Алиса (СИ) - Варава Алевтина Ивановна. Страница 12

Стряпух порицали на все лады. Разнузданные женщины, придававшие кушаньям вкусовые качества, сдабривая их специями и приправами, развращали тем самым мужчин, приучали их к излишествам, чревоугодию — во вред здоровому труду. Наевшегося до отвала человека клонит в сон. Жировые отложения уменьшают выносливость и работоспособность. Вкусная еда вызывает желание съесть больше, чем необходимо для выживания. Всё то был грех, караемый весьма сурово.

В особенности в отношении женщин. Именно Ева прогневила Господа, вкусив запретный плод и соблазнив им Адама. Именно женщина издревле отвечала за домашний очаг и питание внутри племён и семей. Именно ей в эпоху Средневековья более всего доставалось в связи с табуированием принятия пищи.

Женщин винили в охмурении мужчин через колдовство, творимое над продуктами. Вкусовые добавки и неприличные способы приготовления или сочетания элементов провизии, их хитрая обработка — всё то считалось способами привязать к себе мужчину или другую женщину. Вынудить служить прихотям ловкой стряпухи ради еды, мысли о которой невозможно было выбросить из головы после того, как ты отведал непристойного кушанья.

Всегда порицались, но всегда существовали, процветали и приносили доход харчевни. Рассадники публичной еды пользовались популярностью, хотя тамошних кухарок презирали как существ опустившихся и низших. В таких местах царила антисанитария, получить вместе с порцией стряпни отравление, от лёгкого расстройства, до смертельной болезни, было раз плюнуть. Но люди неизменно тянулись в харчевни — зачастую единственное место, где можно было вкусно поесть.

Благочестивые жёны, верные морали, готовили еду пресной. Единственным нравственно допустимым критерием оценки блюд была питательность. Те, кому повезло жениться на умеющей вкусно готовить женщине, помалкивали об этом.

Очень быстро питание на стороне, вне семьи, стало действием запретным. Человек мог получать пищу от супруги или матери, или же готовить её сам, подальше от чужих глаз. Всё иное — сладострастие и грех.

Неимоверному остракизму подвергалась поваренная соль. В Средние века порошок соли считался даром дьявола. Женщин, придававших своей стряпне вкус с помощью этой добавки, называли ведьмами. Колдовской порошок соли делал всякое блюдо особенным, использующая его сильно выигрывала перед соперницами. И сильно рисковала: можно было угодить сначала в тюрьму, а потом и на костёр.

Современные аналитики считают, что запрет применять соль государство использовало для управления. Длительное сохранение продуктов, возможность делать запасы, возможность перевозить разнообразную пищу для продажи в удалённые от места обитания земли, давала людям излишнюю свободу.

Перед походом или морским путешествием в Средние века требовалось получить благословление церкви. Рассказав священнику о целях и маршруте, получить дозволение засолить продукты в разрешённых количествах. Делалось это только при монастырях: туда следовало принести припасы, и монахи, взяв себе часть, засаливали провиант в путь. Купцы отваливали колоссальные взятки, чтобы иметь право снабдить корабли и караваны солониной, без которой всякое далёкое путешествие было обречено.

Не имеющие возможности запастись провиантом в прок крестьяне становились максимально зависимы от господ и церкви.

Табуирование и стигматизация процесса принятия пищи привели к огромному числу проблем. Длительное время общество страдало от неосведомлённости в столь существенном вопросе. Попытки обойти, в тайне ото всех, нормы морали и вкусить запретных яств, приводили к отравлениям и болезням. В эпоху повышенной религиозности многие страдали от недостатка витаминов и полезных веществ, от скудности и однотипности рациона тела́ изматывались и старели быстрее. Обратиться к врачу и рассказать о проблемах с желудком было стыдно, а в некоторые периоды и вовсе опасно. В этой сфере промышляли подпольные знахари, травившие «пациентов» своей наукой в довесок к уже имевшимся у них неприятностям.

При том на вопросы сексуальных взаимоотношений все смотрели попустительски. Похоть оставалась, разумеется, греховной, но к ней были куда лояльнее. Ведь похоть вела к росту населения, которое можно использовать для работы и войн. В пору распространённой детской смертности, появление очередного младенца приветствовалось государством, которому было не важно, от кого ребёнок зачат.

Важно было другое — чтобы этот ребёнок не просил есть сверх нормы, необходимой для выживания. Для досуга и наслаждения людям оставили «не затратные» развлечения — блуд.

С течением времени общественные нормы превратились в законы.

В XIX веке внимание начали уделять развращению малолетних грехом чревоугодия, прививанием им привычки с детства жаждать запретных и малодоступных яств.

В российском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года принуждение детей к употреблению пищи, сдобренной вкусовыми усилителями, к которым относились любые специи, приправы и соусы, обозначалось преступлением уже не нравственным, а уголовным. Растление малолетних, прививание им привычки к вкусной еде вредило государству.

Следующим нормативно-правовым актом, развившим ответственность за ненасильственные преступления против пищевой неприкосновенности несовершеннолетних, стало Уголовное Уложение 1903 года, которое содержало отдельную главу, имевшую название «О непотребстве». Устанавливалась ответственность за совершение «развращающих действий» в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста. Раз отведав вкусную пищу, ребёнок уже не желал питаться пресной и доступной гадостью. Он становился более падок на преступления ради удовлетворения своих аппетитов.

И взрослых, уличённых в кормлении малолетних не предназначенной для них едой, начали наказывать уже по закону.

Приход XX века фундаментально изменил общество.

В википедии Алиса прочитала следующее:

Продовольственная революция — процесс и результат коренных изменений в пищепотребительной жизни общества, характеризующихся существенными преобразованиями ценностей, связанных с процессом пищепринятия, ориентаций, норм, санкций и пищевых ограничений, и ломающий общественные консервативные нормы, вроде потребления пищи, приготовленной другим лицом, вне брака, использования специй и приправ и так далее.

Отношение к пищепринятию в обществах с христианской культурой вплоть до последней трети XX века основывалось в первую очередь на традиционной христианской морали, которая была основана на Библии и традициях. Среди особенностей общества того времени можно выделить следующее:

— Пищепринятие было табуированной темой в обществе;

— Затруднительность соблюдения санитарных норм в процессе приготовления, потребления и хранения пищи;

— Декларируемая неприемлемость приготовление пищи вне семьи;

— Постыдность любых болезней, связанных с работой желудочно-кишечного тракта или полученных в результате занесения в организм инфекции через срамное ротовое отверстие. Затруднительность лечения таких болезней, их сокрытие и замалчивание;

— Различное отношение общества к внебрачному пищепринятию для мужчин и женщин. Для неженатого мужчины потребление пищи вне домашнего очага и пользование услугами кухарок оставалось естественным, во всяком случае, простительным. Женщина, уличённая в приготовлении пищи посторонним лицам до замужества, автоматически отвергалась обществом. Открытие внебрачных угощений кого-либо в глазах общества гораздо более компрометировало замужнюю женщину, нежели женатого мужчину;

— Не только религиозное и моральное неприятие, но и юридическое преследование за распространение обладающей вкусовыми преимуществами пищи;

Однако уменьшение влияния церкви, переход от аграрного общества к индустриальному привели к изменению сознания людей. Консервативные традиции подверглись сомнению, женщины стали добиваться равенства с мужчинами.

Зигмунд Фрейд был одним из первых учёных, занявшихся проблемой пищепринятия. В своих работах, посвящённых этому вопросу, он связывал многие психологические проблемы человека с табу и ограничениями в сфере удовлетворения голода. Многие последователи прослеживали связь между налагаемыми в детстве и последующей взрослой жизни запретами и табу на употребление пищи и отклонениями поведения у уже сформировавшихся личностей.