Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю. Страница 12

Харри кивнул.

— Правда? Тогда ты один из немногих. Но Ума Турман получила эту роль. И они с Бобби, то есть Робертом, начали встречаться. Что было довольно необычно, учитывая, что ему в основном нравились чернокожие женщины. Должно быть, в ролях было что-то такое, что сблизило их, мы, актёры, действительно очень сильно погружаемся в то, что делаем, мы становимся теми, кого играем. Так что, если бы я получила роль, как мне обещали, тогда мы с Бобби стали бы парой, понимаешь?

— Мм. Ну раз ты так говоришь

— И я бы смогла его удержать. Не то что Ума Турман, она... — Люсиль выложила консервы на тарелку. — Ты читал, как все восторгались ею после того, как она выступила публично и рассказала о том, как Вайнштейн, эта свинья, подкатывал к ней? Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, если ты, Ума Турман, актриса-миллионерша, знаешь, чем занимался Вайнштейн, и не бьёшь в колокола, и если ты, наконец, решаешь выступить, чтобы пнуть мужчину, только когда он уже упал, благодаря другим, менее известным и более храбрым женщинам, тебя не следует хвалить. Когда в течение многих лет ты своим молчанием позволяла всем этим молодым, подающим надежды актрисам входить в офис Вайнштейна, потому что у тебя уже есть свои миллионы, и высказаться вслух значит упустить — возможно, упустить — ещё одну роль стоимостью в миллион долларов, за это, думаю, тебя следует публично выпороть и оплевать.

Она помолчала.

— Что-то не так, Харри?

— Нам нужно найти новое место, — сказал он. — Они найдут нас.

— Почему ты так думаешь?

— Частному детективу потребовались сутки, чтобы найти нас.

— Частному детективу?

— Я только что говорил с ним. Он ушёл.

— Чего он хотел?

— Предложить мне работу частного детектива для богатого парня, которого подозревают в убийстве в Норвегии.

Люсиль с трудом сглотнула.

— И что ты ответил?

— Я сказал «нет».

— Почему?

Харри пожал плечами.

— Может быть, потому, что я устал бегать.

Она поставила тарелку на землю и стала наблюдать, как кошки толпятся вокруг.

— Я прекрасно понимаю, что ты делаешь это ради меня, Харри. Ты поступаешь так, как говорится в старой китайской пословице о том, что если однажды спас чью-то жизнь, ты несёшь за этого человека ответственность всю оставшуюся жизнь.

Харри криво улыбнулся.

— Я не спасал тебе жизнь, Люсиль. Им нужны были деньги, которые ты должна, и они не собираются убивать единственного человека, который может вернуть их.

Она улыбнулась в ответ. Знала, что он говорит это для того, чтобы она не испугалась. Знала, что он в курсе того, что те бандиты считали, что она никогда не сможет достать миллион долларов.

Она взяла чайник, чтобы наполнить его водой, но поняла, что это неважно, и поставила его на место.

— Значит, ты устал убегать.

— Устал убегать.

Она вспомнила разговор, который у них состоялся однажды вечером, когда они пили вино и смотрели «Ромео и Джульетта», запись которого она нашла в ящике стола. В кои-то веки она хотела поговорить о нём, а не о себе, но он почти ничего не сказал. Только то, что он бежал в Лос-Анджелес от разрушенной жизни, от жены, которая была убита, от коллеги, который покончил с собой. Никаких подробностей. И она поняла, что копать дальше нет смысла. На самом деле это был приятный вечер, почти без разговоров. Люсиль оперлась на кухонную стойку.

— Твоя жена, ты так и не сказал, как её зовут.

— Ракель.

— Расскажи о её смерти. Убийца был найден?

— В некотором смысле.

— Вот как.

— Долгое время я был главным подозреваемым, но в конце концов следствие установило его личность: это был один рецидивист. Тот, кого я раньше сажал за решётку.

— Значит... человек, убивший твою жену, сделал это, чтобы отомстить... тебе?

— Давай просто скажем, что человек, который убил её … Я отнял у него жизнь. Поэтому он забрал у меня мою. — Он поднялся на ноги. — Как я уже сказал, нам нужно новое укрытие, так что собирай сумку.

— Мы уезжаем сегодня?

— Когда частные детективы кого-то ищут, они и сами оставляют следы. И этот вчерашний визит в ресторан, вероятно, был плохой идеей.

Люсиль кивнула.

— Я сделаю несколько звонков.

— Воспользуйся этим телефоном, — сказал Харри. Он положил на кухонный стол мобильный, очевидно, недавно купленный и нераспакованный.

— Итак, он отнял у тебя жизнь, но позволил тебе жить, — сказала она. — Он получил удовольствие от мести?

— По высшему разряду, — ответил Харри, направляясь к двери.

Харри закрыл за собой дверь дома и остановился как вкопанный, заворожённый тем, что увидел. Он устал убегать. Но ещё больше он устал смотреть в дула. А у дробовика перед его лицом было аж два дула. Держащий ружьё мужчина был латиноамериканцем. Как и мужчина с пистолетом рядом с ним. У обоих были накаченные в тюрьме мускулы, а на шее сбоку был вытатуирован скорпион. Харри возвышался над их головами и видел оборванный кабель сигнализации, свисающий с боковой стороны ворот позади них, и белый «Камаро», припаркованный на другой стороне Дохени Драйв. Тонированное стекло со стороны водителя было наполовину опущено, и Харри едва мог различить просачивающийся сигарный дым и воротничок белой рубашки.

— Может, зайдём внутрь? — спросил мужчина с дробовиком. Он говорил с отчётливым мексиканским акцентом, двигая шеей, будто боксёр перед матчем. Это движение растягивало скорпиона на коже. Харри знал, что татуировка символизирует, что её обладатель — бандит, а количество квадратиков на хвосте — количество убитых людей. Хвосты скорпионов на тату у обоих мужчин были длинными.

ГЛАВА 6

Суббота

Жизнь на Марсе

— Жизнь на Марсе? — переспросил Прим.

Девушка, сидящая по другую сторону стола, посмотрела на него с непониманием.

Прим расхохотался.

— Нет, я имею в виду песню. Она называется «Жизнь на Марсе».

Он кивнул в сторону телевизора, откуда из динамика в просторную мансарду доносился голос Дэвида Боуи. Из окон открывался вид на западную часть центра Осло и на трамплин Хольменколлен, сверкающий в ночи, как люстра. Но прямо сейчас он смотрел только на свою гостью.

— Многим людям не нравится эта песня, они думают, что она немного странная. В эфире Би-би-си её называли чем-то средним между бродвейским мюзиклом и картиной Сальвадора Дали. Возможно, это так. Но я согласен с журналистами «Дейли Телеграф», которые назвали её лучшей песней всех времён. Представь себе! Лучшей. Все любили Боуи не потому, что он был милым человеком, а потому, что он был лучшим. Вот почему люди, которых никто не любил, готовы убивать, чтобы быть лучшими. Они знают, что это всё изменит.

Прим взял бутылку вина, стоящую на столе между ними, но вместо того, чтобы налить сидя на своём месте, он встал и подошёл к девушке.

— Ты знаешь, что Дэвид Боуи — это сценический псевдоним, что его настоящая фамилия Джонс? Меня тоже на самом деле зовут не Прим, это просто прозвище. Меня так называет только моя семья. И мне хотелось бы думать, что, когда я женюсь, моя жена тоже будет называть меня Прим.

Он стоял прямо у неё за спиной и, наполняя её бокал, свободной рукой гладил её длинные, прекрасные волосы. Если бы это было пару лет назад, даже пару месяцев назад, он бы не осмелился прикоснуться к такой женщине, опасаясь быть отвергнутым. Теперь у него не было таких сомнений, он полностью контролировал ситуацию. Конечно, помогло то, что ему вылечили зубы, а также то, что он начал ходить к нормальному парикмахеру и прислушивался к советам о том, какую одежду носить. Но самое главное не в этом. Он словно что-то излучал, перед чем они не могли устоять, и осознание этого придавало ему уверенности, которая сама по себе была таким сильным афродизиаком, что только это ощущение притягивало к нему. Это был тот самый эффект плацебо, который словно отличался накопительным действием.