Женщина, которая легла в кровать на год - Таунсенд Сьюзан "Сью". Страница 49

— Возможно, — не стала возражать Ева.

— Говорю тебе, эта женщина — святая. Кто еще откроет дверь безнадежному никчемушнику, каким был тогда я?

— Самаритяне? — пробормотала себе под нос Ева.

— Хорошо просто знать, что в этом мире существует неравнодушный человек, который вместо того, чтобы сладко спать, готов побеседовать ночью с незнакомцем.

Ева шепотом объяснила Ангелике:

— У меня не было выбора. Он вломился в дом силой.

— А во сколько это случилось? — пожелала знать Ангелика.

— В двадцать семь минут четвертого утра, — ответил Барри.

— И что вы почувствовали в первый миг, когда отчаявшийся незнакомец ворвался в вашу спальню? Тревогу, испуг, возмущение?

— Ну, определенно, я была удивлена.

— Она заслуживает медали или чего-то подобного.

— Значит, вы относите себя к сердобольным женщинам?

— Не совсем, — выдавила Ева, сердобольно мечтая стукнуть мучительницу по голове.

Каждый нерв натянулся от раздражения, гнев ворочался внутри, словно пробуждающийся от спячки медведь. Она попыталась отвлечься от реальности и переключиться на что-то другое. Вообразила, будто прогуливается по пляжу греческого острова. Слева искрится Эгейское море, а всего в нескольких шагах справа стоит роскошная вилла. Но спустя несколько секунд пришлось сдаться и вернуться в спальню, к прежней пытке.

Барри продолжал нудить:

— Я много с кем подружился по компьютеру. С людьми навроде меня, которым тоже хочется покончить с собой. Отличные ребята, мы здорово развлеклись.

— Я часто чувствую, что жизнь не стоит того, чтобы жить, — поддержала его Ангелика. — У тебя есть адрес этого сайта?

Барри порылся в кармане и вытащил небольшой красный блокнот. Открыв на чистой страничке, он старательно написал адрес. Затем повернулся к Еве и спросил:

— А Брайан-младший дома? Я хотел сказать ему отдельное спасибо за помощь и все такое. Не возражаете, если я поделюсь вашими координатами с моими новыми друзьями?

— Барри, нет! — простонала Ева.

— Вы слишком скромная, Ева, люди должны узнать, какая вы героическая женщина, — возразил он. — Нечего вам прятать свой свет под чем бы там ни было.

— Ивонн! — закричала Ева.

Свекровь долго-долго черепашьим шагом поднималась по лестнице и наконец просунула голову в спальню.

— Ивонн, Барри и его подруга уходят. Не вернете ли ему одежду?

— Она еще не высохла, — возразила Ивонн. — Я только сейчас закинула ее в сушилку. Если Барри наденет мокрое, у него будет воспаление легких.

Из последних сил стараясь говорить спокойно, Ева сказала:

— Это миф, увековеченный пенсионерами старшего возраста. Нельзя подхватить пневмонию только из-за того, что надел влажные носки и брюки. Я полдетства провела во влажной, а то и в мокрой одежде. Я спала в комнате с тазиком в углу, потому что хренова крыша протекала. Так что, Барри, спускайтесь-ка вместе с Ивонн и Ангеликой, надевайте свою влажную одежду и уходите!

Барри был близок к тому, чтобы разрыдаться, — он-то думал, что Ева его друг. Потрясение оказалось сильным.

Ангелика выключила лежащий в нагрудном кармане толстовки маленький диктофон фирмы «Сони».

Ивонн обратилась к невестке:

— Давненько мы не видели мистера Гнева, а, Ева? И в этот раз явлению мистера Гнева нет оправдания. Я давно счет потеряла родственникам, друзьям и знакомым, которые заболели воспалением легких лишь из-за того, что недостаточно просушивали свою одежду!

— И именно из-за этого мифа нам приходилось мириться с гребаным бельем, которое постоянно висело по всему дому! — сорвалась на крик Ева. — В понедельник стирка, во вторник сушка перед камином, в среду сборка, в четверг глажка, а в пятницу и субботу окончательная просушка. Только в воскресенье белье наконец-то убирали в шкаф, а в понедельник начинали все по новой! И каждый гребаный день мы с матерью мучились. Жили словно в китайской прачечной!

— Ладно, мне пора возвращаться к работе, — подала голос Ангелика.

— Я тебя подброшу, — печально предложил Барри.

— До свидания, Ева, возможно, некоторое время мы не увидимся, — сухо сказала Ивонн. — Твои слова сильно меня обидели. Да что там, я оскорблена до глубины души.

— Барри, вы чудесно выглядите, совсем другой человек, — опомнилась Ева. — Простите, я вела себя как свинья. Если будете проезжать мимо и заметите меня у окна, помашите мне, пожалуйста. Я буду рада видеть свет ваших фар в темноте — как доказательство, что вы все еще живы.

— Вы замечательная женщина, Ева, — размяк Барри. — Я хочу купить вам подарок. Что вы любите?

— Все что угодно. Все, что бы вы ни выбрали, Барри, я приму с благодарностью.

Ева смотрела, как отъезжают Барри и Ангелика.

Через несколько минут из дома вышла и Ивонн.

Ева смутилась, увидев, как тяжело, хромая, ступает свекровь. Вязаную шапку Ивонн надела задом наперед, и Ева подумала было открыть окно и указать пожилой даме на эту оплошность, но побоялась, как бы та не сочла, будто невестка над ней издевается.

Прошло три дня, Ивонн ни разу к ним не заглянула, и Брайан пошел проверить, в чем причина.

Он вернулся обеспокоенным и сообщил:

— Мама помешалась на Алане Титчмарше. Угрожает сделать его своим наследником. Она была совсем ненакрашена, и сначала я ее даже не узнал. — Брайан грустно подытожил: — Похоже, и она выживает из ума.

Глава 46

На следующий день в кабинет Брайана заглянула миссис Хордерн:

— Ваша жена на первой полосе «Меркьюри».

Брайан схватил местную газету и увидел на первой странице расплывчатую фотографию сидящей в кровати Евы. Заголовок гласил: «МУЖЧИНУ СПАСЛА „СВЯТАЯ“».

На третьей странице Брайан прочитал:

Над заметкой было напечатано мутное фото Барри, похожего на разъевшегося Винни-Пуха.

С растущим скептицизмом Брайан продолжил чтение:

Из дальнейшего Брайан узнал, что его самодурка-жена — «ангел», «спасительница», «чудотворица» и «святая». А он сам, Брайан Бобер, — «семидесятипятилетний физик-ядерщик», и у них «восемнадцатилетние тройняшки, Поппи, Брианна и Брайан-младший». Брайан сразу же написал электронное письмо главному редактору газеты.