Чертова Мельница - Бушков Александр Александрович. Страница 11

Потом за дело принялись маги – и очень быстро так же поскучнели, не обнаружив ни следа магии, чар, заклинаний и прочего, входившего в круг их профессиональных обязанностей. Скучнейшая вещь.

Из Латераны незамедлительно доставили старуху Грельфи – в самом дурном расположении духа, так как ее, оказалось, оторвали от чего-то важного. Поворчав вдоволь, ядовито фыркая: «Вы бы мне еще урыльник подсунули!», бабка, получив от Сварога необходимый в таких случаях ворох комплиментов и уверения в том, что она – последняя надежда, помягчела и с гордым видом, исполнившись приятного сознания собственной значимости, взялась за дело.

Через четверть часика заметно погрустнела, заявив, что ее все же оторвали от настоящего дела ради каких-то пустяков. Ничего она не обнаружила. Правда, по ее словам, горшок содержал в себе некую странность – но вроде бы неопасную и ничем не угрожающую. Легонькая странность, и все тут, а точнее она сказать не может, потому что описать свои впечатления и ощущения правильнее нет способа, случается так иногда, светлый король, сами должны знать, что я не всезнающая и не всевидящая…

Чуть поругавшись с магами (которые никакой такой «странности» не усматривали), бабка отбыла в Латерану завершать начатое. Сварог остался у разбитого корыта. Он и без Грельфи знал, что тут скрыта некая странность – касавшаяся не самого горшка, а обстоятельств его появления. Что-то это должно было означать – и серьезное, потому что глупостями покойный барон никогда не маялся. Чтобы заполучить эту «скучнейшую вещь», неведомый Шестой, без сомнений, та еще проныра, не менее полутора лет торчал в Полуденном Ронеро, старательно выполняя полученное задание, представления не имея, что барона уже нет на свете… И добился своего… чего? Поди догадайся…

В данную минуту клятый горшок стоял у пилотского кресла, на обитом роскошной ковровой тканью полу. Понурив голову, не глядя на приборную доску (автопилот браганта работал исправно), Сварог долго на него смотрел, прокручивая в памяти отчеты, пытаясь усмотреть хоть какую-то зацепку. Не усмотрел, о чем догадывался заранее.

Лежавший за его креслом Акбар пошевелился, опустил громадную голову к локтю Сварога, толкнул носом.

– Вот кстати, – сказал Сварог уныло. – Что скажешь?

Наклонился, взял левой рукой горшок и подсунул его под нос псу. Тот шумно втянул воздух носом, лениво фыркнул и отодвинулся с видом полнейшего равнодушия.

– Ну что же, – сказал Сварог. – Толковое экспертное заключение, если подумать, мало чем уступающее предшествующим…

Акбар пару раз стукнул по полу тяжелым хвостом. С некоторых пор он стал откровенно назойливо тереться возле Сварога, сопровождая его где только возможно и не всегда подчиняясь командам отвязаться. Чем это вызвано и что означает, Сварог и представления не имел – но он о многом не имел представления. Вот почему, например, небосклон сегодня, как он только что отметил, вынырнув из тягостной задумчивости, не вполне обычный, и безмятежная лазурь словно бы отливает багрянцем? Весь небесный купол напоминает полусферу из синего прозрачного стекла, то и дело озаряющуюся снаружи багряным свечением. Это никак не может иметь отношения к той самой багряной летучей дряни, находящейся еще довольно далеко – но прежде такого что-то не наблюдалось…

Переливчато закурлыкал сигнал. Увидев на пульте косую зеленую стрелочку, Сварог посмотрел в ту сторону, заметил совсем не далеко, слева, почти прямо по курсу, но уардов на сто пониже трассы полета – очередной летающий остров, на сей раз нешуточных размеров. И тут же заговорил автопилот, не женским, как на «Рагнароке», а самым что ни на есть мужским голосом, тоном предупредительного лакея:

– Слева по курсу – замок Келл Инир.

Рехнулся он, что ли? Императорскому замку здесь попросту неоткуда взяться – потому что он остался за кормой, в десятке лиг позади, Сварог его давно миновал, о чем совсем недавно прилежно сообщал тот же автопилот…

Вопросы задавать бесполезно: стандартный автопилот браганта в сто раз тупее Глаина и двустороннее общение с ним невозможно, он всего-навсего способен при необходимости какой-либо из пары десятков фраз продублировать показания приборов да выполнить опять-таки строго определенное, не такое уж большое число звуковых команд. Глаин по сравнению с этим безмозглым ящиком – сущий Сократ…

Сварог никуда не спешил, и потому, не колеблясь, быстрым движением руки отключил автопилот, потом резко сбросил скорость. Заложил вираж, по дуге пошел влево, к неведомо откуда здесь объявившемуся Келл Иниру, на довольно малой скорости, чтобы рассмотреть все хорошенько.

Очень быстро он пришел к выводу: как ни удивительно, но он и в самом деле неспешно приближается к главной императорской резиденции: длинное пятиугольное здание с башнями, обширный парк донельзя знакомых очертаний, сбившиеся в три группы домики поменьше, озеро…

Вот только издали можно было понять, что Келл Инир выглядит как-то неправильно, необычно…

Повсюду почему-то лежал снег – на крышах и кронах деревьев. Толстый слой снега покрывал весь летающий остров, полностью скрыв от глаза паутины парковых дорожек и мощеных тропинок. Озеро, сплошь затянутое льдом, представало округлым белым пятном. Равнина меж замком и закатным краем острова покрыта многочисленными разноцветными пятнами, да и замок, теперь можно с уверенностью сказать, выглядит как-то иначе: неведомо куда подевалась Жемчужная башня, вовсе не обрушилась, не рассыпалась, на ее месте ровный слой снега, нигде ни единого кирпичика, никаких развалин. Башня попросту пропала, как не было… Да и Коронная башня выглядит как-то непривычно, словно стала гораздо тоньше в диаметре, а крыша – гораздо выше, острее, да и крыта не знакомой темноянтарного цвета черепицей, а зеленой, напоминающей чешую… Что же это творится-то? Это не тот Келл Инир, вдобавок совершенно заметенный снегом, что само по себе удивительно: Келл Инир, как и любой замок, плывет в небесах выше, чем идет дождь или падает небывалый для Талара снег. Да и среди летающих островов снег имеется только на двух. Один – это тот, на котором с исполинской елкой празднуют Новый год. Второй принадлежит известному чудаку графу Кайстелу, большому любителю сильванских снежных зим, пожелавшему, чтобы каждый год его манор [2], в полном соответствии со сменой времен года на Сильване, укутывался снегами точно так, как это в природе происходит…

За его спиной Акбар шумно приподнялся и сел, его горячее дыхание ерошило Сварогу волосы на затылке. Акбар вдруг заворчал грозно и недобро.

– Бог ты мой! – вырвалось у Сварога.

Он рассмотрел с небольшой высоты, что это за разноцветные пятна по всей равнине.

И повел брагант на посадку, мимолетно зачем-то коснувшись открытой кобуры, прохладной рубчатой рукояти бластера. Никакого шевеления, ничего живого – но рука сама хваталась за оружие. И неудивительно…

Брагант опустился в снег, на секунду окутался до половины взметнувшимся белым вихрем. Не дожидаясь, когда он уляжется, Сварог ударил по клавише и, едва прозрачный верх, разделившись надвое, исчез в фюзеляже, распахнул дверцу и выскочил наружу, моментально оказавшись в снегу. Ноги тут же словно бы облило нешуточным холодом.

Рядом, слева, у самого локтя метнулась широкая темная полоса – это Акбар со своим всегдашним проворством перемахнул через борт, широко расставив передние лапы, встал в снегу, заслоняя Сварога неведомо от чего, низко опустил голову, на загривке встопорщилась шерсть высотой в добрый локоть, из глотки рванулось злобное рычание. Он готов был рвать на куски… но ведь некого! Колючий холод, тягостная тишина, ни шевеления вокруг. И тела, лежащие в самых разных позах, припорошены снегом…

Сварог и сам не заметил, когда у него в руке оказался бластер. Временами налетал порывами леденящий ветер, мелкая снежная крупка противно стегала по лицу. Шагнув вправо, он обошел недобро рычавшего пса, проваливаясь в слежавшийся снег, кое-где поднимавшийся косыми застругами.