Меч и роза - Кэнхем Марша. Страница 77

Логан был невзрачным, скользким существом, готовым предать весь свой клан ради нескольких золотых монет или исполнения собственной минутной прихоти. Продав Кэтрин Кэмпбеллам, Логан допился до беспамятства, что часто с ним случалось, и Лорен испугалась, что во хмелю он проговорится, подведя ее под подозрение. Поразмыслив, она решила просто прикончить его. Никому и в голову не пришло бы, что она сообщница Логана. И вправду, кто поверит, что она якшалась с этим иудой, а тем более сговорилась с ним похитить Кэтрин? -j-if:Никто и не верил. По крайней мере до сих пор.

Но если Струан все это время хранил ее кинжал, значит, он старательно скрывал свои подозрения и ждал подходящей минуты, чтобы высказать их.

– Значит, вот зачем ты вернулась? – допытывался Максорли. – Чтобы приняться за старое?

Ее взгляд метнулся в ту сторону, куда ушел Питерс. Струан, невольно последовав ее примеру, отвлекся ровно настолько, что Лорен успела перехватить кинжал и нанести удар. Но в последний миг Струан вскинул руку и почувствовал, что лезвие рассекает сухожилие между пальцами. Ему удалось повернуть кинжал в пальцах Лорен, а второй рукой схватить ее за запястье – так крепко, что она взвизгнула от боли. За первой вспышкой боли последовала вторая, и Лорен издала крик, в котором отчетливо слышалось изумление.

Она перевела взгляд вниз и увидела, что лезвие кинжала разорвало ее лиф пониже правой груди. Лезвие воткнулось неглубоко, но Струан легко надавил на рукоять, и Лорен ощутила, как холодная острая сталь вонзается в ее плоть.

– Нет! – вскрикнула она. – Нет, Струан, я...

Он яростно повернул кинжал, разрывая мышцы. Маленькое отверстие превратилось в зияющую рану, откуда с хлюпаньем и шипением заструилась кровь.

– Струан! – В янтарных глазах Лорен вспыхнуло золотое пламя. Ее губы зашевелились, но не издали ни звука. Она приоткрыла рот, ее руки обмякли. Она повалилась вперед, но Струан вовремя подхватил ее и осторожно опустил на землю.

– Почему? – с мукой в голосе прошептал он. – Почему, будь ты проклята?

Смаргивая слезы, он выпрямился. Из раны на его руке капала кровь, образуя алую лужицу на замерзшей земле.

– Со мной ты могла стать счастливой, детка. Я любил бы тебя всей душой... но ты не дала мне ни единого шанса.

Прижимая окровавленную руку к груди, он повернулся и зашагал прочь.

Глава 20

Кэтрин поправлялась медленно, но верно – благодаря неусыпным заботам Александера. За четыре недели рана на ее руке затянулась, превратившись в неровный шрам.

А положение принца, напротив, менялось к худшему с каждым часом. Он поправился, но обнаружил, что ему не на что покупать провизию и боеприпасы для армии. В отчаянии он предложил изъять муку и зерно у местных фермеров и владельцев замков и поместий близ Инвернесса. Этим он настроил против себя нескольких лэрдов, которые и раньше не очень-то верили обещаниям принца.

После удачного штурма Инвернесса для армии Чарльза Стюарта началась полоса неудач. Лорд Лаудаун оказался слишком хитрым лисом. Благоразумно уведя войска из города, англичанин перебрался в Дорнох, конфисковав все суда с другого берега залива. Он легко избегал открытых столкновений, все попытки принца загнать его в угол заканчивались неудачами. Каждый раз Лаудаун просто отдавал солдатам приказ погрузиться на суда и уводил их к какому-нибудь островку.

Форт-Уильям, который осадили Лохиэл и Кеппох, не желал сдаваться. Защитники форта не нуждались в пополнении запасов, на все требования капитулировать они отвечали канонадами и мушкетным огнем.

Тем временем лорд Джордж Меррей двигался на юг с семью сотнями солдат собственного клана, постепенно приближаясь к месту, где расположилась армия герцога Камберленда. Точными, рассчитанными ударами лорду Джорджу удалось разгромить тридцать лагерей правительственной армии, но прежде чем он успел закрепить успех, отбросив английские войска к Перту, принц срочно отозвал его в Инвернесс. Камберленд не сидел сложа руки: отвлекая лорда Джорджа, он перебрасывал основные силы на север через Абердин. Уловка сработала, правительственная армия преодолела почти восемьдесят миль, не встретив никакого сопротивления, поскольку лорд Джеймс Драммонд с его несколькими сотнями солдат защищал принца с фланга. Он делал все возможное, чтобы удерживать мосты, перекрестки и деревни, но натиск армии Камберленда был слишком мощным и стремительным: его солдаты врывались в города и деревни, пока якобиты покидали их.

– Завтра утром? – тихо переспросила Кэтрин. – Но ведь...

– Это значит, что мы проведем вдвоем еще десять часов. А потом я посажу тебя в седло и отправлю в путь. Я отослал бы тебя в замок немедленно, но ливень так силен, что ты утонешь, не проскакав и мили.

Различив недовольство в голосе Алекса, Кэтрин вздрогнула, а он мысленно чертыхнулся, поспешно подошел поближе и взял в руки ее маленькие холодные ладони.

– Кэтрин, мы оба знали, что рано или поздно это случится. Ты же сама так захотела, ты пообещала уехать, не задавая вопросов и не споря, как только я прикажу. Ты сама настояла на этом.

– Да, но я не думала, что это будет так скоро, – скорбно призналась она, готовая расплакаться.

– Кэтрин... – он приложил ладони к ее щекам, – не рви мне сердце, мне и без того тяжело. Я должен многое сказать тебе, а времени у нас так мало!

Его голос по-прежнему дрожал от гнева. Всего два часа назад ему сообщили – вернее, огорошили его вестью, – что армия Камберленда находится не в сорока милях, у реки Спей, как донесли неопытные разведчики О'Салливана. На самом деле Камберленд уже занял Нэрн – городок, расположенный в десяти милях от Инвернесса. Совет решил первым делом собрать как можно больше рассеянных отрядов; Фрейзера отправили в Ловат, эрл Кромарти и его полторы тысячи воинов по-прежнему играли в кошки-мышки с лордом Лаудауном. Многие кланы отослали мужчин домой готовиться к весеннему севу, зная, что в противном случае их близкие будущей зимой умрут от голода.

Александер в первую очередь занялся личными делами: ему предстояло отправить жену в Ахнакарри. Положение в Инвернессе осложнялось с каждым часом, ни Алекс, ни Алуин не могли сопровождать женщин, поэтому поручили эту опасную и почетную миссию Струану Максорли и Демиену Эшбруку. Кэтрин сразу поняла, что Алексу не хочется доверять ее кому-то, пусть даже близким друзьям, испытанным и опытным воинам. Ей тоже было страшно, но она старалась не подавать виду. Алексу незачем знать, что она безумно боится остаться без него.

«Разве любовь бывает страшной?» – однажды спросила она у леди Моры Камерон.

«Да, когда она всецело поглощает тебя. Когда она ослепляет, заставляет забыть обо всем... такая любовь не только спасает, но и губит».

Теперь Кэтрин оценила мудрость этих слов. Каким бы сильным, решительным, отважным и бесстрашным ни был Александер, у него имелась одна досадная слабость: любовь к жене. Эта любовь могла ослепить его и уничтожить, если он пренебрежет собственной безопасностью ради спасения Кэтрин.

Значит, она просто обязана быть сильной. Пора доказать, что она достойна фамилии, которую носит, и любви мужчины, который стоит перед ней.

Кэтрин подняла голову и посмотрела в глаза мужу. С задумчивой улыбкой она вскинула руки и обняла его за шею.

– Стало быть, десять часов? Что вы скажете, милорд, если мы забудем о давно известных предостережениях и распорядимся этим временем по-другому?

Алекс настороженно прищурился:

– Что ты задумала? Что-нибудь особенное?

– Особенное? – Она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. – Пожалуй, да – чтобы воспоминания согревали нас до новой встречи в Ахнакарри.

Настороженность в его глазах сменилась восхищением.

– Если ты хочешь, чтобы эта ночь стала самой памятной из всех, даже не знаю, чем тебе помочь, – в голову ничего не приходит.

– Неужели у тебя иссякла фантазия?

– А у тебя?