Жестокие святые (ЛП) - Херд Мишель. Страница 48

Мои глаза расширяются при виде сообщения, и, прежде чем я успеваю передумать, я нажимаю отправить.

Люциан: Господи, теперь я хожу чертовски возбужденный.

Я: Хорошо, потому что мои трусики промокли. Мы квиты.

Люциан: Ты убиваешь меня.

— Ты готова? – спрашивает тетя Урсула.

— Да. – Я набираю последнее сообщение.

Я: Я собираюсь пройтись по магазинам с тетей Урсулой. Я люблю тебя. Будь в безопасности.

Люциан: Люблю тебя больше всего на свете.

Я кладу телефон в сумочку и выхожу из дома вместе с тетей Урсулой.

— Давай начнем с того маленького бутика, в который мы собирались зайти в следующий раз, – говорит тетя Урсула, когда мы забираемся на заднее сиденье другого фургона.

Лео садится на пассажирское сиденье, Марчелло садится за руль. Остальные охранники заполняют машину позади нас, пока Марчелло увозит нас с территории.

— Хорошо, – я улыбаюсь ей. – Эти джинсы действительно удобные. Я бы хотела купить другую пару.

— И они хорошо на тебе сидят, – делает она мне комплимент.

— У тебя глаз наметан. Ты сама их выбрала.

Она издает смешок.

— Годы практики.

_______________________________________________

Я переодеваюсь из красного коктейльного платья в свою собственную одежду, когда начинает звонить мой телефон.

Сунув ногу в туфлю на высоком каблуке, я достаю устройство из сумки и, увидев номер отца, хмурюсь.

Чего он хочет?

Я нажимаю «ответить».

— Да?

— Елена, – раздается на линии женский голос. – Это Ева... твоя мать.

Ошеломленная, я быстро хватаюсь рукой за стену, чтобы сохранить равновесие, поскольку мои ноги немеют. По моей коже пробежали мурашки.

Что?

— Мама? – спрашиваю я, не уверенная, что правильно расслышала.

Это реально?

— Если тебе действительно хочется так меня называть, – говорит она резким голосом.

Мое сердце начинает бешено колотиться, а в голове царит хаос.

О, мой Бог.

Она жива?

Моя мать жива!

Холодный пот растекается по моему телу, когда шок достигает максимума, выбивая воздух из моих легких.

— Я думала, ты умерла, – удается прошептать мне, даже не уверенной, реальность это или сон.

— Считай, я была мертва. – Она делает глубокий вдох. – У меня Люциан. Приезжай на виллу своего отца, и я позволю тебе попрощаться с ним перед тем, как он умрет.

Ее слова льются на меня, как кислота, разъедая блаженное счастье. Такое чувство, что в моем мозгу происходит короткое замыкание, и я не в состоянии осмыслить то, что слышу. Не в состоянии придумать подходящую реакцию.

У меня вырывается сдавленный звук.

— Не надо. Пожалуйста, – я повторяю слова, которые столько раз произносила раньше, когда сталкивалась с ужасами жизни.

— У тебя есть пятнадцать минут. Приходи одна, или ты даже не попрощаешься.

Мир вращается вокруг меня, когда звонок заканчивается, и я застываю, мое дыхание срывается с губ, не в состоянии сформировать связную мысль.

Люциан.

Нет.

Сохраняй спокойствие, Елена. Тебе нужно спасти его.

Почему-то мне приходит в голову надеть вторую туфлю и взять свою сумочку.

Глубокий вдох.

Боже.

Сосредоточься, Елена. Ты нужна Люциану. Ты сможешь справиться с шоком позже. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, что нужно сделать.

Лео и тетя Урсула не должны знать.

Рыдание срывается с моих губ, но я проглатываю шок и страх обратно. Я делаю еще один глубокий вдох, поднимаю подбородок и заставляю себя улыбнуться.

Взявшись за красное коктейльное платье, я закрываю глаза.

Ты можешь это сделать.

Ты должна.

Ради Люциана.

Я открываю дверь и выхожу, мой голос наполнен фальшивым волнением.

— О боже, мне оно нравится. Ты не могла бы заплатить, пока я сбегаю в туалет? Мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

Я сую платье в руки тете Урсуле, и она посмеивается надо мной, когда я поворачиваюсь к ассистентке, которая нам помогала.

— Где здесь туалет? – спросила я.

— Сразу за той дверью, налево, – улыбается она мне.

Я бросаю взгляд на Лео, который стоит у входа в магазин, и бегу в туалет. Я закрываю за собой дверь и запираю ее на ключ, затем поворачиваюсь к золотому витражу.

В панике я не могу найти способ открыть его и, взяв мусорную корзину, разбиваю ее о стекло. Зная, что кто-то, вероятно, услышал шум, я спешу в проем, порезав себе руку. Я прикрываю порез и бегу по переулку в сторону улицы.

Мое сердце колотится о ребра, дыхание отчаянно срывается с моих губ, пока я произношу одну молитву за другой о безопасности Люциана.

Боже, моя мать жива.

Она здесь.

Поскольку шок продолжает накатывать на меня волнами, я бросаюсь прочь из магазина, молясь, чтобы Лео меня не увидел. На высоких каблуках трудно бежать, и я останавливаюсь, чтобы быстро снять их.

— Миссис Котрони! – Я слышу, как Лео кричит где-то позади меня.

В этот момент я замечаю такси и спешу к нему.

Запрыгивая на заднее сиденье, я даю водителю адрес моего отца.

— Быстрее! Быстрее!

Когда он отъезжает, я смотрю, как Лео бежит к машине, его лицо искажено беспокойством.

Мне жаль, Лео.

Я откидываюсь на спинку сиденья и, закрыв глаза, начинаю молиться. Я не знаю, что я собираюсь делать, когда доберусь до виллы моего отца.

Как это случилось?

Она жива?

Боже, у нее Люциан!

Могу ли я хотя бы урезонить ее?

Зачем она это делает?

— Быстрее, – говорю я, когда мне кажется, что водитель не торопится. – Это срочно.

Кажется, что время ползет незаметно, и когда такси наконец подъезжает к вилле, я расплачиваюсь и вылезаю. Я даже не думаю надевать обувь, когда спешу к воротам. Мое сердце бьется где-то в горле, когда они открываются, а затем передо мной появляется мужчина, одетый в черную боевую форму.

Он хватает меня за руку и, не говоря ни слова, тащит по подъездной дорожке к парадной двери особняка, в который я надеялась больше никогда не входить.

Я понятия не имею, чего ожидать.

Моя мать здесь, в доме.

Люциан. Боже, Люциан.

Мои эмоции бушуют внутри меня, как дикие волны.

Куда бы я ни посмотрела, повсюду разбросаны тела, и я не узнаю никого из мужчин, стоящих на страже.

Так много крови.

Так много смертей.

Мой телефон начинает звонить, и мужчина вырывает у меня сумочку. С колотящимся в груди сердцем меня ведут в кабинет отца и заталкивают внутрь комнаты.

Мой телефон звонит снова, и первое, что я вижу, – это моего отца, привязанного к стулу, с избитым лицом и окровавленной рубашкой.

Затем я вижу постаревшую версию себя, и вид матери, которую я считала мертвой, потрясает меня до глубины души.

Она действительно жива.

Я не могу ничего поделать, но мне больно от того, что она оставила меня. Меня переполняет так много вопросов, но потом я понимаю, что Люциана нигде не видно.

— Где мой муж? – спрашиваю я, не заботясь о том, что она сделает с моим отцом или со мной.

Ее губы приподнимаются, когда ее взгляд скользит по мне, а затем она направляет на меня пистолет.

— Я вижу, ты унаследовала интеллект своего отца. Я сомневалась, что ты купишься на ложь, но я должна была попытаться. Люциана Котрони нелегко убить, и использовать тебя в качестве приманки было единственным выходом, который у меня остался.

Его здесь нет.

Люциан в безопасности.

О, слава Богу.

В трансе, где страх борется с облегчением, я начинаю качать головой, не понимая.

— Зачем? – мне удается спросить сквозь шок, все еще притупляющий мои чувства.