Шлепок гнева (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 14

— Так, помощница, ищем книги. Любые, — решил я, — Только ты если видишь книгу, ты её не трогаешь, а зовешь меня. Совсем не трогаешь, поняла? Никакую.

— Почему? — тут же с опаской спросила моя спутница, — Ты ищешь какую-то особую книгу?

— Волшебную, — не стал юлить я, — Но она не уносит тебя в страну волшебных лошадок, а делает кое-что похуже.

— Сам ищи эту книгу! — тут же переобулась Тарасова, — А я буду ящики открывать, в сахарницы лазить и все такое!

На том и порешили. Шмон много времени не занял, вещей наш таинственный пастор не имел кроме необходимого для проживания (или иллюзии его) минимума. Книг, записей, чеков, отправлений, открыток или даже фоток с голыми женщинами не нашлось. Квартира была пустой… прямо как чучело квартиры. Мы проверили все. «Стенку», за «стенкой», на «стенке», вскрыли телевизор, заглянули под бачок унитаза, покопались в вентиляции и даже пошарили под половичками. Все было девственно чисто от каких-либо улик.

— Ладно, — сдался я, отходя от вскрытого телевизора, — Надо признать, что его тут не было.

— А кто убирал тогда? — сунула в комнату запылившийся нос Алиса, — Кстати, холодильник пустой. Только в морозильнике пельмени и курица.

Дверной замок, заботливо закрытый вампирессой, нехотя скрежетнул, оповещая нас о том, что в него вставили ключ и собираются войти. Тарасова тихо пискнула, приседая и делая глаза какающего суслика.

— О! — обрадовался я, — На ловца и зверь бежит!

Суслик стал тугосерей, но с активной жизненной позицией, то есть побежал прятаться. Покачав головой на такое поведение, достойное лишь мелкой хулиганки, а не Блюстительницы, я пошёл к двери. Она как раз открывалась, демонстрируя широкий тыл тащащей за собой швабру женщины, одетой в халат и недовольство.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я тылу, — А мы как раз вас и ждем.

Женщина, не оборачиваясь, крупно вздрогнула и начала оседать на дверной коврик.

Я закатил глаза.

— Алиса!

— Ч-что? — боязливо и очень тихо прошипели откуда-то из-под кровати в соседней комнате.

— Иди сюда. Требуется твоя беззащитная и милая внешность для сглаживания психических пиков у нашей возможной свидетельницы.

Как же просто разводить этих сусликов.

Перенос женщины, затаскивание швабры и ведра я взял на себя, а затем, снабдив помощницу пшикалкой с холодной водой, притаился за стенкой, ожидая, пока она откачает нервную уборщицу. Та, скоренько очухавшись и узрев около себя маленькую, худенькую, безгруденькую рыжулю, тут же подскочила из позиции лежа в позицию «всех порву, ворюги несчастные!».

— Тетя, — возник я в дверном проеме, — Угомоните свой пыл. Мы из Управления.

— ДА?!! — хорошо пошарпанная жизнью человечка в халате, страдающая излишним весом, явно не впечатлилась довольно высоким и симпатичным мной, — Документы покажите! И ордер!

— Вот наши документы, — улыбнулся я, зажигая глаза желтым.

Брык.

— Конрад… — с легким упреком и стыдом пробормотала чуть было не придавленная Алиса.

— Что?

— Тебе нравится издеваться над людьми?

— Мне нравится издеваться над совершенно всеми формами жизни и нежизни, — уточнил я, — Главное, чтобы они были хоть немного разумными.

Картофьева Козетта Лианьевна оказалась милейшей и тишайшей души женщиной, согласной во всем сотрудничать со следствием. Достаточно было проявить толику вежливости, ласки и участия, чтобы она перестала бормотать «не убивайте меня», и перешла на конструктив, но тут, забывшись, улыбнулась уже Алиса. Пришлось повторно проводить реанимационные процедуры. Когда-нибудь я узнаю, почему жители Омниполиса так боятся вампиров…

Но не сегодня.

— Итак, мы ничего не узнали, — кисло пробормотала Тарасова, выходя из лифта на первом этаже, — Она думала, что убирает квартиру родственников, которые ей за это платят. Связывали по телефону, переводы ей делали раз в месяц. Просили убираться ровно в одно и то же время… Никого похожего на пастора она не видела. Что дальше, великий сыщик?

— А дальше мы сделаем вот так… — проворчал я, прикладывая уже надкушенный палец к замку почтового ящика квартиры, в которой мы только что потратили полдня и кучу нервов одной невинной женщины.

Щелк.

Если никто не пользуется квартирой, в смысле совсем не пользуется, то это не значит, что не пользуются и почтовым ящиком. Замечательным, надежным и крепким, с очень хорошим замком, полностью похожим снаружи на дешевые поделки в соседних.

Что внутри? Книга?!! Нет. Письма?!! Нет. Бумажка с указанием адреса, по которому скрывается этот гадкий шпионский жополюб в шкуре святого отца⁈

Нет.

— Ну твою же мать… — кисло вздохнул я, разворачивая покрытую знаками бумажку размером с половину листа А4, — Опять шифр…

Ладно хоть восхищенный взгляд мелкой рыжатины ласкает душу и чувство собственного величия. Недолго, конечно, музыка играла, недолго Конрад танцевал. Скуление и ворчание брошенной на несколько часов волчатины быстро отравили наше хорошее настроение. Заткнув шерстяную сволочь шаурмой, я дал себе время поразмыслить, а потратив оное время с пользой, послал Гарру назад на пост, сунув ему Алису.

— Я в Управление, — пояснил я свои мотивы, — Выписывать на вас двоих пропуска не буду, а сидеть в холле затем, чтобы потом ехать домой — бессмысленно.

— Могли бы к Деспоту зайти… — из чувства противоречия проворчала Алиса, — Давно я его не пинала.

— Ты теперь с его отделом сотрудничаешь на удаленке, — хмыкнул я, — Тебя к нему и на пушечный выстрел не подпустят.

— Почему⁈ — неожиданно заинтересовалась Тарасова, — Я же Блюстительница! Ты же говорил, что мы все одинаковые!

— По рангу — да, — охотно подтвердил я, каверзно улыбаясь, — А по пропускам нет. В Управлении ты можешь разве что в тубзик сбегать, да в холле посидеть. Ну еще в столовой почавкать чем-нибудь.

— А ты?!! — уязвленно вякнула мелкая.

— А он может к Оргару Воллу-третьему домой прийти, — завистливо подгавкнул волчер сбоку, — Ночью. Прямо в постель. Если повод будет.

— Возраст и стаж имеют свои преимущества, — улыбнулся я, — Идите, дети мои. Идите. Только не жрите много.

— Конрад!

— А?

— Давно хотела спросить — а что это за демоны Иерихона, которых вы всё время поминаете⁈

— Вон пусть тебе волчара расскажет, за шаурму. Всё равно у него денег нет себе купить.

— Он не умеет, сам давай! — вцепилась в меня «птенец», явно не желающая просто взять и уехать домой.

— Хорошо, — закатил я глаза, — Только быстро. Демоны Иерихона, вкратце, это такие жуткие твари, которые обрушивают миры. Срединные. Поняла? Они орут, мир трясется, а потом падает. Куда падает непонятно, но он пропадает навсегда.

— Что?!!

— Ну ты и рассказчик, Конрад! — весело фыркнул вульфер, — Даже моя бабушка смогла бы лучше, а она уже мертвая! В общем, иди уже, я нормально девчонке расскажу. За две шаурмы.

— Грабят!! — неубедительно вякнула мне в спину Тарасова, но, судя по всему, из чистой вредности.

Забавно, но факт. Все вампиры Блюстители, все, по сути, равны той же Алисе, но если присмотреться… то будут видны нюансы. К примеру, я уверен на сто процентов, что наша Старри именно попросила Паганини пойти с ней, причем вежливо и с придыханием. Никакому старшему или региональному Блюстителю не придёт в голову приказать тому же Ваккушу метнуться сверхурочно и что-то там глянуть — чревато. Даже череповато. У нас, конечно, почти демократия, все равны, и даже самый тупой гоблин в Граильне имеет свои гражданские права, но при этом за рамки здравого смысла никто не выходит и культуры отмены самосохранения нет. В целом — нормальное такое псевдосословное сообщество, в котором простой скромный вампир вваливается к внутрякам как к себе домой и идет, улыбаясь, к знакомому полугному.

— Ничего не готово! — тут же нахмурился явно за что-то меня невзлюбивший сотрудник, — Работаем!

— Хорошо, — покладисто согласился я, — Вам полезно работать. Будь добрым, проводи меня к шифровальщикам.