«Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье - Кучерская Майя Александровна. Страница 39

М. К. Ну, или ему просто трудно принимать чужую заботу и помощь, не привык.

Т. Б. Возможно. Но это всё из разряда психологических игр и не имеет отношения к служению.

Но что же это такое – служение? И чем оно отличается от службы? И в том, и в другом случае человек как бы себе не принадлежит. Но разница всё же есть. Служение – бескорыстно. Служба должна быть оплачена. В служении человек не ищет награды, хотя и бывает вознагражден, причем главная его награда – удовлетворение от исполненного долга.

В семье есть много обязанностей, которые люди либо берут на себя добровольно, либо вынуждены их исполнять, потому что «деваться некуда». В последнем случае вполне возможно, что исполнять их они будут так, как солдат в карауле, мечтающий о дембеле, – внутренне отсутствуя. И никакое это не служение, а служба, от которой нет ни радости, ни удовлетворения. И вот еще что важно. Если служение добровольное, то заботиться о себе человек должен сам. А если жена берет на себя подвиг служения ближнему добровольно, а при этом считает, что те, кому она служит, должны заботиться о ее самочувствии, то на ее претензии окружающие вполне резонно могут заметить: «Ты сама на себя все это взвалила! Мы тебя не просили!»

Но вернемся к тому, с чего мы начали.

Ситуация, которую вы описали, заканчивается уходом, а до этого имела место другая стратегия поведения в конфликте – подавление. Помните? Человека давно что-то не устраивало, но он делал вид, что всё в порядке. А больше делать вид не может. Подавление всегда заканчивается либо взрывом, либо уходом – тихим или с хлопаньем дверьми.

Но почему человек не высказывал своего недовольства раньше?

М. К. Например, потому что не хотел ссориться, боялся испортить отношения. Был уверен, что так и надо, и честно «нес свой крест», считая, например, что живет, как требуется, проявляя терпение, смирение, кротость… И действительно же терпел!

Т. Б. Боялся испортить отношения и потому терпел. До последнего, пока хватало сил… Поэтому протест – «Не могу так больше!» – бывает часто очень неожиданным для окружающих. Муж мог давно подвинуться, пойти навстречу, если бы знал, что происходит в душе у доведенной до крайности жены.

Но эмоциональное выгорание – это не совсем «не могу больше!». Этот термин употребляют тогда, когда имеет место отсутствие чувств. Человек перестает чувствовать то, что чувствовал раньше – любовь, нежность, сострадание. Они были, но «выгорели». Человек функционирует – то есть всё, что положено, делает. Помыл, приготовил, убрал. Отвел-привел. Выслушал. И даже по голове ребенка погладил, потому что хорошая мать должна так делать. И даже сказал: «Ты у меня молодец». Но ни капельки душевной теплоты в это не вложил. Жена может исполнять свой супружеский долг так же без всяких чувств – сказано же: «Не уклоняйтесь друг от друга» и «тело жены принадлежит не ей, а ее мужу». Конечно же, апостол устанавливал симметрию – что и муж не хозяин своего тела, оно принадлежит жене. Но как пользоваться этим принадлежащим ей телом, она не знает. Отвернулось к стенке и храпит…

Эмоциональное выгорание – это состояние истощения, паралича наших сил, чувств и утраты радости по отношению к жизни.

М. К. Вот-вот, и я про это!

Т. Б. Знаете, явление эмоционального выгорания первоначально было замечено у людей помогающих профессий – врачей, священников, сестер милосердия.

М. К. Психологов, психотерапевтов…

Т. Б. Да, и у них тоже. Но в наше время эмоциональное выгорание все чаще случается с людьми в отношениях с близкими, в семье.

Женщина, полная благих намерений служить ближним, через какое-то время может обнаружить, что у нее нет сил, чтобы исполнять то, что взвалила на себя сама. Требования окружающих, которые раньше она исполняла с легкостью, теперь кажутся ей чрезмерными. Всего для нее слишком много. При одной только мысли, что завтра всё начнется сначала – снова нужно вести ребенка в сад, готовить обед, у нее возникает чувство усталости. Ее чувства выгорели до горсточки пепла. Она не только не способна любить, но и перестала чувствовать себя – как будто она машина, робот.

Для последней стадии процесса эмоционального выгорания характерен «синдром отвращения» – человек испытывает отвращение ко всему. Он полностью сломлен. Он заболевает – телесно и психически, переживает отчаяние, но все равно не может перестать функционировать и остановиться. Смерть может казаться ему единственным выходом из этого замкнутого круга. При этом часто людям удается скрывать от близких свое состояние, и лишь когда они уже не могут больше жить, они пытаются что-то сделать для своего спасения.

Эмоциональное выгорание можно понимать как особую форму экзистенциального вакуума. Это страдание от чувства пустоты и отсутствия смысла. Следуя за кажущимся смыслом, мы не можем быть эмоционально вовлечены в то, что делаем, и механически исполняем свой долг. Эмоциональная вовлеченность и удовольствие от того, что человек делает, защищают его от выгорания, несмотря на усталость.

Если я не могу подарить свое сердце тому, что я делаю, то я неизбежно отсутствую там, где нахожусь. Если я слушаю кого-то, а думаю при этом о чем-то своем, я обманываю этого человека. Он думает, что я здесь, с ним, а фактически меня нет. И наше общение выхолащивается. И это приводит к утрате отношений и к несоответствию самому себе. И если я не присутствую сердцем в каком-то деле, не только это дело не имеет для меня ценности, ценность утрачивает также моя жизнь.

Выгорание – это такой счет, который нам выставляют за долгое отчужденное отношение к жизни, за жизнь, которая не является по-настоящему моей.

М. К. Ничего себе. Жизнь, которая не является по-настоящему моей! То есть я во что-то верю, верю, что нужно быть хорошей матерью, растить шестерых или двоих своих детей, оставаться верной любящей женой, не огорчать своего мужа, быть во всем ему доброй помощницей, другом, любовницей, наконец. И всеми силами стараюсь жить по своей вере. Быть и такой, и эдакой. А потом оказывается, что эта жизнь не моя. Что мое – это, предположим, танцы? Я же с детства любила танцевать. И значит, надо было вообще никого не рожать, а становиться танцовщицей кордебалета, тогда и никакого эмоционального выгорания бы не настало? Как страшно жить!

Т. Б. Да нет. Если рожала, потому что хотела, если наслаждалась своим материнством, а не делала то, что «положено» делать, чтобы быть хорошей матерью, то всё в порядке. А танцевать можно и с детьми. И семейный «кордебалет» организовать можно! А вот если я варю щи, глажу пеленки, а сама думаю о том, что вместо этого могла блистать на сцене, то точно – живу не той жизнью. Не своей.

М. К. Признаем: даже живя своей жизнью, можно очень устать. Вопрос. Откуда все же взять силы? Как освежить свои чувства, эмоции?

Т. Б. Ну если человек оставляет ту же самую стратегию – служить изо всех сил без продыха, то это тупик, как в ситуации, которую вы описали. А если остановиться – может, получится найти источник где-то на стороне. Пополнил, принес в семью – отдал. Принес – отдал. Где взял? А где смог. Поехал в санаторий, отдохнул, поднакопил силенок. Можно дальше лямку тянуть. Пошел в фитнес – взбодрился. Стал в храм ходить, молиться – «Господи, помоги!»

Но если эмоциональной отдачи, удовлетворения от служения нет, то качать в одну сторону никаких сил не хватит, это бездонная бочка… Значит, что-то в самой системе отношений – к близким и к самому себе – глубоко неправильно. Ложная жертвенность, например, берущая начало в желании быть хорошей. Ложное понимание служения. Отрицание себя. Отсутствие или забвение собственных интересов, заполнение пустоты и бессмысленности жизни. Мотивов такого поведения много. Но если систему не изменить, истощение случится.