Московские каникулы (СИ) - "Kancstc". Страница 9

Следующее утро началось для Вероники Павловны с облома: она специально взяла на работе отгулы на всю предновогоднюю неделю: плотно пообщаться с сыном, научить его уму-разуму и вообще. Но тут выяснилось, что дражайшее чадо вовсе не горит желание тратить все новогодние каникулы на общение с матерью. Более того, у сыночка вдруг, неожиданно, совершенно непонятно откуда, нарисовались собственные планы, которые ни обсуждать, ни, тем более, корректировать по маминой указке он не собирался. Просто поставил мать в известность: «Мы сегодня по магазинам!», подхватил заехавших за ним девушек, не забыв прихватить и мавку, и умотал.

— Зачем ты ему деньги дала? — с явной неприязнь в голосе спросила Зоя Владимировна, сосредоточенно глядя на закрывшуюся за внуком дверь.

— А я не давала, — выдала совершенно неожиданный для неё ответ Вероника Павловна.

— А на что же он гулять пошёл?

— У них стипендия приличная, а тратить негде, вот и накопил сколько-то. Ванька-старший теперь алименты ему напрямую переводит. Может и Светка эта его содержит. Богатенькая, вот и нашла себе игрушку.

— То-то он теперь тебе хамит постоянно… — скривилась Зоя Владимировна.

И обе дамы горестно вздохнули: самый надёжный поводок, которым Вероника Павловна управляла сыном вдруг, неожиданно, порвался. Но она не теряла оптимизма:

— Ладно, всё равно он скоро всё просадит и приползёт за подачкой.

Вернулся Ваня домой усталый, но довольный. Света затащила их в супермаркет гораздо более элитный, чем всё, где ему раньше удавалось бывать, стало быть и посмотреть, и купить там можно было много чего гораздо лучшего, чем в других местах. И хотя это заметным образом пощипало его финансы, но покупки радовали. Он даже повесил на семейную ёлку несколько купленных только что ёлочных игрушек.

Единственное, что как-то омрачало эту чистую радость — маячивший на грани видимости дядя Стёпа, бывший сотрудник службы наружного наблюдения, без которого отец наотрез отказался отпускать Свету куда бы то ни было. Как ни странно, но ситуацию разрулил Ваня, который заявил:

— А знаешь, в этом что-то есть. Ромка не успокоится, а те, кто его используют… от них вообще непонятно, чего ждать! Да и от его отца тоже. Так что пусть Степан… э…

— Просто дядя Стёпа, — с улыбкой ответил безопасник.

— Хорошо, — кивнул Ваня, — дядя Стёпа, ведёт конрнаблюдение, а у нас, считай, как практика по войне. Вот только как вы нас предупредите?

— Вы знаете, что такое контрнаблюдение? — с изрядной иронией спросил безопасник.

— У нас по войне — глубинная разведка, — пожал плечами Ваня.

В глазах дяди Стёпы появился некоторый интерес и он выдал Ване рацию скрытого ношения, с пресловутой присоской за ухом. А уж когда молодой волхв её грамотно надел и настроил, к интересу добавилась и толика уважения. И хотя эта прогулка прошла без происшествий, с таким сопровождением Ване было несколько спокойнее. Что ни говори, а неприятностей со стороны Ромы и его семьи он ждал.

Там же в супермаркете, когда перекусывали в местной кафешке, Ваня проявил разумную инициативу и договорился с Семёном-Богумилом встретиться уже после Нового Года. На сердце сразу стало легче: отпала необходимость складывать два и два чтобы получить пять. И, судя по вечернему разговору с Соловьём, у того тоже отлегло от сердца.

Следующим утром, к вящему неудовольствию Вероники Павловны, Света снова нарисовалась на пороге их квартиры, но сегодня они пошли выгуливать Надю и Ильмеру по центру Москвы. Пошли прямо от дома, прошлись по Поварской, свернули в Трубниковский до Нового Арбата, через который переправились по подземному переходу и углубились в арбатские переулки, наслаждаясь разнообразием московской архитектуры и духом старой Москвы. Оттуда вышли на Гоголевский, где-то в районе его середины, и двинулись в сторону Никитского, с твёрдым намерением замкнуть круг.

— Интересная здесь энергия, — подвела промежуточный итог своим наблюдениям мавка, — мощная.

— Но, какая-то встрёпанная. И что-то намешано… Есть что-то древнее, тёмное…

— Так ведь на вулкане живём, — блеснул познаниями Ваня, — правда древнем, два миллиарда лет…

На Никитском сели отдохнуть под заснеженными каштанами, почти там же, где позавчера вечером сидели с Ильмерой. И тут пришёл сигнал от дяди Стёпы:

— За вами хвост. Бабка какая-то, похоже цыганка. Прицепилась ещё на переходе с Гоголевского.

Секунду Ваня соображал, потом принялся командовать:

— Одна?

— Похоже, да. Эфир чистый.

— Ждём здесь. Вы наблюдайте, вмешивайтесь только если появится кто-то ещё.

— Но…

— Если это кто-то из магов, вы ничем не поможете, зато сообщите светиным, — пояснил Ваня и скомандовал уже девушкам: — У нас гости. Надя! Иди на скамейку напротив, следишь и прикрываешь, Василиса, приготовь какой-нибудь морок, чтобы отойти, если что, Света, если начнём разговор, отслеживай враньё.

Сам же он сосредоточился на стихии огня. Странно, вроде, волхву, которому откликается Перун, легко может призвать молнию, но… Вот именно: Перун откликается, а вдруг передумает? К тому же, его сила известна и противник вполне может заранее подготовиться, прикрыть себя от этих самых молний. Огонь это и сюрприз и опираться на собственные силы как-то надёжнее.

Бабка, в длинной цветастой юбке, короткой спортивной куртке и платочке появилась через пару минут, огляделась и целенаправленно направилась к ним. Дядя Стёпа ненавязчиво сел на соседней скамейке.

— Ай, сахарный ты мой, позолоти ручку! Всю правду тебе расскажу! — заворковала бабка, подмешивая в свой голос силу, чтобы вызвать доверие.

Впустую! Маги хоть и начинающие, но выявлять и блокировать такие примитивные воздействия их уже научили. Но Ваня решил принять игру и ответил в тон бабке:

— Всю правду только Род знает, но и это не точно. Да ты садись, бабушка, в ногах правды нет, только мясо и кости.

Ильмера при этом отсела в сторону, освобождая место для цыганки. Та хмыкнула, покачивая головой, но предложение приняла.

— Ох, боитесь вы старую Зору, — деланно вздохнула она, усаживаясь на предложенное место, а Ване вдруг пришла в голову дельная мысль, которую он тут же и реализовал, передав сопровождающему:

— Дядя Стёпа! Приглядите, нет ли тут любопытных… и чтобы нам не мешали.

Тот аж крякнул:

— Как будто у меня тут взвод… Ладно, пригляжу.

— Ну вы тут прям… как на войну собрались, — покачала головой старая цыганка.

— Ходят слухи, что один цыганский барон на нас войной собирается, — парировал Ваня.

— Вот о том я и хочу с тобой поболтать. Давай-ка так, сахарный ты мой, я тебе правду расскажу, и ты мне расскажешь. Правда, она нынче, дороже золота.

— Всей правды и Род не знает, — снова парировал Ваня, — но вы, бабушка Зора, говорите, я тоже кой чего расскажу.

— О! Вежливый, смотрю! Ладно, будь по твоему. Что ромкин папа — наш барон, ты знаешь, — не спрашивала, утверждала, — а вот то, что Богданом не все довольны, знать тебе неоткуда…

— Ну и что? — встряла сидевшая как на иголках Света, но, Ваня её одёрнул:

— Погоди, пусть расскажет. Может что и будет интересное.

— Ты своего мужика слушай, сахарная ты моя, — снова усмехнулась старуха, — он точно не дурак! Так вот, Богдан. Правит он толково, это не отнять, но ромал из него, как из ёжа задница, да и бароном он стал против всех законов. А это не всем по нраву. А вот Ромка его — уже другой человек, если ещё в таборе пару лет перекантуется, да духу нашего наберётся, да ещё женят там его на правильной девушке, вот тогда он правильным бароном станет, уже по закону…

— А куда вы собираетесь его отца девать? — не выдержала мавка.

— Ох, красавица, какая-то ты не по годам наивная, — театрально сокрушаясь покачала головой Зора. — Мало ли что может с цыганским бароном случиться? Может подрежут где, может подстрелят, да и издали прилететь может, знаешь какие случаи бывают? Народец-то у нас горячий, а ему по должности положено во все разборки встревать. Бывает и не в него целят, а по ходу хлоп! И кырдык.