Чёрный хребет (СИ) - Дроздовский Алексей. Страница 12

– Пропусти нас, – говорю. – Мы уйдём и никто не пострадает.

Гумендовец молча переводит взгляд с меня на товарищей. Нет никакой уверенности, понимает ли он язык. Вдруг, никто в его поселении не умеет разговаривать и общаются они лишь одиночными словами, выражающими простые эмоции вроде голода и злобы.

– Уйди, – говорю.

Вижу, как руки напрягаются на рукоятке костяного кинжала. Похоже, столкновения не избежать.

Буг с Хобом заходят с двух сторон, дикарь пятится, я иду следом. Так мы и передвигаемся всей толпой со скоростью черепахи. Похоже, таким образом он выигрывает время и ждёт подмоги из деревни. Он сильнее, быстрее, с длинными руками, но всё равно не уверен, одолеет ли троих.

Даже подросток с ножом – всё ещё с ножом.

Дикарь даже не подозревает, что мы держим боевое оружие впервые в жизни и имеем лишь общие представления, как сражаться. Нацель острым концом на врага – пырни. Вот и всё знание.

Не говоря уже о готовности отнять жизнь. Не уверен, что у Буга с Хобом не дрогнет рука в нужный момент.

– Парни, надо нападать, – говорю. – Он тянет время, ждёт дружков из Гуменда.

Буг с Хобом стали двигаться быстрее.

Делаю шаг вперёд и замахиваюсь клинком, чтобы посмотреть на реакцию. Дикарь вскидывает руку.

При сражении коротким оружием, как кинжал или наконечник копья, невозможно парировать удар, как при сражении мечом. Поэтому атакуя, ты рискуешь нарваться на ответную атаку, и вы оба получите рану.

Стою с протянутым оружием, думаю, какую же тактику лучше выбрать.

Делаю пробный взмах.

Дикарь делает свой и я вижу, что он не собирается атаковать меня, если я нападу. Если я попытаюсь ударить, он сделает шаг назад и порежет мне правую руку, чтобы я выронил оружие и больше не смог сражаться.

Сначала разоружи, а уж потом убей. С коротким клинком это наиболее безопасно.

– Нападаем одновременно, – говорю.

Делаю шаг вперёд и заношу клинок, чтобы акцентировать внимание на себе, Буг и Хоб заходят с двух боков и атакуют. Дикарь еле-еле уворачивается и отступает на несколько шагов.

– Он вообще не собирается драться, – говорит Хоб. – Он нас просто тормозит.

– В таком случае драться нужно нам, – отвечаю. – Нападаем без перерыва.

Подхожу вперёд, делаю предупредительный взмах, чтобы остановить возможную атаку. Атаки нет.

Буг тыкает слева, а Хоб рывком перемещается вперёд, чтобы зайти за спину. Никто не может сражаться на три фронта: дикарь это понимает, поэтому, извернувшись, отступает ещё дальше.

– Ещё быстрее, – говорю.

На этот раз я не делаю подшаг, а буквально бегу навстречу врагу. Работа ног не имеет никакого значения, если враг не собирается с тобой драться, а лишь беспрерывно отступает.

Делаю взмахи на ходу крест-накрест. Самое дурацкое движение из всех возможных, движение новичка, непрофессионала.

Дикарь отскакивает назад.

Буг бежит вперёд, целясь в ногу. Хоб собирается нанести удар в живот. Дикарь отскакивает ещё больше, едва уходя от ударов.

Преимущество длинных ног. Мы бы уже давно его окружили, будь он нашим сверстником, а так перемещается как кенгуру в окружении кроликов. Один прыжок и ты вдалеке.

– Ещё быстрее, – говорю.

На этот раз мы почти мчимся со всех ног, чтобы окружить противника. Что-то чиркает меня по шее, а свой наконечник копья я засаживаю прямо в пупок дикаря.

Отступаем друг от друга.

Из раны на шее течёт кровь, но это всего лишь порез, защитный удар, в который дикарь не вкладывал силу. Он не смог уклониться от трёх ударов и один достиг цели. Мужчина смотрит вниз, где из неровной дыры в животе вытекает кровь. Много, но недостаточно, чтобы потерять сознание от потери крови.

– Отлично, – говорю. – А теперь ещё раз.

На этот раз мы атакуем с той же скоростью: бежим, чтобы не дать отступить. Я замахиваюсь наконечником копья, чтобы вновь всадить его в живот. Буг и Хоб целятся туда же.

Но в этот раз дикарь поднимает ногу и бьёт ей прямо в лицо Бугу. Тот падает на землю, и я вижу белый костяной клинок, направленный мне в грудь.

Кривое лезвие мчится мне навстречу, а я уже не могу остановиться, сам бегу на подставленный удар. Смыкаю руки перед собой и удар останавливается, лишь на миллиметр войдя в кожу на уровне солнечного сплетения.

Зато Хоб... удалой Хоб. Каким-то образом он чиркнул своим оружием по обратной стороне колена дикаря, отчего тот подкосился и остался стоять на одном колене, словно отдаёт нам честь. Вот теперь мы стали одного роста.

– Буг, ты как? – спрашиваю.

Брат поднимается, мы смотрим на его свёрнутый на бок нос. Точно такой же он оставил Ройсу несколько недель назад. Если не сможем его выправить – никогда не быть ему красавцем.

– Отлично, – говорит. – Он меня почти не задел. Вообще не больно.

А по виду задел неплохо.

– Он больше не может двигаться, – говорю. – Что делаем? Уйдём или окружим и перережем глотку?

Стоим втроём вокруг раненого дикаря на одном колене. Лира и Вардис находятся в отдалении и не хотят приближаться. Чумазые девочки и светловолосая женщина сидят гурьбой на земле.

– Надо его прикончить, – говорит Хоб.

В нём говорит не жестокость и желание убивать, а страх. В данный момент он боится дикаря больше всего на свете и если он сейчас оставит его в живых, то больше никогда не заснёт спокойно. До конца жизни будет вздрагивать посреди ночи и прислушиваться к окружающим звукам, пытаясь разобрать: уж не крадётся ли в ночи человек, целиком покрытый татуировками и краской.

– Я согласен с Хобом, – говорит Буг.

– Похоже, и я с вами согласен, – говорю. – Нельзя оставлять его в живых, иначе он ещё кого-нибудь убьёт.

Муки совести и экзистенциальный кризис из-за отъёма жизни оставляем на потом.

Стоим втроём вокруг обездвиженной жертвы, держим клинки перед собой. Дикарь тяжело дышит, смотрит исподлобья. Загнанный зверь, решивший забрать с собой как можно больше жизней охотников.

– На этот раз другая тактика, – говорю. – Атакуем не одновременно. Бьёт только тот, кто стоит за его спиной, два других отвлекают внимание.

– Хорошо, – отозвался Хоб.

Так получилось, что мы с Хобом стояли перед лицом дикаря, слева и справа. Мы делаем ложные замахи и пока тот защищается, Буг подходит сзади и ударяет мужчину между лопаток. Дикарь принимает удар в молчании, лишь лицо искривляется от боли.

– Блин! – вскрикивает Буг, стоя с пустыми руками. – Я оружие у него в спине оставил! Застряло между костей, я не смог вытащить.

– Найди какой-нибудь камень побольше, – отвечаю.

Буг отходит в сторону и возвращается с булыжником размером с кулак.

На этот раз мы с Бугом отвлекаем дикаря, пока Хоб бьёт сзади. Он вонзает наконечник копья в районе загривка и тут же отступает. Дикарь качается, но всё ещё стоит на одном колене. Он кровожадно улыбается, зубы у него заточены, чтобы быть острыми.

– Осторожней, – говорю. – Он сейчас наиболее опасен. Не знаю, какой финт может выкинуть.

Дальше происходит чистейшая импровизация: Буг бросает свой камень в спину дикаря, тот оборачивается в зверином оскале, Хоб прыгает вперёд и хватает его за руку, удерживая костяной клинок на месте. Я мгновенно мчусь вперёд и всаживаю наконечник копья прямо в сердце, повернув лезвие так, чтобы оно прошло между рёбер. Но даже в этом случае импульса едва хватило, чтобы пробить грудину.

С протяжным вздохом дикарь падает на землю, а мы отходим от него подальше. Лишь татуировки светятся в ночи.

– Эй, – кричу отстающим. – Идём, быстрее!

Лира с Вардисом поднимаются и ведут за собой остальных пленников. Я подхожу к дикарю, чтобы выдернуть своё оружие из его груди, Буг проделывает то же самое со спиной. Однако стоит мне достать своё, как дикарь открывает глаза.

Я отскакиваю, а дикарь медленно поднимается. Он снова стоит на двух ногах. Раны в животе и груди у него остались, но он их словно не замечает. Кажется, битва не закончена.

Глава 18

Мы с Бугом и Хобом снова стоим вокруг дикаря, но в этот раз он не собирается обороняться и ждать, пока мы на него нападём.