Путь служанки - Мо Чжоу. Страница 45
Неизвестно, как она это переживет, но ведь угрозой будут еще и люди, живущие в тех краях.
Там повсюду отъявленные преступники, а она – всего лишь беспомощная, слабая девушка. Окажется в таком месте и будет точно овечка среди изголодавшихся волков.
– Я не поеду в Нингуту, – повторяла снова и снова Линлун, точно в бреду. – Я ни за что не поеду в Нингуту…
И тут она вспомнила…
Вот стоит чашка с лапшой долголетия – горячей, с клубящимся паром. А вот доверчивая и до невозможности наивная Цзисян.
«Хорошо, клянусь Небесами, – сказала Линлун и подняла три сложенных пальца вверх. – Если хоть что-то замыслю дурное против тебя или Инло, то пусть Небеса покарают меня и смерть моя будет страшной!»
Линлун горько рассмеялась. Все-таки Небеса все видят!
Внезапно ее истеричный хохот оборвался. Со странным выражением лица девушка уставилась на сероватую стену своей камеры и произнесла:
– Вэй Инло, не думай, что все будет по-твоему. Человек не волен выбирать, как ему рождаться, но неужели он не может сам решить, как ему умереть?
Линлун ударилась об стену, решив так покончить с собой.
Когда эта весть достигла вышивальной мастерской, Вэй Инло была занята одеянием.
Множество вышитых летучих мышей на ярко-синем атласе складывались в знак «благополучие» [78]. На молодой такой узор смотрелся не по возрасту, но пожилым сулил благоденствие.
– Выйдите все отсюда.
В вышивальной мастерской остались только двое.
– И все же не было нужды умирать, – раздался голос матушки Чжан прямо над головой Вэй Инло. – Его величество, успокоившись, понял, что это была лишь оплошность и за подобное не следует карать смертью. Он тогда отдал приказ: пятьдесят ударов и ссылка в Работный дом. Но Линлун уже покончила с собой! Говорят, перед этим она все время кричала, что не поедет в Нингуту.
– Матушка, посмотрите, – сказала Вэй Инло.
Ответила она совершенно невпопад – матушка Чжан говорила о смерти Линлун, а девушка протянула ей одежду. Мягко улыбнувшись, Вэй Инло ласково пояснила:
– Бабушке Цзисян уже за семьдесят, она живет только на скудное жалованье внучки и терпеливо ждет, надеется, когда та окончит свою службу во дворце. Цзисян часто говорила, что когда вернется домой, то обязательно подарит бабушке одежду, сделанную своими руками. Из синего атласа, расшитую летучими мышами, как символ счастья…
– Инло!
– Теперь Цзисян больше нет, а эта старушка… Сможет ли она пережить, когда все узнает? Тогда уже не одна, а две жизни будут загублены. – Вэй Инло медленно повернулась к матушке Чжан и посмотрела ей прямо в глаза. – По-вашему, виновник всего этого заслуживает лишь пятидесяти палок?
В ее глазах не было и тени сочувствия.
Она ни разу не пожалела о том, что сделала!
Матушка Чжан смотрела на нее какое-то время, а потом произнесла:
– Инло, ты любишь и ненавидишь одинаково сильно, ты злопамятна и не прощаешь ошибок. С твоим характером тебе не следует оставаться во дворце… Ты же все-таки служанка…
Будь она госпожой, то такой мстительный нрав был бы ей только на руку – она с легкостью могла бы поставить на место людей ниже ее рангом.
Но Вэй Инло, как и матушка Чжан, была служанкой, обязанной заботиться о нуждах своих господ…
– Совсем скоро ты перейдешь во дворец Чанчунь. Если не обуздаешь свой нрав, то нарвешься на неприятности.
– Матушка, чего вы боитесь? – спросила Вэй Инло. Она потянулась к Чжан, положила свою красивую головку на ее плечо и очень ласково постаралась успокоить наставницу: – Я не собираюсь пока ничего делать с Фуча Фухэном. А если бы и собралась, то перед этим непременно узнала бы у него всю правду…
Но эти слова не развеяли тревогу матушки Чжан, напротив, лишь усилили. Она внимательно посмотрела на Вэй Инло и осторожно спросила:
– А если в случившемся с твоей сестрой действительно виноват он?
Вэй Инло рассмеялась.
Ее смех был прекрасен, на ум сразу приходили известные красавицы древности.
Заливистый смех Да Цзи [79] во дворце Лутай, чья жестокость послужила причиной падения Шан. Долгожданный редкий смех Бао Сы [80], ради которого последний император Чжоу жег сигнальные огни, за что и поплатился своей страной. Нежный смех Ян Юйхуань, навлекшей несчастье на государство Тан.
Женская красота подобна мечу, который может разрушать города и покорять страны.
Этим вечером Вэй Инло закончила свою последнюю работу в вышивальной мастерской.
То было ярко-синее одеяние из атласной ткани, расшитое летучими мышами.
Вэй Инло оставила его матушке Чжан. Завтра утром наряд заберет посыльный, который доставит его в родные края Цзисян вместе с остальными ее вещами.
Девушка задумалась, сняла с пояса яшмовую подвеску, оставшуюся от сестрицы, погладила вырезанные символы и тихо прошептала:
– Дворец Чанчунь, Фуча Фухэн, я иду.
Глава 34
Молодой господин
Вэй Инло перешла во дворец Чанчунь, и первым делом ей поручили подметать.
Кое-кто всерьез опасался, что Вэй Инло обойдет ее и безраздельно завладеет вниманием императрицы, поэтому на плечи Инло постоянно сваливалась самая трудная, изнуряющая работа, которая позволяла держать новую служанку как можно дальше от ее величества.
– Для госпожи она просто диковинка. Дней через десять-пятнадцать она про нее и не вспомнит, – бросила как-то Минъюй.
Вэй Инло случайно услышала это, ничего не сказала, только нахмурилась.
Минъюй велела ей подметать, она и подметала, причем не только за себя, но и за других. Сегодняшний день не был исключением. Под смешки остальных слуг она в одиночку подметала вблизи дворцовых ворот.
В этом были свои преимущества: например, можно было столкнуться с кем-то или быть замеченной, не вызывая подозрений.
– Господин Фуча, добро пожаловать! – с улыбкой поприветствовала его Минъюй. – Я сейчас же доложу госпоже!
Фуча Фухэн миновал ворота. Сегодня он, как обычно, был одет в форму стражника.
Фуча Фухэн на правах фаворита Хунли и его шурина мог посещать дворец Чанчунь. Увидев новое лицо, он пригляделся.
Его взгляд скользнул по Вэй Инло и застыл, когда он увидел старую яшмовую подвеску у нее на поясе.
– Господин Фуча? – Минъюй нерешительно переводила взгляд то на Фуча Фухэна, то на Вэй Инло. – Что-то не так? Госпожа ожидает вас внутри.
Фуча Фухэн очнулся и, улыбнувшись, ответил:
– Я иду.
Он вошел во внутренние покои. Минъюй злобно зыркнула на Вэй Инло и поспешила за ним.
Вэй Инло продолжила методично подметать опавшие лепестки. Если цветам суждено опасть, так обязательно и случится, если людям суждено встретиться, этого не избежать.
Долго ждать ей не пришлось.
Перед ней снова появилась пара мужских сапог.
Вэй Инло улыбнулась одними уголками губ и медленно подняла голову. Ветер колыхнул несколько тоненьких прядей у ее висков, белый цветок коснулся щеки и полетел дальше.
– Стражник Фуча, что изволите?
Фуча Фухэн стоял прямо перед ней, его взгляд не отрывался от яшмовой подвески.
Вэй Инло отвязала ее и показала ближе:
– С этой подвеской что-то не так?
Фуча Фухэн непроизвольно протянул руку, но Вэй Инло быстро убрала украшение.
– Эту подвеску обронил я, – только и мог ответить Фуча Фухэн.
– Правда? – с сомнением взглянула на него Вэй Инло. – Когда же и где?
– Где-то в императорских садах, вроде как. Не помню точно когда, – неопределенно ответил он. – Верни мне ее.