Тайна за семью печатями - Арчер Джеффри. Страница 21

В следующую среду Джайлз подъехал на своем «ягуаре» в Кедоген-Гарденс и припарковался напротив входа в квартиру Вирджинии. Звоня в дверь, он питал надежду позавтракать с невестой.

– Леди Вирджиния еще не спускалась, сэр, – доложил дворецкий. – Но если вы пожелаете подождать в гостиной, я могу принести вам чашку кофе и утренние газеты.

– Спасибо, Мэйсон, – ответил Джайлз, который однажды признался с глазу на глаз дворецкому, что голосовал за лейбористов.

Устроившись в удобном кресле, Джайлз получил выбор между «Экспрессом» и «Телеграфом». Предпочтение было отдано «Телеграфу»: внимание Джайлза привлек заголовок на первой странице. Эйзенхауэр объявил, что выставляет свою кандидатуру на пост президента. Решение не удивило Джайлза, хотя он с интересом узнал, что генерал будет представлять республиканцев. С тех пор как с ним стали заигрывать и демократы, и республиканцы, никто как будто не был уверен, какую партию он поддерживает.

Каждые несколько минут Джайлз поглядывал на циферблат, но Вирджиния все не появлялась. Когда часы на каминной полке пробили в очередной раз, он обратил внимание на статью на странице семь. Там высказывалось предположение, что Британия рассматривает возможность строительства своей первой автомагистрали. Парламентские страницы заполняла патовая ситуация в корейской войне. Речь Джайлза о сорокавосьмичасовой рабочей неделе и сверхурочной оплате каждого часа помимо этого приводилась со всеми деталями и редакционной статьей, осуждающей его убеждения. Он улыбнулся. В конце концов, это же «Телеграф». Джайлз переключился на объявление в «Придворном циркуляре» [22]: «„Принцесса Элизабет“ в январе отправляется в африканский круиз». В этот момент комнату впорхнула Вирджиния:

– Прости, милый, что заставила тебя так долго ждать, я просто никак не могла решить, что надеть.

Он вскочил и расцеловал невесту в обе щеки, отошел на шаг назад и в который раз подумал: как же ему повезло, что такая красивая женщина хотя бы просто обратила на него внимание!

– Ты выглядишь потрясающе, – сказал он, любуясь желтым платьем, которое видел впервые: оно выгодно подчеркивало изящество стройной фигуры.

– Может, чуток рискованно по случаю чтения завещания, – предположила Вирджиния, крутнувшись на месте.

– Вовсе нет. По правде, когда ты войдешь, никто не сможет думать о чем-то другом.

– Надеюсь. – Вирджиния бросила взгляд на часы. – Боже, уже так поздно! Зайчик, нам лучше не завтракать, если хотим поспеть вовремя. Пусть нам известно содержание завещания твоей матери, но мы должны вести себя так, будто ничего не знаем.

По пути в Бристоль Вирджиния рассказала Джайлзу о последних приготовлениях к свадьбе. Его немного разочаровало, что она не поинтересовалась, как вчера приняли его речь с первой скамьи. Впрочем, это объяснимо: Уильяма Хикки не было на местах для прессы. И лишь когда они достигли Грейт-Вест-роуд, Вирджиния сказала нечто, привлекшее его внимание:

– Как только завещание вступит в силу, первым делом мы должны найти замену Марсдену.

– Но он работает в нашей семье уже более тридцати лет, – возразил Джайлз. – Я даже не припомню, когда его с нами не было.

– Это только часть проблемы. Но сам-то ты можешь не хлопотать, милый, думаю, мне удастся найти идеальную кандидатуру на замену.

– Но…

– И если это в самом деле так волнует тебя, зайчик, Марс дена всегда можно отправить работать в Мэнор-Хаус – там он будет заботиться о моих тетушках.

– Но…

– И раз уж я заговорила о заменах, – продолжила Вирджиния, – самое время нам серьезно поговорить о Джеки.

– Моем личном секретаре?

– Я считаю, она слишком фамильярна. Не могу притворяться, что одобряю эту новомодную привычку подчиненных называть своих боссов по имени. Несомненно, это все часть воплощения абсурдной идеи Лейбористской партии о принципе равенства. Тем не менее я сочла необходимым напомнить ей, что существует леди Вирджиния.

– Мне очень жаль. Обычно она так вежлива.

– С тобой, может, и вежлива, но, когда я вчера позвонила, она попросила меня не вешать трубку и подождать, что вовсе не в моих привычках.

– Я поговорю с ней об этом.

– Пожалуйста, не беспокойся, – сказала Вирджиния, к облегчению Джайлза. – Потому что я не собираюсь больше звонить тебе в офис, пока она числится в штате.

– Не слишком ли круто? В конце концов, она первоклассный работник, и я просто не мыслю кого-то другого на ее месте.

Вирджиния потянулась и поцеловала его в щеку:

– Очень надеюсь, зайчик, что единственным, без кого ты не сможешь обойтись, стану для тебя я.

Войдя в помещение, мистер Сиддонс, как и ожидал, застал здесь всех, кто получил его письмо «Тем, кого это касается». Он уселся за свой стол и внимательным взглядом обвел сияющие надеждой лица.

В первом ряду сидели сэр Джайлз Баррингтон и его невеста, леди Вирджиния Фенвик. Вживую ее красота казалась более яркой, чем на фотографии из «Кантри лайф» над заметкой о скорой помолвке пары. Мистер Сиддонс с нетерпением ожидал знакомства с ней.

Во втором ряду прямо за нареченными устроились мистер Клифтон и его супруга Эмма, рядом с которой села ее сестра Грэйс. Его позабавило, что мисс Баррингтон носила голубые чулки.

Мистер и миссис Холкомб сидели в третьем ряду вместе с его преподобием мистером Дональдсоном и леди, облаченной в форму заведующей приютом. Последние два ряда, как и прилично при их скромном положении, заполнила прислуга, проработавшая в семье Баррингтон много лет.

Мистер Сиддонс нацепил на кончик носа очки-половинки и прочистил горло, давая знать, что процессуальное действие начинается.

Перед вступительным словом он поверх очков бросил взгляд на собравшихся. Ему не требовались записи для выступления, поскольку эту обязанность он исполнял регулярно.

– Леди и джентльмены, – начал он. – Меня зовут Десмонд Сиддонс, и последние двадцать три года я имею честь являться поверенным семьи Баррингтон. Хотя мне далеко до моего отца, который сотрудничал с вашей семьей на протяжении карьеры и сэра Уолтера, и сэра Хьюго Баррингтонов. Однако я отвлекся.

Выражение лица леди Вирджинии свидетельствовало, что она согласна с ним.

– У меня в руках, – продолжал он, – последняя воля и завещание Элизабет Мэй Баррингтон, которое было составлено мной по ее просьбе и подписано в присутствии двух независимых свидетелей. Следовательно, – он поднял руку, показывая всем завещание, – любой документ, предшествовавший этому, теряет законную силу. Я не буду тратить ваше время, зачитывая требуемые законом страницы юридического жаргона, а лучше сконцентрируюсь на нескольких относящихся к делу пунктах завещания, оставленного ее светлостью. Если кто-то захочет позже изучить завещание более детально, я с радостью предоставлю такую возможность.

Мистер Сиддонс опустил взгляд, перевернул страницу и поправил очки, прежде чем продолжить:

– В завещании упомянуты несколько благотворительных заведений, близких сердцу покойной. В их число входят приходская церковь в Сент-Эндрю, приют доктора Барнардо и больница, которая с таким сочувствием ухаживала за леди Баррингтон в последние дни ее жизни. Каждому из этих заведений завещано по пять тысяч фунтов стерлингов.

Мистер Сиддонс вновь поправил очки.

– Сейчас я перейду к тем лицам, которые преданно служили семейству Баррингтон многие годы. Каждый работник, которого нанимала леди Баррингтон на срок более пяти лет, получит жалованье за год вперед, в то время как постоянно проживающая экономка и дворецкий получат еще и вознаграждение по пятьсот фунтов каждый.

Марсден склонил голову и неслышно произнес: «Спасибо, миледи».

– Теперь я перехожу к миссис Холкомб, в прошлом миссис Клифтон. Ей завещается викторианская брошь, которую леди Баррингтон надевала в день свадьбы своей дочери и которая, она надеется, – я цитирую по завещанию – «поможет миссис Холкомб вспоминать счастливые времена, которые они проводили вместе».