Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 22

Я попрощался с соседом и направился к крыльцу.

Пётр в одиночестве сидел в гостиной и смотрел телевизор.

— Работает-таки, — с мнимым облегчением произнёс я.

Дядя обернулся и взглянул на меня:

— А, вернулся, — произнёс он. — Где был?

— Катался по делам с Викторией Ильиничной, — ответил я и сел за стол.

Пётр усмехнулся и кивнул:

— Ага, как же. Катался он.

— Ну да, — просто ответил я. — А что?

Дядя насупился и строго произнес:

— Василий Михайлович, я знаю тебя с детства. И хоть я не душеправ, но по твоему лицу вижу, что ты что-то задумал.

— Да так, — отмахнулся я и откинулся на спинку кресла.

— Рассказывай давай, — потребовал Пётр и выключил телевизор, чтобы показать серьезность своих намерений.

Долго уговаривать меня не пришлось:

— Ладно, — согласился я. — Мне все равно нужно это с кем-то обсудить. В общем, я встречался с одним репортером. Вернее, репортершей, но это не так важно. Так вот: этот репортер рассказал, что Холодов расследовал отступничество в тринадцатом.

Дядя, который в этот момент делал глоток чая, поперхнулся и изумленно взглянул на меня. Попытался было что-то сказать, но изо рта вырывался лишь кашель. Я поспешно потер ладони, отгоняя силу, и активировал способность «мастера-анатома». Активировал «вспышку», которая быстро восстановила дыхание:

— Ты осторожнее, — попросил я.

— Спасибо, — откашлявшись, прохрипел дядя. — Что там с тринадцатым?

— Холодов якобы узнал, что в тринадцатом зреет культ, который поклоняется лежащему в коме Суворову как святому. Или Высшему.

— Интересно, — протянул Петр и взглянул на меня. — А откуда у Холодова была эта информация?

— Да кто его знает? — ответил я. — Вряд ли он рассказывал всем подряд про свои источники. А теперь уже источник установить будет сложно. Ну, если, конечно, у тебя нет знакомого некроманта, который поговорит с мертвецом.

— Некроманты — это все сказки, — буркнул дядя, но отчего-то мне показалось, что его голос прозвучал неубедительно. — Ты уже взрослый, и пора уже перестать верить во всякое. А та репортерка могла и наплести с три короба. Наверняка денег за информацию попросила?

— Попросила, — подтвердил я.

— А ты и заплатил? — фыркнул дядька.

— Только вот я не так глуп, и умею отличать правду ото лжи.

— Ты ведь знаешь, что если девка верит в свои истории, то вполне может тебя обмануть. Как актеришки всякие, которые вживаются в роль.

— Такой шанс есть. Но я все же не вчера родился. И сдается мне, что та девица говорила правду.

Юсупов задумчиво почесал затылок:

— Дела, — протянул он.

— Еще какие, — послышалось с порога, и мы обернулись. В дверях гостиной стоял Виктор Круглов. А за спиной пришедшего маячила Виктория Муромцева. И заметив, что мы обратили на него внимание, гость улыбнулся и снял высокую шляпу:

— Добрый день, мастера Юсуповы, — произнёс он и уточнил. — Я войду?

— Если бы я был суеверным, то решил бы, что вы упырь, — ответил я, и Виктор сделал обеспокоенное лицо:

— Так плохо выгляжу? — уточнил он и коснулся ладонями щек.

Я улыбнулся:

— Нет, просто им тоже требуется приглашение. Проходите.

— Спасибо, Василий Михайлович.

Виктор прошел в гостиную. Муромцева последовала за ним.

— Какими судьбами? — уточнил я, когда Круглов сел за стол.

— Да так, — ответил гость. — Проезжал мимо, дай, думаю, загляну.

Боковым зрением я заметил, как Виктория улыбнулась. И подыграл гостю:

— И решили заехать на чай? Расстрою вас, но чай закончился.

Я развел руки, словно сожалея, что так сложилось.

— Жаль, — вздохнул Виктор.

— Пока мы ехали в особняк, я написала сообщение мастеру Круглову. И попросила его приехать, — произнесла Виктория, которая явно хотела прекратить назревающий балаган.

Я кивнул:

— Теперь понятно. Виктория Ильинична, поищите, пожалуйста, на кухне чай.

— Который закончился? — иронично уточнил Круглов.

— Ну, может быть, осталось еще немного, — протянул я.

— Я вам не прислуга, Василий Михайлович, — фыркнула девушка.

— Но чай приготовить сумеете? — невинно уточнил я.

Секретарь все же встала с кресла и направилась на кухню.

— Рассказывайте, Василий Михайлович, — попросил Виктор и вновь попытался улыбнуться.

— У вас это очень скверно выходит, — все же сказал я.

— Что именно?

— Улыбаться, — с готовностью пояснил дядька. — Как оскалишься, то похож на крокодила африканского.

— Вот и супруга моя тоже так говорит. Только ей это кажется красивым, — усмехнулся гость.

— Святая женщина, — буркнул дядюшка.

— И я стараюсь казаться дружелюбным, — пояснил Круглов.

— Не надо, — покачал головой Петр. — Все равно выходит только хуже.

Я повторил историю, которую рассказал несколько минут назад дяде. И Виктор нахмурился:

— Интересные выходят дела, — задумчиво пробормотал он и уточнил. — Надеюсь, этот ваш осведомитель больше никому не станет передавать эту информацию?

— Я тоже на это надеюсь, — честно ответил я. — Человек вроде неглупый и понимает, что за нее может попасть под прицел.

— Ну, спасибо за информацию, — тяжело вздохнул Круглов. — Она оказалась очень… познавательной.

В гостиную вошла Муромцева. И в руках секретарь держала поднос, на котором стояли заварочный чайник, и несколько кружек.

— Кстати, как вам новый секретарь, Василий Михайлович? — полюбопытствовал гость, когда девушка разливала чай по чашкам.

— Прекрасный, — заверил я. — Признаться, поначалу у меня были опасения, что мы не сработаемся. Все же очевидно, что Виктория Ильинична не привыкла исполнять работу помощницы. Но, как оказалось, она весьма гибкий человек.

— Да? — изумился Круглов.

— Да. Мои сомнения оказались пустыми. Мы прекрасно поладили, и я даже готов сделать Виктории Ильиничне предложение, от которого она вряд ли окажется.

Девушка застыла, приоткрыв от удивления рот и потрясенно глядя на меня. И чай перелился через край чашки в блюдце. Но Круглов и Петр этого словно бы не заметили. Все взгляды были прикованы ко мне, и я поспешно продолжил:

— Предложение стать секретарем семьи Юсуповых. Готов даже предложить оклад за работу. И социальный пакет. Да перестаньте вы чай лить, Виктория Ильинична. А то всю скатерть зальете. Вычту за чистку из вашей зарплаты.

Девушка вздрогнула, словно выходя из ступора, и поставила заварочный чайник на стол. Виктор же вновь улыбнулся:

— Хорошо. Уверяю вас, Василий Михайлович, если Виктория решит сменить работу — я подпишу заявление об увольнении.

Мы пообщались еще несколько минут, а затем Виктор сослался на дела, поставил на стол пустую чашку и покинул дом. Я проводил его до выхода, запер за ним дверь и вернулся в гостиную. Виктории за столом уже не было.

— Совсем напугал девушку своими намеками неприличными, — произнес Петр, когда я сел в кресло. — как бы она ни подумала чего дурного про нашу семью.

Я только пожал плечами, и налил в чашку настоявшийся отвар:

— Намеки были вполне приличными. Это вы все не о том подумали. И кому должно быть стыдно?

Я покачал головой и сделал глоток отвара. Поморщился: напиток вышел очень уж крепким.

— Да, кстати. Чуть не забыл.

Достал из кармана пакет, переданный мне Толстым, и протянул его Петру.

— Что это? — настороженно спросил Петр, указав на подарок Толстого.

— Это тебе передал Григорий Павлович. От своей дрожащей супруги. Она увлеклась вязанием.

— Вот кому повезло встретить хорошую женщину, — с теплом отозвался дядька. — Знаешь, я по-своему ему даже завидую. Она ведь терпела все его выходки, которых было немало. Григорий в свое время знатно куролесил. Это он сейчас отрастил бороду и ведет себя благообразно. Но ты не верь этому порядочному с виду старику. Когда-то он и на дуэлях стрелялся и купал в вине скаковых лошадей.