Годы прострации - Таунсенд Сьюзан "Сью". Страница 73

— Откуда мне знать? — рассмеялась она. — Хьюго даже на вопросы детской викторины никогда не знал ответов.

— Как ты можешь жить с таким болваном?

— Ну, он немного туповат, — признала Георгина, — но меня это не напрягает. Ты либо сидел, зарывшись в книгу, либо исписывал страницы своего чертова дневника. Со мной тебя не было, Адриан!

Суббота, 3 мая

Проснулся с предчувствием чего-то очень хорошего. Надел халат, вышел во двор. Там уже сидели Бернард с отцом — курили, пили чай и наблюдали за курами. Я налил им чистой воды и покормил — кур, разумеется, не этих двоих стариков.

Спросил у отца, куда подевалась мать.

— Не волнуйся, у нее все путем, — заверил отец. — Работает над своей сраной книжкой.

— Надеюсь, ты в курсе, папа, что ее книга — сплошное вранье?

— Кстати, о вранье, малыш, — вмешался Бернард, — я тоже недавно таких пуль наотливал.

— Например, «полковник Бернард Хопкинс в отставке»?

— Нет, это правда. Не кошерно другое — мое холостяцкое существование, когда на самом деле моя жена жива, здорова и прекрасно себя чувствует в Нортхэмптоншире.

Я убеждал его сказать миссис Льюис-Мастерс правду — в надежде, что она разорвет помолвку и Бернарду придется остаться здесь. Кто же еще поможет мне возделывать землю?

Воскресенье, 4 мая

Еще один подарок от Бернарда! Свинья и свинарник! Увидев «лендровер» с трейлером, медленно въезжающий на наш участок, я решил было, что привезли саженцы, которые я заказал по Интернету.

Но, когда мы с Бернардом вышли на улицу, послышалось хрюканье. Я заглянул в трейлер — поросенок глянул на меня. Дневник, я — человек не сентиментальный и животных никогда особо не любил, но, к моему стыду, сознаюсь, я влюбился с первого взгляда. В этой свинке мне нравится все: веселое выражение морды, поросячьи глазки, розовая кожа и хвостик штопором.

— Свинья — животное, комичное по определению, — изрек Бернард. — Я так и думал, она поднимет тебе настроение.

И он не ошибся.

Понедельник, 5 мая

^{Банковский выходной}

Проснулся от шума ротоватора. Выглянул на улицу — изрядная часть земли была уже перекопана. Управлял машиной гигант с мускулами, как валлийские холмы. Сказал, что его зовут Оплата Налом, или просто Нал.

Позже он помог нам с Бернардом проложить дорожку к свинарнику, по которой могла бы легко проехать инвалидная коляска, иначе как отцу кормить нашего поросенка, нареченного — после долгих споров — Рупертом.

Мать в муках дописывает книгу. По ее словам, издательство «Меланхолия» разочаровано тем, что она не попрошайничала на улицах и не сидела на героине.

Глядя, как Руперт валяется в грязи, мать добавила:

— В восьмидесятых я слегка подсела на «Нурофен», но с этим ведь не кладут в реабилитационную клинику.

— Какая жалось, что папа тебя не бил смертным боем и не приковывал цепью к кухонной раковине, — саркастически заметил я.

— Даже ни разу не ударил, — сокрушалась мать, — он меня боится. — Затем она подняла голову и посмотрела на меня: — Ади, у тебя волосы отрастают! На солнце их хорошо видно!

Бернард крикнул в окно:

— Гленн на проводе!

Я побежал в дом.

— Папа, — услышал я веселый голос сына, — у меня классная новость. У Финли-Роуз будет ребенок. А ты станешь дедушкой.

Дневник, моей первой мыслью было: какой дедушка, мне только сорок лет! А второй мыслью: я хочу жить достаточно долго, чтобы увидеть этого ребенка взрослым. Мне так многому надо его научить.

Поздравил Гленна и передал трубку матери, уже изнывавшей от нетерпения. Перспектива стать прабабушкой привела ее в неописуемый восторг.

— И я еще крепко стою на своих двоих, — сказала она, положив трубку.

Я пошел к ручью и произнес мирскую молитву за моего сына, попросив того, кто заведует Вселенной, уберечь Гленна от придорожных бомб, снайперов, снарядов и «дружественного» огня. Я все еще сидел под плакучей ивой, когда по подъездной дорожке, подскакивая на ямах, с ревом промчалась «ауди» Пандоры, а потом резко затормозила у дома.

Я встал и зашагал ей навстречу.