Мнимые люди (СИ) - Белоусов Андрей Константинович. Страница 135

— Вы конечно же правы, — откликнулся Овчаренко. — В какой-то мере применение вакуумной бомбы было бы лучше. Но понимаете в чём проблема, — сказал он, восстанавливая в памяти характеристики злосчастной бомбы. — Вакуумная бомба до сих пор находится на стадии разработки и поэтому несёт в себе несколько ощутимых минусов.

Первое — вакуумная бомба пока что не может нести большой заряд, сравнимый с ядерным. И для поражения цели нам бы потребовалось бы с сотню, а то и больше снарядов.

Второе, — загибая пальцы пояснял генерал. — Да взрывчатая смесь может растекаться по земле и заполнять собою подземные сооружения и каверны. Но видите ли в чём дело-то? На данный момент у нас получится, всего лишь навсего, поверхностный взрыв, уничтожающий только верхние секции подземных коммуникаций. А нам это надо? Это как вы понимаете не выход, — отмёл он доводы оппонента. — Именно поэтому, я настаиваю на ядерном взрыве, дабы подвергнуть радиационному облучению всю территорию города Москвы и, тем самым, раз и навсегда уничтожить вирус и его носителей.

И третье, — подводя итоги сказал Овчаренко комиссии, рассматривающей его предложение. — В своём плане я намерен использовать испытательные образцы. На производство же серийных образцов у нас с вами попросту нет времени. — И на этом, разведя руки и делая выразительную мину на лице, закончил перечисление доводов в пользу своего плана.

— Хорошо. Спасибо генерал, — взял слово председатель правительства, наклоняясь к микрофону, — можете занять своё место. Итак, господа заседающие, — обратился он к парламенту, — вы выслушали мнения специалистов. Уточнили детали по ряду вопросов и я надеюсь, пришли к определённому выводу. Начинаем голосование…

Спустя минуту, на широком табло высветились результаты голосования.

— Итак… — подвёл итоги председатель правительства, глядя на электронное табло. — Триста двадцать восемь — «За» принятие плана операции выдвинутый генерал-лейтенантом Овчаренко. Сто двенадцать — «против». И сорок шесть голосов — «воздержались». — Произведя подсчёт голосов, председатель правительства мимоходом похвалил Овчаренко. — Поздравляю генерал, ваш план операции одобрен абсолютным большинством. А сейчас, — возвестил он, — слово предоставляется президенту России. В данной ситуации имеющий статус главнокомандующего всех вооружённых сил Российской Федерации.

— Спасибо, — тихо сказал президент страны. — Я буду краток. Решение принято, радоваться мне или печалиться — это неважно. Важно что решение принято абсолютным большинством. И исходя из этого я даю команду на подготовку ядерного удара. Руководителем операции я назначаю генерал-лейтенанта Овчаренко. Со своей стороны, завтра, я выступлю с обращением к народу. Речь уже подготовлена.

Затем с силой протерев лицо, президент высказал всё что у него было на душе:

— Час пробил господа… То что я так боялся, наступило, и ничего изменить уже нельзя. Отступать поздно…

И отдал первый приказ:

— Генерал, начинайте вывод войск…

Но тут выкрикивая с места, профессор Мирный находясь в кругу коллег, подняв руку, опротестовал решение президента.

— Я бы на вашем месте этого бы не делал!

В наступившей тишине, непонимающе спросил глава государства:

— Это почему ещё?

Бурно посоветовавшись с коллегами Мирный ответил:

— Понимаете. У нас есть данные, у военных они кстати тоже имеются, что мутанты используют тактику диверсионного проникновения в ряды наших войск, с целью шпионажа и распространения инфекции. И одному Богу известно, сколько сейчас «спящих мимов» находится среди наших солдат. Возможно они на это и надеются, а потому никак себя не проявляют. Но что они, эти «спящие», есть среди наших войск — стопроцентно. Поэтому вы не можете вывести войска из зоны поражения ядерной бомбы.

— Это немыслимо! — негодующе среагировал президент на слова профессора. — Вы что же предлагаете мне подписаться под сотнею тысяч человеческих жизней! Вы слышите, что вы несёте? Вы сами-то на это готовы?

— Поймите, — отчаянно обратился Мирный к парламенту и президенту в частности. — Выведя войска из столицы, вы поставите всё ваше мероприятие под удар. Оно станет бесполезной мерой. Как только войска покинут зону оккупации, «спящие» тут же постараются скрыться в неизвестном направлении и мы сразу же получим десяток мест такие как Москва. — Говоря это, профессор крутился в отчаянии на одном месте, пытаясь достучаться до людей, но встречал лишь одно непонимание. — Не хотите послушать меня, так выслушайте же других! — выкрикнул он. — Мои коллеги целиком и полностью поддерживают меня. И военные специалисты, я надеюсь того же мнения. Просто они пока молчат, по привычке.

Получив согласие заседание в парламенте продлилось ещё на полтора часа. За это время были выслушаны с десяток заключений, светил наук, и все они в итоге сводились к единому мнению: «Войска выводить ни в коем случае нельзя». После чего парламент притих, уже не зная что и сказать. Но чаша весов, по всей видимости, всё же склонилась к выдвинутому мнению профессора Мирного. Все ждали только одного, что же скажет президент.

Главнокомандующий же не заставил себя долго ждать:

— Будьте вы прокляты со своими идеями! — в сердцах воскликнул он, грубо отбрасывая микрофон. И уже вставая намереваясь покинуть здание парламента, бросил мимоходом. — Генерал на ваше усмотрение. Я лично под этим не подпишусь, — после чего удалился, оставив обескураженного Овчаренко, решать вопрос: жить или не жить людям, защищающих страну.

— Генерал решайтесь, — робко попросил профессор Мирный, не менее обескураженный поступком президента. — На кон поставлены сотни миллионов жизней…

А время тикало часами, отмеряя сутки днями. И до рубежа, за которым намечалась катастрофа, оставалось всё меньше дней.

Генерал Овчаренко, как и обещал, делал всё возможное, чтобы не выпустить мутантов за территорию города, но с каждым днём это ему удавалось всё сложнее и сложнее. Кольца зачистки, так такового уже практически больше не существовало, «мимы» разбили его на отдельные, разрозненные куски. Где люди, несмотря ни на что, продолжали мужественно стоять на своих позициях, отдавая долг Родине, пока высшее руководство, медленно раскачиваясь, принимало решения о нанесение ядерного удара. А «мимы» тем временем обходя очаги сопротивления, всё ближе и ближе подбирались к кольцу оккупации, вынашивая свои собственные коварные планы для победного завершения войны.

И всего за каких-то двое суток, генерал перенёс два криза и чудом избежал инсульта, но так и не оставил командование фронтом и не переложил часть своей ответственности за судьбы человечества на чужие руки. Он работал на убой. Спал по три часа в сутки, практически не ел и постоянно требовал, чтобы его держали в курсе всех дел творящихся на фронте, дабы до самого конца, попытаться сдержать ситуацию, за скользкий хвост, в своих слабеющих, потных, от неимоверного усилия, руках. Он изнашивал свой организм, выжимая из него последние капли жизненных сил, и уже не чаял пережить ближайшие дни, если бы не долгожданное обращение президента страны к своему народу.

— Друзья… — с такими словами обратился глава государства к народу.

«И как только к нему не обращались и товарищи и сограждане, и россияне, и дамы и господа, и даже иногда уважаемые дамы и господа. Но друзья, братья и сестры, так обращались к народу единожды, когда страна впала в пучину печали и горя, унёсшая миллионы жизней».

— Друзья, — сказал президент и друзья побросав все свои дела, разом приникли к голубому экрану. — Друзья, нашу страну постигло несчастье. Вы все уже наслышаны о происшествии в столице нашей Родины, и я уверен, что никто из вас не остался безучастен и равнодушен к этой проблеме. Но до сих пор правительство скрывало от вас всю полноту той жестокой правды, что есть на самом деле.

И сегодня я обращаюсь к вам, дорогие сограждане, с одной лишь целью, рассказать вам всю правду о Москве. — Здесь президент немного кривил душой. Всю правду, как и полагается в таких ситуациях, он конечно же не раскроет, ибо настоящая правда могла бы наделать столько шуму, что одним ядерным ударом тут уже не обойдёшься. Подумать только, новый вид человека? Разве можно такую информацию выкладывать на суд общественности. Нет, конечно же… И потому речь президента загодя была написана специалистами своего дела и имела лишь какую-то часть правды, остальное было ложью во спасение.