За первого встречного - Рэй Теона. Страница 9

– Отпусти, пожалуйста, – я отступила на шаг, и руки мужчины разжались. – Твоя простыня…

– Ой, да, – Рэй, спохватившись, вновь прикрылся. – Обычно я живу один и привык… Я исправлюсь, обещаю. Мне еще нужно ночевать с тобой?

Я замялась, почему-то вспыхнув от смущения. Хотела сказать, что мне уже почти не страшно, но кивнула:

– Одну ночь. Вдруг дух вернется?

Рэймонд хмыкнул, но отказываться не стал. Ну а завтра я вытрясу из него все об этом страшном городе, и пусть только попробует солгать или утаить хоть что-то.

ГЛАВА 6

Утром я одним глазом смотрела на спящего Рэймонда. Его тело привлекало меня, конечно же, исключительно в исследовательских целях, а вовсе не потому, что я им любовалась. В конце концов, мне уже двадцать лет, многие девушки в моем возрасте давно замужем и нянчат детей, а я косые мышцы живота видела разве что на картинках в учебных методичках, и то, дважды и случайно. Лекарю-алхимику, составляющему технологические карты для снадобий, мужские тела как-то без надобности, но всегда было жутко интересно, почему девчонки с другого факультета после практических занятий хихикают и краснеют. Так вот почему!

Мой первый раз, когда я видела вживую голое мужское тело, случился в темноте и суете. Рассмотреть что-либо тогда не представлялось возможным, а сейчас, в дневном свете, я могла вдоволь налюбоваться.

Отвернулась от объекта пристального внимания, только когда он вдруг пошевелился и согнул одну ногу в колене, из-за чего уголок одеяла сполз, и моему взору предстало что-то совсем уж неприличное. Кое-как, путаясь ногами в подоле сорочки, выскочила из спальни, добрела до ванной комнаты и, не жалея, плеснула себе в лицо ледяной водой. Полыхающие щеки гореть перестали, но глаза все еще лихорадочно блестели. Я бессовестно рассматривала голого мужчину, какой кошмар!

Вскоре смущение сошло на нет, и Рэймонда я встретила на кухне во всеоружии: с полной тарелкой блинов, ячневой кашей и с деревянной лопаткой в руке.

Мужчина, одетый в одни лишь хлопковые домашние штаны, провел пятерней по мокрым, только что вымытым волосам, и капли воды скатились по обнаженному прессу как раз в район тех самых косых мышц. На несколько мгновений я потеряла дар речи, мысленно отвесила себе оплеуху, и лопаткой указала мужу на стул.

– Нам предстоит серьезный разговор, Рэй.

– Если ты о кикиморе, то я могу извиниться еще раз.

Рэймонд расположился за столом, плеснул в чашку горячий ароматный кофе.

– И о ней тоже. Мне известны некоторые факты о Глэйворке, но я не знаю, можно ли верить в них. Вот ты мне и расскажешь все, что знаешь об этом городе. Ты ведь жил здесь много лет, не так ли?

– Всего семь, и это было давно.

– Кикиморы и правда существуют?

– Несколько особей, – мужчина безразлично пожал плечами, отпивая крепкий напиток. Зажмурился от удовольствия и расслабленно потянулся, демонстрируя мне каменные мышцы груди и переплетения вен на мускулистых руках.

– Почему о духах тайги ничего не известно в Вэйердаке? Да и в других городах, думаю, тоже.

– Некому рассказать.

– Но ученые и исследователи…

– Авелина, – тяжелый взгляд мужа пригвоздил меня к стулу. – Ты уверена, что хочешь знать правду?

Я прочистила горло, покрывшись мурашками от волнения. Если бы он не задал этот вопрос, то я бы отстала после нескольких вопросов, но теперь…

– Говори. Иначе я уеду первым же поездом.

– Потом не жалуйся, – Рэй прожевал и проглотил блинчик, прежде чем начать говорить снова: – Духи тайги, или, как их еще называют – тени, зелигены, когда-то охраняли леса во всем мире. Помогали заблудившимся грибникам, лечили деревья, защищали животных. По легенде, несколько тысячелетий назад зелигены стали исчезать, а потом и вовсе о них никто не слышал. Остались они только в этой тайге, потому что на многие мили вокруг нет ни одного поселения, кроме Глэйворка, и, соответственно, люди не мешают им жить.

– Поезд останавливался тринадцать раз, – напомнила я недовольно. – Ты снова мне лжешь?

– Не останавливался.

– Рэй, – я крепче перехватила лопатку, намереваясь кинуть ее в мужчину. – Не надо шутить со мной, прошу.

– Я не шучу, – ответил он, пристально глядя мне в глаза.

Я замерла, понимая, что Рэймонд говорит серьезно.

– Вокруг Глэйворка на сотни миль нет ни одного поселения, – повторил он. – Между Вэйердаком и Глэйворком нет ни одной остановки. Люди, которых ты могла видеть в поезде – иллюзия, не более того. По мере приближения поезда к Глэйворку они становятся все реальнее, и вот ты уже сама начинаешь верить в то, что проезжала солнечный Мельерон и знаменитый город специй – Вэйлес.

– Но… поезд ведь реальный?

– Конечно. Только он идет напрямую из столицы в Глэйворк, не останавливаясь, потому что незачем. Мельерон, Вэйлес и все остальные города находятся в другой стороне, в этой же только Глэйворк и растянувшаяся на тысячи миль непроходимая тайга.

Рука, удерживающая лопатку, ослабла. Я глотнула остывший кофе, переваривая слова Рэймонда. Пыталась осознать их, но не могла.

– Почему никто об этом не говорит и не пишет в газетах? Если ты знаешь правду, то все, кто здесь когда-либо был, могли знать то же самое?

– Многие исследователи пропали в тайге и не сумели вернуться домой. Те, кому удалось покинуть территорию Глэйворка, не вспомнили ничего из того, что с ними здесь происходило. Все, что они запоминали: гостиница, мрачная погода, вкусное мясо в трактире у Гарэка, и невыносимая тоска, которая преследовала их каждый день вдали от дома.

– Меня не преследует. Я могу поехать в Вэйердак и рассказать журналистам правду. И о духах, и о поезде…

– Не можешь, – резко бросил Рэймонд. – Если ты уедешь из Глэйворка, с тобой случится то же, что и с остальными – искажение воспоминаний. Ты вспомнишь этот дом, енота, Флорика и меня, только и всего. Я не знаю всей правды, но слышал от отца, что территория Глэйворка защищена невидимой стеной, которая и стирает воспоминания. Ее установили зелигены, чтобы сохранить свой род. С тех пор все, что происходит в Глэйворке, остается в Глэйворке.

– Но ты ведь помнишь!

– Я местный житель. Я здесь родился и вырос, стена зелигенов считает меня своим.

– С ума сойти! – я не смогла усидеть на месте, вскочила и принялась ходить по кухне из угла в угол, разрываясь от эмоций. – Ты представляешь, сколько нам могут заплатить за все, что ты только что рассказал? Рэймонд, если мы сообщим журналистам, то…

– Мы не сообщим. Я рожден в этих местах, это мой дом. Зелигены, кикиморы, и все существа, населяющие этот город, защищены стеной. Если хоть кто-то извне узнает правду, от Глэйворка, – того Глэйворка, что я люблю, – не останется ничего.

– А ты? – я подскочила к столу, уперлась ладонями в его крышку и уставилась на Рэймонда. – Кто ты?

– Человек, Авелина.

– Самый обычный?

– Обычнее некуда.

– Ты сказал: “Существа, населяющие город…”. Кто еще здесь живет? Кого мне бояться?

Рэй почесал нос, и какое-то время сверлил взглядом серое небо за окном. Я вся извелась, пока он не заговорил.

– Никого особенного. Духи, кикиморы, гекконы…

– Гекконы водятся в тропических странах, они не необычные создания.

– Только не эти. Местные гекконы – потомки драконов, самых настоящих. Драконы вырождались веками, пока не превратились в некрупных ящериц. Гекконов осталось всего с десяток, и зелигены берегут их как зеницу ока. Помимо них, здесь есть и те, кого стоит бояться. Но лишь иногда, в полнолуние.

– Оборотни? – хрипло спросила я, плюхаясь на стул – ноги перестали держать.

– Они самые. Точнее, один. Он представляет опасность раз в месяц. Советую в это время задергивать шторы, ложиться спать пораньше… А вообще, лучше спать в подполе.

– Где?..

– В подполе. Вчера ты просила меня запереть люк, не помнишь? Внизу обустроена спальня, ванная и даже небольшая кухня. Не заглядывала? Моя мама боялась оборотня и ночевала в полнолуние исключительно в подполе. Мы с отцом шутили над ней, а она обижалась. Потом я долго думал, что мама сбежала из-за наших шуток. Конечно, не из-за них, но я был ребенком и не мог понять, как родитель может просто так бросить свое дитя.