Почём цветочек аленький? - Луганцева Татьяна Игоревна. Страница 12

– Я же балетный… – мечтательно развалился в кресле Ярослав Львович.

– Что? – не поняла Ася.

– Балетный… Артист балета я, танцор, – пояснил он, ловко закидывая ногу на ногу.

«Теперь понятно, откуда у него такая выправка и стройность, – подумала Яна. – Не видела ни одной растолстевшей бывшей балерины. Это, видимо, адски тяжелый физический труд, поэтому сила воли, осанка и выдержка остаются с танцовщиками на всю жизнь. У всех артистов балета и особая походка, и посадка головы, и фигура, и общий тонус. Главное, что они не едят помногу по привычке».

– Меня отдали в балет в четыре года, и вот… Ушел я оттуда глубоким стариком по балетным меркам, в сорок лет. Танцевал сначала в кордебалете, лет десять – мои самые счастливые годы – сольные партии, ну а потом сил уже стало не хватать и скатился снова до кордебалета. Вовремя понял, что лучшее время прошло, ушел, считаю, тоже вовремя. Это самое главное в жизни – все поступки, все действия совершать вовремя, не спешить и не опаздывать.

– На кладбище? – недоверчиво посмотрела на него Ася.

Ярослав Львович рассмеялся.

– Я понимаю ваше недоумение. Из-под блеска софитов прямо сюда, на кладбище. Не то искусство! Если бы мне, молодому перспективному артисту балета, кто-нибудь сказал, что я буду директором кладбища, я бы никогда не поверил! Но жизнь – штука сложная… Видите, как получается… Я же, когда из театра ушел, очень многого лишился… Естественно, сначала пытался найти новое место в жизни, как и все наши ветераны. Пробовал стать учителем танцев – не пошло… Не мое это. Нерадивые ученики раздражают. Я сразу срываюсь, да и объяснить ничего не получается.

– Здесь-то спокойнее, – с понимающим видом согласилась Ася под смешок Леши.

– Чтобы быть педагогом, надо иметь призвание, – строго посмотрела на подругу Яна, почему-то встав на сторону Забродского.

Теперь она восторженно смотрела на него, хотя подсознательно чувствовала, что это неправильно; она знала себя – это означало, что он начинает ей нравиться как мужчина, что он ей интересен.

– Танцевать в кабаках, ночных клубах и балаганах было ниже моего достоинства, – потупил взор Ярослав Львович. Было ясно, что он хочет многое вспомнить, но боится чересчур раскрыться перед посторонними. – После сольных партий на самых знаменитых сценах мира стареть под водочку с селедочкой, в дыму и угаре, и вспоминать прошлое? Эх, сколько наших там спилось, если бы вы знали… Да еще и боль от старых травм. А ничего другого я не умел, поэтому готов был хоть в петлю… Наверное, это называется депрессией. Я даже плохо помню этот период жизни. Спас меня мой бывший врач, травматолог… Много лет он лечил мое несчастное выбитое колено, и мы с ним действительно подружились. Он-то мне и предложил новое и не совсем обычное место работы… Мол, друг у него был, тоже медик, пошел в патологоанатомы, затем заведовал моргом, а потом стал директором кладбища… А в те лихие времена покупалось и продавалось всё в буквальном смысле слова, и друг его – неплохой бизнесмен – подсуетился и выкупил всю землю на кладбище, организовал какое-то акционерное общество. А сейчас по состоянию здоровья хочет отойти от дел и ищет порядочного человека, чтобы передать ему бразды правления, но мечтает и на пенсии получать дивиденды.

– И этим человеком оказались вы? – почему-то удивилась Ася.

– Когда мой друг травматолог мне все это рассказывал, я тоже не понимал, какое все это имеет отношение ко мне. И долго не мог поверить, когда это место было предложено мне. Но, вы знаете, меня убедили. Бизнес прибыльный, место спокойное, кто-то же должен и такими делами заниматься… Кстати, не так уж и легко здесь. Я человек тренированный, приученный к соблюдению железной дисциплины. Вот это и помогло. Тяги к спиртному у меня нет, нервы крепкие. И вот уже лет пятнадцать я работаю здесь и ни о чем не жалею.

– А то? Нормально, работа и такая нужна, – задумалась Яна.

– На природе… – не очень уверенно поддержала ее Ася, пытаясь отыскать какие-нибудь положительные стороны.

– Не мне, патологоанатому, судить об этом, – сказал Леша.

– А пойдемте, я вас накормлю? – предложил директор кладбища. – Чем-то вы мне понравились.

– И что же у вас тут за еда? – напряглась Ася.

– Вкусная! – Ярослав Львович загадочно заулыбался и предложил гостям следовать за собой.

Заинтригованные друзья вышли из кабинета, обошли дом и направились к выходу с кладбища. В ограде была небольшая кованая калитка. Они оказались на тихой улочке, с одной стороны которой тянулась кладбищенская ограда, а с другой расположился жилой квартал, застроенный старенькими деревянными домами и пятиэтажками, похожими на общежития.

– Райончик так себе, – не смогла не отметить Ася.

Яна же подумала, что как всегда оказалась в подходящей компании – адвокат по уголовным делам, патологоанатом и директор кладбища. Опять совершенно невероятный новый знакомый! Невесело как-то это всё…

– О чем задумалась? – обратилась к ней внезапно развеселившаяся Ася.

– О том, почему бы мне не оказаться в компании повара, клоуна и ювелира. Но вопрос чисто риторический…

– Райончик и правда не очень! – Ярослав Львович явно обладал темпераментом эстонца. – Да и кто захочет, чтобы из окна квартиры было видно кладбище? Нового здесь давно уже ничего не строят, обходят нас стороной! И старые дома разваливаются. С нашей-то стороны дома посносили, кладбище мне удалось расширить. А теперь местным жителям это не нравится, они постоянно кляузы пишут, что кладбище подбирается к домам, что их бедные детишки уже гуляют среди могилок и прячутся среди оградок! Меня же замучили проверками. И пробы почвы, и пробы воды уже сто раз в кранах этих домов брали! Чудаки! Ничего ядовитого там не находят. У нас же экология! Круговорот белка в природе – естественный процесс! – гордо произнес он.

– Мне бы тоже не понравилось такое соседство. – Ася, мама двух очаровательных дочек, не могла не вступиться за местных жителей.

– А кто подумал о моей проблеме? – вдруг спросил Ярослав Львович. – Все живут одним днем, как мотыльки. Наверное, это правильно… Никто не думает о смерти, это скучно, больно, страшно. И при этом все знают, что смертность в нашей стране превышает рождаемость. Что же делать? Вот эти тысячи, миллионы людей… Сегодня человек рядом с нами, радуется и улыбается, а завтра он покойник. И каждое тело надо захоронить, и вы не представляете, сколько на это требуется земли! Это катастрофа! Поэтому все кладбища расширяются, теперь хоронят и в бесхозные могилы, но смертность не снижается.

– Не вдавайтесь в подробности, – попросила Ася, – мне этого дерьма на работе хватает, тоже убийцы, маньяки… И тут у вас такая же веселая тема.

– Ярослав Львович прав, никто об этом и не задумывается, не считает это проблемой, – опять поддержала директора кладбища Яна.

– А нет новых захоронений, нет и денежных поступлений? Так ведь? – уточнил Алексей. – Значит, ваш бизнес пострадает?

– И это тоже… Хотя финансирование все равно идет… Продление аренды за сохранение захоронения, реставрация, окраска памятников, скамеечек, оград. Продажа цветов, венков… У нас же здесь собственные торговые точки, всем удобно приобретать похоронный товар на месте, – сказал директор кладбища, – да и цены у нас умеренные.

Они перешли дорогу и остановились возле пятиэтажного дома, где на первом этаже расположилось кафе. Под приветливым козырьком виднелась нарядная вывеска: «У Ярика».

– Это галлюцинация или совпадение? Кафе действительно называется «У Ярика»? – спросила Ася у самодовольно улыбающегося директора кладбища.

– Нет, вам не кажется… «У Ярика» – это мое детище, мое кафе, тут, рядышком.

– Хорошее название, – одобрил Алексей, – и место веселое… как раз для шумных застолий, то есть для поминок.

– Понимаю и принимаю ваше недоумение, но я не вижу в этом ничего плохого. Кафе еще никому не помешало. Иногда и поминки у нас действительно заказывают. Появились вот свободные деньги, и открыли кафе – это свой маленький бизнес. Там всего пять человек работает, из местных жителей, но еда очень достойная, а повар Павел творит чудеса. Вкусно и по-домашнему! Вам понравится, вы специально сюда приезжать будете, – нахваливал свое кафе директор кладбища.