Мнимые люди (СИ) - Белоусов Андрей Константинович. Страница 103

— Это-то понятно, — влез со своим комментарием генерал Овчаренко. — У мутантов никто не сидит на завалинке грея ноги, пока другие дерутся. А что в мирное время, профессор? Чего они добьются и до чего дойдут, со своим совершенным обществом ну… когда нас с вами не станет? — спросил он и тут же спохватился, стоило остальным поглядеть на него с укором. — Это я, конечно же так, теоретически спрашиваю.

— Ну, идея глобального мышления, весьма привлекательна, хочу я вам сказать, — заметил Грушницкий, размышляя на эту тему. — Представляете, люди всей Земли осознают себя не только как граждане какого-либо государства, преследующего свои цели, а отождествляют себя со всем человечеством планеты… И благодаря вот этому, их взгляд на мир, в целом, абсолютно становится иным, окрашиваясь совсем в другие краски. Это позволило бы людям взглянуть на глобальные проблемы не в определённом, конкретном ракурсе, а охватить их целиком. Чтобы нам это дало? Ну во-первых, мы бы решили, хотя бы частично, проблему глобального потепления. Каким образом? Ну… Вот вам грубый пример глобального мышления. Возьмём к примеру крупный мегаполис, завязнувший в автомобильных пробках. Мэр этого города, хочет поправить экологическую обстановку и для этого, заметьте, не издаёт указ, а просит, именно просит граждан отказаться на какое-то время от использования личного транспорта. И что вы думаете? Люди обладающие глобальным мышлением, откликнутся на просьбу не ропща и не возмущаясь. И пересядут с личного транспорта на общественный, даже в ущерб себе. Потому что они будут понимать, что данная мера, нужна в первую очередь им самим, так как улучшит качество их же собственного здоровья.

Что ещё нам бы дало глобальное мышление. Ну не знаю… Ну возьмём к примеру: прорыв в науке, в производстве, иная структура экономики и рыночных отношений, иная государственная политика и т. д. В целом же, всё человечество вышло бы на новую ступень развития. Сделав гигантский скачок в собственном развитии и колоссальный прорыв в развитии мысли, люди покорили бы весь мир и окружающие его пространство. Но, к сожалению, как считаю лично я — глобальное мышление, ничто иное, как — утопия. Хотя жаль…

Представляете, тогда бы наконец, на Земле закончились бы войны, голод; исчезли бы нищета и сверх богатство… — замечтался Грушницкий, видя перед собою тот прекрасный мир, что сам же и описал. Затем, с немалым сожалением, расстался с благими мыслями и вернулся к разговору.

— Но вы меня спросили конкретно насчёт общества построенного мутантами. Извините, немного отвлёкся…

Что же конкретного, я могу сказать, по поводу них? Ну, во-первых я не могу согласиться с Владом, утверждающим, что личность неважна при глобальном мышлении и, что нет незаменимых людей. Это глупо господа. Личность не менее важна, для общества, как и индивидуальность каждого. Были и есть такие люди, на ком зиждиться процветание и весь прогресс человечества. Потому что эти люди гении! Именно гении! Это они увидели мир не таким, каким он кажется всем остальным. Это они осознали его и переосмыслили. И таким людям нет замены и никогда не будет. Возможно лишь пришествие на арену мира, ещё более гениальных людей, которым тоже никогда не будет замены. Вот здесь «мимы» свершили ошибку.

Возможно достигнув глобального мышления, что я не исключаю, им бы надо было бы не уничтожать индивидуальность, а наоборот, в каждом индивидууме открывать личность и отыскивать в ней предрасположенность к тому или иному делу. Воспитывать гениев в своём деле. После создать сообщества. Где каждый бы находился на своём месте и занимался своим делом — наукой, политикой, экономикой, производством. О! Тогда мне страшно было бы представить, чего бы они добились. А так… Их социальное развитие — слепая ветвь. В военном аспекте, я вам уже говорил, их общество более менее идеально. В мирное же время, что станет с ними, мне неизвестно. Возможно…

— Хорошо, с их социальным строем, мы немного разобрались, — президент остановил поток слов, потирая опухшие, от постоянной бессонницы, глаза. — Жуткие вы слова говорите профессор, но я вас понимаю, всегда нужно исходить из худшего… Что ж ладно. Если это всё, то давайте лучше вы нам объясните, что означает это очищение? Они что же, в конце концов, вправду что ль избраны Богом?

— Да что вы, — отмахнулся Грушницкий. — Конечно же нет. Боже упаси.

— Ну спасибо, успокоили.

Грушницкий смущённо улыбнулся:

— Нет, их никто не избирал. Они себя сами избрали, — простецки ответил он, высказав это как простую и понятную, для всех, вещь.

— Это, как это?

— Да очень просто. Понимаете… — пустился он в объяснение, обращаясь непосредственно к президенту, т. к. разговор протекал, в основном в форме диалога. — Я к сожалению не могу выстроить образ мышления «мимов», у меня нет возможности проникнуть в их изменённое сознание, — как бы с сожалением и разом намекая, посокрушался профессор. — Но исходя из изысканий профессора Мирного, я могу предположить вот что. Коллега утверждает, что у мутантов в начальной стадии развития отключился разум, а сегодня он вновь у них функционирует и даже перешёл на иной этап развития. Кстати, очень интересный феномен, стоило бы его изучить поконкретней, — как бы вскользь, снова намекнул Грушницкий, но заметив что его намёки упираются в пустоту, не останавливаясь продолжил, — но несмотря на изменение сознания, потенциал их памяти остался прежним. Ничего нового и кардинально чуждого нам, они не выдумали. Это известный факт. Исходя из того, что: их речь осталась прежней, их мысли немного другие, но текут в том же русле, что и у нас и т. д., «мимы» не так уж и сильно отличаются от нас. И исходя из всего вышеперечисленного, я, вот что могу, предложить вам.

Понимаете, человечество никогда не воевало просто так. Люди всегда боролись за что-то. За еду, — загибая пальцы, объяснял Грушницкий, — за территорию, за ресурсы и за женщин. Но в последнее время. Особенно в последнее… — подчеркнул профессор, — люди стали бороться за идею. Да-да, именно за ИДЕЮ. И за примером, далеко ходить не надо. Вот пожалуйста — события, начала и конца, XX-ого века: революции, две мировые, и борьба стран за независимость, а она исходит в первую очередь из идеи, хотя ещё неизвестно, что получится после приобретения ими статуса независимости.

Ну и напоследок — мировой терроризм. Пожалуйста! Просто пропитан идеей, то ли мирового господства, то ли мирового террора, а может и мировой свободы, только кого не понятно, — развёл руками Грушницкий и добавил, страдальчески устремив взор, в неизвестные дали, — А война за идею, хочу я вам сказать — это страшная штука. Да… Именно за идею, человечество, пролило реки собственной крови. И основополагающая идейных войн — это в первую очередь, господа, возвеличивание собственного достоинства и преумножение собственной гордыни, основанной на превосходстве над другими. Такое идейное возвышение над всем бренным миром, может доходить вплоть до абсурда. Подвергшиеся этой болезнью люди, считают себя и свой народ: самыми умными, самыми мудрыми, самыми красивыми и самыми, самыми, самыми… Вплоть до избранности самим Господом Богом. Остальные же люди, для них являются — всего лишь разумными животными — стадом, которому всенепременно требуется справедливый и строгий пастух, а иначе это стадо просто неминуемо вымрет, погрязнув в своих низменных пороках.

Смущённо улыбнувшись, Грушницкий порылся в бумагах, видно сверяясь со своим конспектом, чтобы не сбиться с мыслей, после чего поглядев на часы, вдруг заторопился, понимая что уже и так слишком затянул со своей речью. Перешёл сразу к конкретике:

— Наш противник, по всей видимости так же придерживается собственной идеологии. «Мимы» прошли те этапы, своего нового развития, когда их борьба заключалась в смысле самосохранения. Затем пошли этапы борьбы за территорию, за пищу и за пополнение своих рядов. В настоящие время, я склонен считать, что мутанты достигнув всего этого, были вынуждены перейти на новый уровень. Ведь надо же было как-то объяснить свою вражду к остальному миру. И в первую очередь конечно же самим себе. Найти новый смысл, так сказать, своего существования. И у них родилась идея Бога избранности и возложения на них, Им же, великой цели. Вот так. Чистая психология, господа, и никакой мистики, — обнадёжил профессор Грушницкий. Обнадёжил и сразу же следующими словами, убил затеплившуюся надежду. — Но от этого мне не становится легче, даже наоборот я пребываю в страхе, господа…