Холодное Сердце Казановы (ЛП) - Шэн Л. Дж.. Страница 48

Подавив улыбку, я спросила:

— Хорошо. Что для тебя делает помощник?

Пожалуйста, скажи «Сосет мне», — подумала я, а затем задала мучительный вопрос: с каких это пор я начала так говорить? Даже в мыслях?

Риггс потер подбородок, обдумывая вопрос.

— Носит мое оборудование, помогает настраивать освещение, служит запасным вариантом, когда я пробую разные объективы… — Он нахмурился. — Полирует ботинки, вытирает задницу, гладит мой чл…

— Как бы ни хотелось этому помощнику подать на тебя в суд за сексуальные домогательства, я могу обойтись без остальной части этого предложения, — пропела я, ополаскивая тарелку в раковине. — Сколько ты платишь?

Не то чтобы это имело значение. Я была не в том положении, чтобы торговаться. Минимальная зарплата меня вполне устроит.

Риггс облокотился локтями на стойку, его тело наклонилось к моему.

— Сколько сейчас платят ассистентам фотографов?

— Понятия не имею. — Я рассмеялась. — Я стала им всего пятнадцать секунд назад.

— Две штуки? По фиксированной ставке за все свидание? — предложил он.

— Две штуки? — пробормотала я. — Риггс, как ты собираешься найти такие деньги? Ты даже не можешь заплатить за доста… — Я замолчала, возможно, на мгновение опоздав, поскольку он теперь смотрел на меня с неопределенным выражением, от которого мне захотелось проглотить все свои слова обратно.

— Для тебя все дело в деньгах, не так ли? — тихо спросил он.

— Я имею в виду… разве не для всех?

Он покачал головой, выглядя задумчивым.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что если я не могу себе этого позволить, то компания может. Discovery оплачивает моего помощника по съемке. Это привилегия. Так что я заплачу тебе и отправлю счет им.

Это звучало так… странно. В то же время по непонятной причине я знала, что Риггс найдет эти деньги. Он никогда не подводил меня раньше и всегда выполнял свои обещания. В отличие от Би Джея.

К слову о болване, мне не помешало бы отвлечься. Поработать с Риггсом в течение дня будет полезно не только для моего кошелька, но и для психики. К тому же, как может быть плохо работать на человека, за которого я вышла замуж, чтобы обмануть власти, и с которым только вчера занималась диким сексом? Что может пойти не так?

— А что, если у адвоката сегодня не будет времени на нас? — спросила я, вспомнив, что нам нужно отправить заявление в USCIS.

Он сардонически рассмеялся.

— Ты знаешь, кто я… — Риггс резко остановился, прочистив горло. — Точнее, она хорошая подруга Кристиана.

Он что, только что проделал рутину «До-ты-знаешь-кто-я-есть»? Как странно. Он был буквально… ну, я собиралась сказать «никто», но это было неправильно. Для меня он был многим.

— Так куда мы направляемся, партнер? — Я протянула Риггсу свой мизинец.

— В самое романтичное место в мире. — Он переплел свой мизинец с моим, покачиваясь на руках, и сделал еще один глоток пива. — Заброшенная тюрьма.

У Фелисити Циммерман был угловой офис в одном из самых блестящих небоскребов Манхэттена. Она была безумно привлекательной женщиной лет сорока и обращалась с нами так, словно мы были членами королевской семьи. Она сказала, что будет держать нас за руки на протяжении всего процесса: сначала подаст документы на визу CR1, а затем, через две недели, на грин-карту.

Она заполнила с нами форму I-130A и сказала, что отправит ее из своего офиса и потянет за ниточки своих друзей в иммиграционной службе. Все это звучало очень обнадеживающе и ужасно дорого.

Фелисити объяснила, что, поскольку Риггс является заявителем, ему не придется самому присутствовать на собеседовании, но будет прекрасно выглядеть, если он будет сопровождать меня, когда придет время.

— Оптика — это главное. — Она посмотрела между нами, установив зрительный контакт, чтобы убедиться, что мы согласны. — А поскольку все, что вы подали в I-130A, было подано совсем недавно, установление прочных отношений и появление мистера Бейтса вместе с вами успокоит офицера, принимающего решение. Даже если он не сможет присутствовать на собеседовании.

— Прекрасно, — сказал Риггс. — Я обязательно приду.

В конце часа я спросила Фелисити, сколько она берет. Наверное, мне следовало начать с этого вопроса, но я не хотела волноваться всю встречу.

— Девятьсот в час. — Она улыбнулась.

— Центов? — Я надеялась.

Риггс засмеялся. Я хныкала. Когда мы вышли из ее кабинета, он похлопал меня по спине.

— Не волнуйся, Поппинс. Мы продадим твои органы на черном рынке.

20

ДАФФИ

Риггс не шутил.

Заброшенная тюрьма не была эвфемизмом для чего-то другого.

Это было действительно то место, куда он меня отвез.

— Это…? — У меня перехватило дыхание. Я приложила руку к сердцу, но оно пыталось вырваться из груди и убежать, как и положено остальной части меня.

Мы с Риггсом находились на севере штата, в Северо-восточной тюрьме, где он уже сделал сотни снимков жутких кухонь, оголенных стен, кишащих крысами коридоров и грунтовых дорог. Сейчас мы находились в особенно маленькой комнате, и я стояла перед креслом смешного вида, проводя пальцами по его подголовнику.

— Электрический стул? — Риггс присел на одно колено с фотоаппаратом в руках, фотографируя кресло. — Ага. Это Старина Спарки, точно. А теперь выйди из кадра, Поппинс.

Я задохнулась, отпрыгнув назад.

— Чушь. Я дотронулась до него.

— Ты ведь знаешь, что он больше не подключен к розетке? — Он переместился в другой конец комнаты, чтобы сделать снимок под другим углом.

— Ну и что? Я трогала его, Риггс. — У меня началась гипервентиляция. — Люди умирали на этой штуке. Их глаза выскакивали, пока они сидели здесь.

— Это миф, малышка.

— Правда?

— Они закрывали глаза, чтобы не кататься по полу и не пугать всех. — Он щелкнул жевательной резинкой, заняв позицию на другом конце комнаты, его камера щелкала. — Кроме того, не похоже, что после того, как ты до него дотронулась, призрак жутко выглядящего казненного убийцы будет преследовать тебя.

— Кажется, меня сейчас вырвет. — Я схватилась за живот.

— Я вижу здесь какую-то тематику. — Риггс захихикал. — Тебе стоит провериться на рефлюкс.

Бормоча что-то невразумительное в его адрес, я создала больше пространства между креслом и собой. Кресло было прикреплено к полу, его красные виниловые накладки все еще оставались нетронутыми, контрастируя с окружающими его руинами.

Минуточку. Красные виниловые накладки…

Это было парикмахерское кресло.

Я поспешила к Риггсу и шлепнула его по плечу. Плечо уже дрожало от едва сдерживаемого смеха, заставляя камеру трястись в его руках.

— Ты ублюдок!

— Да ладно! Как говорит каждый мудак, который заслуживает того, чтобы его посадили за решетку за изнасилование, — ты сама этого хотела. — Он хмыкнул, выпрямляясь.

— Как и они, ты заслуживаешь кастрации. — Я толкнула его в грудь.

Он схватил мое запястье и поцеловал его с внутренней стороны, в то чувствительное место, где брызгают духи.

— Это очень удобно с твоей стороны, Дафна.

Дафна?

— Как удобно? — Я подозрительно посмотрела на него.

— Ты используешь товар, а потом выбрасываешь его. — Он протянул мне спину. — Возьми мой рюкзак. Давай сделаем еще снимки этих ржавых трубопроводов. Они были классные.

Я взяла его тяжелый рюкзак и пошла за ним. Риггс заставил меня поработать за те пять часов, что мы провели вместе. Если я думала, что он даст мне денег бесплатно, потому что ему было жаль меня, то я сильно ошибалась. Я устанавливала зонтики-отражатели, носила его оборудование, расчищала места, которые он хотел сфотографировать, приносила ему воду, возила из тюрьмы в тюрьму и вела карту всех мест, в которых мы побывали, — названия, комнаты, история — все, что угодно.

Пока мы работали, я уже записывала заметки о каждой секции тюрьмы, которые Риггс мог потом передать своему редактору. Честно говоря, мне нравилось заниматься этим делом больше, чем любой другой работой, которую я выполняла в новостях. Это не было гламурно, но это было увлекательно. Это заставило меня переосмыслить весь свой образ жизни. Что, если деньги — это не самое главное? Что, если удовлетворение приносит страсть к жизни? Было что-то такое в том, чтобы запечатлеть момент времени — момент, в котором ты присутствовал, который принадлежал только тебе, — что взывало ко мне. Я вспомнила, как доставала фотографии из альбома на чердаке, чтобы пересмотреть свои любимые воспоминания, и поняла, что мне нравятся вещи, неподвластные времени. Фотографии были вне времени. А новости? Текучие и постоянно меняющиеся.