Женщина, которая легла в кровать на год - Таунсенд Сьюзан "Сью". Страница 22
Руби спросила, в школе ли его дети, и он едва смог ответить.
Первые десять лет жизни Александр провел в грязи и бардаке, вставая пораньше, чтобы перебрать кучи одежды на полу у лежака в поисках более-менее чистой, в которой можно было бы пойти в школу.
Когда Руби уковыляла наверх к дочери, он прижался лицом к чистому белью и глубоко вдохнул.
Александр с огромным трудом выволок кровать с лежащей на ней Евой в коридор, но сказал лишь:
— Было бы намного легче, если бы ты встала.
— Если тебе в одиночку не справиться, попроси Брайана помочь, когда он придет с работы, — предложила Ева.
— Нет, — отказался Александр. — Я справлюсь.
В конце концов, подбадриваемый Евой, он сумел вытолкнуть кровать, затем скатал ковер, надежно перевязал его и выбросил из окна. Спустившись по лестнице, он вышел из дома и подсунул под веревку, стягивающую ковер, записку: «Пожалуйста, не стесняйтесь».
К тому времени, когда Александр приготовил чай с тостами и вышел на крыльцо с пустой бутылкой из-под молока, ковра уже и след простыл. Осталась лишь записка, на обратной стороне которой шариковой ручкой нацарапали: «Большое вам спасибо. Не представляете, как много это для меня значит».
Пока Александр шлифовал старые паркетные доски, Ева встала на колени и выглянула в открытое окно. На ней был противогаз, защищающий от пыли, и вскоре по округе распространился слух — изначально пущенный миссис Бартхи, женой владельца газетного киоска, — что доктор Бобер заразил свою бедняжку-жену какими-то лунными бактериями и власти приказали ей не выходить из комнаты.
Позже Брайан озадачился, увидев, как при его появлении очередь к газетному киоску мигом рассосалась.
Мистер Бартхи прикрыл нос платком и сказал:
— Сэр, вы не должны приближаться к людям, будучи разносчиком этих опасных лунных паразитов.
Брайан так долго всесторонне описывал мистеру Бартхи сложившуюся в его доме нелегкую ситуацию, что газетчик заскучал и отчаянно пожелал, чтобы бородатый покупатель покинул наконец лавку. Но доктор Бобер пустился в пространные объяснения, почему на Луне не может быть паразитов, что, в свою очередь, вылилось в многословный монолог об отсутствии на Луне атмосферы.
Спустя несколько прозрачных намеков и даже неприкрытых зевков мистер Бартхи решил закрыться пораньше.
— Это единственное, что мне оставалось, чтобы заставить его убраться, — объяснил он жене.
Та вновь повернула табличку словом «ОТКРЫТО» к улице и сказала:
— А чего это ты плачешь, толстячок?
— Знаю, ты надо мной посмеешься, Зита, но мне на самом деле стало скучно до слез, — признался мистер Бартхи. — В следующий его визит обслужи этого зануду сама.
Немного погодя Брайан вышел из мясной лавки, где купил кусок стейка для себя и восемь свиных сарделек для Евы. Он увидел, как в газетном киоске вновь зажегся свет, перешел дорогу и направился к киоску. Мистер Бартхи заметил приближение словоохотливого носителя лунной заразы и как раз вовремя успел перевернуть табличку и запереть дверь на засов.
Брайан постучался и крикнул:
— Мистер Бартхи! Вы там? Я забыл свой журнал «Новый ученый»!
Мистер Бартхи скорчился под прилавком, стараясь не производить шума.
Брайан крикнул в почтовую щель:
— Бартхи, откройте дверь! Я знаю, вы там!
Когда ответа опять не последовало, Брайан пнул дверь, развернулся и зашагал в свой сумасшедший дом без журнала.
Мистер Бартхи осмелился высунуть голову лишь через пять минут.
Принося вечером отварные сардельки, Брайан сказал Еве, что собирается оформить подписку на научные журналы.
— Бартхи совсем в маразм впал. Зевнул мне в лицо, а потом ни с того ни с сего расплакался. При таком поведении он не заслуживает снисхождения.
Ева кивнула, хотя на самом деле не слушала. Она думала о Брайане-младшем и о Брианне.
Дети уже поняли, что мать больше не отвечает на звонки, но ведь существуют и иные формы общения.
Китаец Хо сидел в своей комнате и по старинке, ручкой по бумаге, писал письмо родителям. Он не мог сообщить им такие новости по электронной почте, нужно хотя бы немного их подготовить, а увидев его почерк на конверте, родители сразу догадаются, что сын хочет донести до них нечто по-настоящему важное.
Дорогие мама и папа,
Вы чудесные родители. Я вас безмерно уважаю и люблю. И мне очень больно признаваться, что я не стал хорошим сыном.
Я влюбился в английскую девушку по имени Поппи. И отдал ей свою любовь, свое тело и все свое имущество, включая деньги, которые вы с таким трудом много лет зарабатывали на обувной фабрике, чтобы отправить меня учиться в английский университет.
Родители Поппи находятся в реанимации в городе Данди. Она истратила все свои сбережения, и я давал ей деньги, пока у меня не осталось ни гроша. Вчера я спросил у любимой, когда она сможет отдать долг, а она расплакалась и ответила: «Никогда».
Мама и папа, я не знаю, что делать. Без нее я не могу жить. Пожалуйста, не судите ее слишком строго. Родители Поппи — богатые и влиятельные люди, частный самолет которых рухнул у Белых скал Дувра. И отец, и мать Поппи сейчас в коме. Поппи говорит, что доктора в Англии такие же корыстолюбцы, как в нашей стране. И будут поддерживать жизнь в родителях Поппи, только пока оплачивается их пребывание в реанимации. А если перестать платить, то врачи отключат жизнеобеспечение.
Пожалуйста, пришлите мне хоть немного денег. Вы не думали о продаже квартиры? А как насчет обналичить пенсию?
Поппи говорит, что лучше всего сделать денежный перевод на имя Поппи Робертс. Прошу, помогите мне, дорогие родители, — без любви этой девушки мне не жить.
Надеюсь, вы оба счастливы и здоровы.
Хо спустился вниз и положил письмо в один из красных пустотелых цилиндров, которые англичане называют «ящиками». Он плелся назад в общежитие, когда врезался в Брайана-младшего, который, как обычно, шествовал по дорожке, одновременно читая учебник и слушая музыку в больших наушниках. До Хо донеслись обрывки мелодии — похоже, Бах.
Брайан-младший показал, что заметил Хо, быстро-быстро заморгав и выдавив хриплое «привет».
Хо посмотрел на Брайана-младшего и пожалел, что сам он не такой высокий и симпатичный, как сосед. Хо хотелось бы иметь такие густые светлые волосы и ровные зубы. Как, интересно, получается, что дешевая одежда смотрится на Брайане-младшем так шикарно?
Если бы Хо был англичанином, то одевался бы как джентльмен. Твидовые пиджаки «берберри» и рубашки с Сэвил-Роу. Туфли от Черча. Родители купили ему одежду для учебы в английском университете, но выбранный ими гардероб оказался пролетарским. А в Лидсе было ой как нелегко носить футболку с символикой «Манчестер Юнайтед». Незнакомцы приставали к нему и обзывались. Как хорошо, что есть Поппи, которая его любит.
Хо сказал:
— Брайан-младший, могу я поговорить с тобой о деньгах?
— О деньгах? — недоумевающе переспросил Брайан-младший, словно впервые слышал это слово. Он ни дня в своей жизни не беспокоился о деньгах и полагал — был абсолютно уверен, — что однажды непременно станет богатым и независимым.
— Думаю, у тебя есть лишние деньги, — продолжил Хо. — А у меня нет никаких. Значит, если ты уделишь мне немного своих денег, мы оба станем счастливы, верно?
— Круто, — пробормотал Брайан-младший, повернулся и, красный от смущения, зашагал туда, откуда шел. Он не мог видеть унижения Хо.
Позже в дверь комнаты Хо постучали.
Это оказался Брайан-младший, сжимающий в кулаке банкноты. Он сунул деньги Хо и убежал в свою каморку.
Сев на кровать, Хо пересчитал купюры. Семьдесят фунтов. Это же ничтожно мало, практически ничто! На эти деньги Хо смог бы купить себе риса и овощей, но что насчет Поппи?