Создана для любви - Мейсон Конни. Страница 41

Алекса много чего хотела сделать в свой последний день, однако не сделала ничего. Она хотела написать прощальное письмо Мэри Форбс; передать Адаму, что когда-то по-настоящему любила его; объяснить Лису, что, если возможно любить двоих мужчин, он, безусловно, один из них.

Она машинально вымылась, поела, и день прошел. Никто не явился попрощаться с ней. Надзиратели не пустили, а может, сами не захотели – этого Алексе не суждено было узнать. Если бы она уделяла больше внимания происходящему вокруг, то заметила бы косые взгляды, которые Бэйтс неизменно бросал в ее сторону, когда проходил мимо камеры и заглядывал в окошко. Но Алекса была слишком несчастна, чтобы интересоваться своими надзирателями.

Из глубин ее памяти являлись образы Лиса: Лис, занимавшийся с ней любовью в первый раз; Лис, пришедший к ней, когда она серьезно заболела; Лис, признававшийся ей в любви, но советовавший держаться мужа. Из этой точки ее безрадостные мысли потекли к Адаму, супругу, который оказался недостойным ее любви.

С самого начала Алекса знала: для Адама она не более чем средство достижения цели. О да, граф никогда не был с ней умышленно жестоким, ибо даже при всем желании не в его характере обижать женщин. Не успела Алекса оглянуться, как он уже приучил ее к своим ласкам. Он был превосходным любовником, внимательным, искусным, нежным. Когда она наконец поняла, что любит его, он отправил ее обратно к отцу, обрекая на позор, а сам поспешил в Саванну, чтобы жениться на другой женщине.

Последним ударом стало то, что Адам отказался ей помогать. Жестоко отвергнув Алексу, он показал абсолютное безразличие к ней и ее участи. На фоне недавних признаний в любви подобное предательство ранило особенно больно. Но теперь это не имеет значения. Ничего не имеет значения, потому что завтра на рассвете ее жизнь закончится, по-настоящему даже не начавшись.

Когда Бэйтс принес вторую порцию еды, Алекса поняла: ее время на земле истекает. Ей показалось подозрительным, что надзиратель не покинул камеру сразу, но задержался, молча обводя ее оценивающим взглядом. Алекса не обращала на него внимания, пока он вдруг не схватил ее за узкие плечи.

– Через несколько часов вы умрете, миледи, но я пока не вижу, чтобы кто-то спешил вам на помощь или пытался вас утешить, – проговорил он, пожирая Алексу своими глазками-пуговками. – Думаю, в такой поздний час никто уже и не придет.

Алекса дернулась, однако надзиратель был сильнее.

– Уберите от меня свои грязные руки!

– Думаете, вы слишком хороши для таких, как старина Бэйтс, да? Так вот, миледи, нравится вам или нет, но я ваш единственный вариант.

– Мне никого не надо, и уж тем более вас! – со злостью выкрикнула Алекса.

– Я терпел не одну неделю, – грязно намекнул Бэйтс, – однако с меня хватит. Я отослал Граббса по делу, чтобы добраться до вас первым. Если он будет сильно возмущаться, поделимся с ним, когда он вернется. А пока что, миледи, ложитесь на койку и раздвигайте ноги; я не сделаю больно, если будете меня слушаться.

– Вы с ума сошли! – фыркнула Алекса, пятясь от амбала, решившего взять ее силой.

– Обезумел от страсти, миледи, – ощерил зубы Бэйтс, гоняясь за Алексой по камере, – и устал от ожидания.

Ринувшись вперед, Бэйтс поймал юбку Алексы, оторвав ее от лифа. Алекса закричала и бросила взгляд на открытую дверь, оценивая свои шансы на побег.

– Даже не пытайтесь, миледи, я быстрее и сильнее вас.

Не успели эти слова слететь с его языка, как он схватил Алексу за тонкое запястье и грубо швырнул на койку. Она подскочила на твердой поверхности, а в следующий миг ее придавила грузная туша. Бэйтс попытался поцеловать жертву, но ее голова металась из стороны в сторону, отказывая ему в доступе к губам. Алекса чувствовала, что слабеет, однако решила не сдаваться до последнего вздоха.

И вдруг вес надзирателя перестал на нее давить, а затхлый сырой воздух камеры зазвенел от гневного рева.

– Мерзавец! Ты что это придумал?

Алекса мгновенно узнала голос. Адам наконец пришел!

– Эта женщина по-прежнему носит мое имя, – в гневе и возмущении объявил Адам, – и я не позволю, чтобы с ней так мерзко обращались. Тебе ясно?

Отодрав от пола свои ушибленные кости, Бэйтс увидел, с кем имеет дело.

– Я всего лишь немного повеселился, лорд Пенуэлл, – раболепно взвыл Бэйтс. – Я ничего такого не хотел.

– Мы оба знаем, что было у вас на уме, – сурово возразил Адам. – А может, – его серые глаза угрожающе сузились, – это происходит с тех пор, как леди Фоксворт поместили под ваш надзор?

– Нет… нет! – затараторил Бэйтс. – Это в первый раз, клянусь!

Надзирателя затрясло от страха, когда на нем остановился убийственный стальной взгляд Адама.

Граф посмотрел на Алексу, желая услышать ее версию событий.

– Алекса, этот человек говорит правду?

Все еще приходя в себя на койке, куда ее швырнул Бэйтс, Алекса кивнула. Потом к ней вернулся дар речи:

– Они – Бэйтс, который сейчас тут, и Граббс – пытались… пытались… но у них не вышло.

– А сегодня у него «вышло»? – спросил Адам с явной угрозой в голосе.

Алекса покачала головой, и Адам облегченно вздохнул.

– Леди Фоксворт только что спасла вашу никчемную шкуру, Бэйтс. А теперь катитесь отсюда к черту, я хочу поговорить с женой наедине.

– Конечно, милорд, конечно, – поклонился Бэйтс, пятясь к двери.

– Я намерен еще раз появиться здесь до рассвета, и, если узнаю от леди Фоксворт, что вы досаждали ей в ее последние часы, я вас убью. Понятно?

– Вполне, – закивал Бэйтс, торопясь убраться подальше от испепеляющего взгляда графа. У него не было желания ссориться с мстительным лордом. В спешке покидая камеру, он чуть не налетел спиной на маленькую фигурку в вуали, застывшую на пороге.

Женщина боком вошла в камеру, остановилась рядом с Адамом и медленно подняла вуаль. До этой минуты Алекса не знала, что Адам пришел не один. Она ахнула от неожиданности и возмущения, когда Гвен открыла свое улыбающееся лицо. Васильковые глаза Алексы тут же метнулись к Адаму, и в их пристальном взгляде ясно читалось презрение.

– Почему вы остановили Бэйтса, Адам? – как ни в чем не бывало спросила Гвен. – В конце концов, она все равно что покойница. Возможно, ей бы даже понравилось.

Адам смерил Гвен испепеляющим взглядом, тут же заставив умолкнуть.

– Что бы Алекса ни совершила, она не заслуживает такого мерзкого обращения. До тех пор, пока жизнь теплится в ее теле, она леди Фоксворт, и к ней должны относиться соответственно. – Он холодно взглянул на Гвен. – Кажется, я просил вас остаться снаружи.

Адам всячески старался отвязаться от Гвен, чтобы увидеться с Алексой наедине, но та прилипла к нему как пиявка, не желая расставаться ни на минуту. В конечном итоге пришлось взять ее с собой в надежде, что она послушается и подождет снаружи, пока он поговорит с Алексой. Однако этому не суждено было случиться, и Адам скрежетал зубами от досады.

– Мне стало так одиноко, – пожаловалась Гвен. – Ах, Адам, прощайтесь же скорей. Здесь так… так… мрачно, что хочется поскорее уйти.

– Я уйду, когда сочту нужным, Гвен, – ледяным тоном сообщил Адам, поворачиваясь к Алексе, – и ни секундой раньше.

– С вами все в порядке, Алекса?

Алекса кивнула.

– Вы вовремя появились, Адам. И на том спасибо. Интересно узнать, с чего это вдруг вы вообще решили прийти?

Адам густо покраснел. Он заслуживал этого и гораздо худшего. Если бы он только мог поговорить с Алексой наедине, все объяснить, рассказать о своих планах. Но в ситуации, когда Гвен ловила каждое его слово, он ничем не мог успокоить истерзанную душу жены.

– Я не мог отпустить вас, не попрощавшись. Однажды мы еще встретимся, – намекнул он.

– Разумеется, в загробной жизни, – пронзительно рассмеялась Алекса, ничего не поняв. – Предлагаю считать наше прощание состоявшимся, теперь можете с чистой совестью уходить.

– Алекса, если бы только…

– О, бога ради, Адам, к чему эти сантименты? – нагло вмешалась Гвен. – Эта женщина – изменница, вы ничего ей не должны.