Корсиканский гамбит - Мартон Сандра. Страница 12

Донелли улыбнулся.

– Я не сомневаюсь, что вы довольны его работой. За последнее время он добыл много денег для вас.

Франческа фыркнула:

– Вы ведь из-за этого и затеяли весь сегодняшний спектакль, согласитесь? “Спенсер Инвестмент” процветает, потому что Чарлз отобрал у вас клиентов.

– Да. Действительно отобрал, – рассмеялся Макс.

– И ваши планы забрать у нас компанию не сбылись. – Она помолчала в ожидании ответа, но Донелли ничего не сказал, и Франческа продолжила: – Ради Бога, только не пытайтесь отрицать это.

Он опять пожал плечами.

– Зачем мне отрицать то, что вы уже знаете? Видно, брат вас хорошо информирует.

– В этом нет необходимости, – холодно ответила она. – Я уже говорила, что доверяю Чарлзу важные решения.

– Как бы вам не пришлось пересмотреть ваше отношение к нему, – грустно произнес он. – После того, как он повел себя сегодня вечером.

Кровь бросилась ей в лицо.

– Кстати, как далеко отсюда Вильфранш?

– Вы имеете в виду, скоро ли мы туда доберемся?

– Именно это я и имею в виду.

Он переключил скорость, и “феррари” взревел.

– Через несколько минут. – Он кинул на нее быстрый взгляд. – Ветер треплет вам волосы, cara. Может, закрыть окно?

Эти сами по себе простые слова прозвучали почти интимно.

– Нет, в этом нет необходимости. И прошу вас, не называйте меня больше так.

– Cara? – он вскинул брови.

– Да, – бросила она сквозь зубы. – Мне это не нравится.

Донелли улыбнулся:

– Cara – просто ласковое обращение, Франческа.

– К чему это глупое жеманство, мистер Донелли? Вы такой же американец, как и я.

– Вы так думаете? – спросил он после некоторой паузы.

– Подозреваю, что вы из Нью-Йорка, верно?

– Верно.

– Могу поспорить, что и родились в Штатах. Он посмотрел на нее.

– Нью-йоркская больница, – с легкой улыбкой произнес он. – Как раз на Ист-Ривер-драйв.

Франческа кивнула:

– Точно. Пересыпая свою речь итальянскими словечками, вы, возможно, завоевали немало женщин, но на меня это не производит никакого впечатления.

Наступило короткое молчание, а потом он негромко сказал:

– Вижу, что не производит. Оказывается, чтобы убедить вас в том, что я не похож на тех мужчин, которые вас окружают, нескольких иностранных слов явно недостаточно.

Но вы и не похожи на них. У нее замерло сердце. Эти слова возникли у нее в мозгу так быстро и отчетливо, что поначалу ей показалось, что она произнесла их вслух. Она резко повернулась к Максимиллиану Донелли. Он сидел прямо, не сводя глаз с дороги. Франческа облегченно перевела дух.

– Правильно.

Он улыбнулся, словно услышал что-то забавное.

– Я подумаю над этим.

– Спасибо, – серьезно сказала она.

– Не за что.

В его голосе звучал смех, но Франческа не обратила на это внимания. Он может сколько угодно смеяться над ней, мрачно подумала она. Главное то, что она одержала пусть и весьма незначительную, маленькую, но победу. Это была ее первая победа за целый вечер, и ей нельзя упускать свою удачу. Ссориться с Максимиллианом Донелли, когда впереди еще огромная часть ночи, обещающая быть нелегкой, не в ее интересах.

В салоне автомобиля повисло молчание, “феррари” мчался сквозь ночь. При других обстоятельствах путешествие по Корнишу – дороге, опоясывающей крутую гору, нависающую над морем, доставило бы ей немало удовольствия. Здесь было проложено три уровня трассы, каждый из которых находился под большим уклоном. Узкие проселочные дороги соединяли их между собой, и Донелли пользовался ими, чтобы переходить с одного уровня на другой. Она читала в проспектах, что виды здесь великолепные. Даже ночью зрелище было захватывающим. На склонах горы мирно светились огни маленьких деревень; огни пересекали и черноту моря.

– Вы когда-нибудь раньше ездили по Корнишу? Франческа повернулась к Донелли. Как это ему удается, раздраженно подумала она, угадывать все то, о чем она думает?

– Нет, – ответила девушка.

– Ну да, конечно, нет. Откуда взять время на это? Днем магазины, вечером маркиз.

Она глубоко вздохнула:

– Если вы пытаетесь обидеть меня…

– Да нет, я просто перечисляю, чем вы занимаетесь здесь, на Ривьере.

– Если вы пытаетесь это сделать, то напрасно тратите слова: мнение такого человека, как вы, ничего не значит для меня.

От его смеха ее бросило в дрожь.

– Неужели это тонкий намек на то, что приятного совместного вечера у нас не будет?

– Мне не до тонкостей, мистер Донелли. Какой смысл, если мы оба знаем, что я здесь не по своей воле?

– Может, к тому времени, когда мы поедем обратно в Монако, вы измените свое мнение, – он взглянул на нее. – За Вильфраншем есть стоянка, откуда мы сможем наблюдать восход солнца. – Машину немного занесло на повороте. – Вы увидите.

– Спасибо, – холодно отозвалась она. – Но мне бы хотелось завтракать у себя. В одиночестве.

Он шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее, и коленом задел ее ногу. Она сжалась и отодвинулась в угол. Донелли заулыбался.

– Тут тесновато, правда? Наверное, вас бы больше устроило, если бы я взял “роллс-ройс”.

Ее бы больше всего устроило, с яростью подумала она, если бы он развернул машину и отвез ее обратно в отель. Она открыла рот и тут же закрыла его. Нет. Какой смысл говорить ему об этом? Он, конечно, уже обо всем догадался. Донелли ловко находит уязвимые места. В этом его особенность. Он заранее знал, как зацепить Чарлза. И тебя, подсказал тихий голос. Ты собираешься отмахнуться от того, что произошло вчерашней ночью? Донелли наверняка помнит об этом, Франческа.

Подумав так, она выпрямилась на своем сиденье.

Чертов Чарлз, разозлилась девушка мысленно на брата, все это по его вине! Ее сводный брат свалял дурака, а она, вот, пожалуйста, платит в этой ловушке за его идиотство.

И все же, что бы там ни натворил Чарлз, все это ничто по сравнению с манипуляциями Максимиллиана Донелли. Уж он-то отъявленный мерзавец! Может даже, он все это придумал вчера – в ту минуту, когда она его оттолкнула.

Нет. Это невозможно. Она нахмурилась. Он даже не знал, кто она такая, пока они не столкнулись лицом к лицу в казино. Ну, в таком случае он разыграл ту мерзкую мелодраму прямо на месте, чтобы одновременно расправиться с Чарлзом и с ней. Одним камнем двух птичек, горестно подумала она.

Франческа сжала зубы. Донелли не ублюдок, нет – для его определения и слова точного не подберешь. Пират. Вор. Мародер.

Раздался негромкий смех:

– Ставлю пенни, что отгадаю ваши мысли, cara.

– Я просила вас не называть меня так, – огрызнулась Франческа.

– Послушайтесь моего совета, carissima, – Донелли, казалось, и не думал прислушиваться к ее замечаниям, – и постарайтесь воспользоваться ситуацией.

Этой ситуацией никак не воспользуешься, хотела она ответить ему, но решила, что он и так получил от нее больше, чем заслуживает. Донелли вовлек ее в разговор, которого недостоин. Отныне она будет молчать. Он ничего не услышит от нее, кроме слова “нет”, и начнется это сразу же, как только они приедут в Вильфранш.

Нет, ей не хочется пить. Нет, она не голодна. Нет, она не хочет танцевать. Господи, танцевать, он так и сказал! Они будут танцевать, как будто она оказалась здесь с ним по собственному желанию, да она теперь никогда, даже через миллион лет, и не дотронется до него.

– Вы дали обет молчания?

Опять он за свое, сердито подумала Франческа, опять он читает ее мысли. Она сложила руки на груди и внутренне собралась. Я не стану ему отвечать, думала она, не стану, не стану. Она чувствовала, что он смотрит на нее, чувствовала, как его взгляд медленно заскользил по ее телу, на секунду задержавшись на платье из переливающейся малиновым и розовым ткани, которая туго, словно вторая кожа, обтягивала ее фигуру.

– Во-первых, вам следовало выбрать что-нибудь другое, – сказал он бархатным голосом. – И потом, не могу себе представить, чтобы такая женщина, как вы, жила бы в бедности и добродетели.