XVII. Мечом и словом Божьим! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович. Страница 38

— В городе начинается смута. Людишки воспользовались моментом и решили слегка повоевать. Начали строить баррикады и разводить костры в бочках. Пьют вино и скандируют: «Король, Франция и Господь!» Это надолго, господин барон. Минимум, на неделю…

Мне было все равно, главное, чтобы упившись вином, горожане не вздумали проверить на крепость ворота и двери моего дома.

— На всякий случай выкатить пушку из оружейной комнаты и направить ее в сторону ворот, — приказал я. — Нести посменный караул. Пусть буржуа выпустят пар, нас это не касается.

Задумываясь о превратностях судьбы и своей роли в истории города Парижа, я поднялся по лестнице на второй этаж, намереваясь зайти в спальню и поговорить, наконец, с Ребеккой.

Внезапно дорогу мне преградила Лулу. Вид у нее был самый что ни на есть серьезный и решительный.

— Господин мой, прошу уделить мне минуту вашего внимания… — она смиренно опустила взгляд вниз, но я прекрасно знал, что глаза ее яростно пылают внутренним огнем.

Ох, не хотел я этого разговора, очень некстати, но чему быть, того не миновать.

Я жестко взял ее под локоть и практически втащил в одну из пустующих комнат на этаже, после чего с грохотом захлопнул за нами дверь и только тогда отпустил ее руку. Луиза тут же весьма картинно рухнула вниз, разметав цветастые юбки по полу, глядя на меня снизу вверх по-собачьи, преданно и верно.

— Говори, о чем хотела! Только быстро, сегодня не до тебя…

— Я буду все делать быстро, мой господин, очень быстро, но нежно… вам понравится… — ее тонкие пальцы потянулись к моей ширинке, волею де Бриенна введенной в обиход каждого современного костюма, но я решительно отвел ее руки в сторону.

— Ты разве не поняла? Не до тебя!

И тут железная Лулу — ведьма, спасенная мной с очистительного костра пять лет назад, которая даже в тот момент, под угрозой страшной смерти не проронила и слезинки, внезапно разрыдалась, словно ребенок. Лицо ее при этом стало некрасивым, обиженным, рот растянулся в стороны, была видна дырка на месте отсутствующего клыка, и показалась она мне в этот момент жалкой и несчастной.

— Господин… не бросай меня, умоляю!.. — доносились отдельные слова сквозь вой и поток женских слез. — Не бросай!..

— Ну чего ты? — я подошел ближе и опустился рядом с ней на пол. От Луизы пахло цветами и медом. — Успокойся!

— Она опять здесь! — обвинительно ткнула куда-то в стену пальцем Лулу. — Когда она здесь, ты сам не свой. Ты не настоящий! Брось ее, господин! Она делает тебя слабым и беспомощным!

Я рассердился и резко поднялся на ноги.

— Знай свое место, ведьма! Не тебе указывать мне, что делать! Или ты хочешь вернуться в ту дыру, из которой я тебя вытащил?

Лулу не испугалась угрозы. Женщина в приступе ревности вообще не боится ничего и никого. Наоборот, она поняла мои слова на собственный лад. Слезы тут же высохли на ее лице, кулаки сжались, она вся подобралась, как дикая кошка, готовая к прыжку, а лицо ее исказилось в яростной гримасе ненависти, но не ко мне, а к более удачливой сопернице.

— Так значит, господин мой, ценишь ты все, что я делала для тебя… — прошипела Луиза.

Я понял, что хватит, такие разборки мне совершенно не нужны, и резко сообщил:

— Утром соберешь вещи, возьмешь с собой Александра и троих человек и отправишься в замок! Сиди там и носа не кажи в столицу. Иначе, пожалеешь!

То ли мой вид был столь грозен, то ли Лулу опомнилась, но она смиренно поклонилась и произнесла уже спокойным голосом:

— Я сделаю все, что прикажет мой господин…

Не успел я опомниться, как она выскользнула из комнаты, а когда я ступил в коридор, ее уже и след простыл.

Дьявол! Как неприятно! Я ведь так надеялся на ее разум, а в душе ведьмы верх взяла звериная женская сущность. Неужели она не понимает, что я никогда ее не любил? Или она все это время на что-то надеялась, пытаясь приворожить меня извечными постельными чарами… окончательно понятно, под одной крышей я с ней жить не желаю, и решение свое не отменю. Как сказал, так тому и быть…

Я вновь направился к спальне, где меня ожидала Ребекка, и вновь мне не дали туда попасть. На этот раз снизу прибежал чуть запыхавшийся Мерентрин.

— Господин барон! Буржуа пытаются перелезть через ваш забор? Прикажете начать их отстреливать?

Боже, что за день⁈..

— Ни в коем случае, нам же не надо, чтобы весь Париж попытался взять этот дом штурмом? Бейте их палками и скидывайте обратно!

Мерентрин убежал выполнять приказ, а я все же решил выйти во двор и проконтролировать ситуацию. Понятно было, что мои владения были атакованы совершенно случайно, как и многие иные богатые дома, на которые наверняка напали этой ночью с целью наживы. Мои бойцы специально не маячили во дворе, и, очевидно, подвыпившим горожанам, возомнившим себя великими вояками, дом показался легкой целью. Но те тут-то было! При желании, мы могли усыпать трупами все ближайшие проулки, но зачем? Пусть резвятся, только не на моей территории.

Богатыри во главе с Мерентрином с гоготом сбивали буржуа с ворот и высокого забора. Для этих целей они выбрали в сарае чуть заостренные длинные колья, которыми удобно было тыкать в толстые зады забывших свое место ремесленников и торговцев. Те, встретив отпор, боялись спуститься на нашу сторону, но и обратно слезть уже не могли, и лишь когда получали чувствительные тычки кольями, падали, словно перезрелые гроздья винограда, вниз, оглашая округу громкими жалобными воплями. Левый и Правый стояли чуть в стороне и ухмылялись. Кажется, дому более ничего не грозит этой ночью, вот и славно. Пора уже заняться собственными делами!

Более не обращая ни на что вокруг внимания, я в очередной раз поднялся на второй этаж и решительным образом направился к двери в спальню, только сейчас в полной мере ощутив, насколько я соскучился за эти годы по Ребекке, по ее волосам, по ее улыбке, по изгибам ее тела…

Пять лет! Целых пять лет я не видел ее, и вот, наконец, когда мы вновь встретились, судьба раз за разом не дает мне насладиться обществом той, кого я заочно полюбил много лет спустя, увидев мельком на старом портрете, и кто стал моем путеводной звездой в этом далеком и чуждом времени.

— Господин барон, беда!

Я остановился от дикого крика в шаге от заветной двери. Ко мне со всех ног бежал один из младших слуг, держась за окровавленное лицо. Щека у него была порезана наискось, руки тряслись, ноги подкашивались, но я крепко взял несчастного за плечи, чуть встряхнул и потребовал:

— Говори!

— Испанская служанка мертва, убита… еще убит конюх… она выехала через вторые ворота… я пытался ее остановить, но она ударила меня ножом, я еле увернулся…

Сердце замерло у меня в груди. Неужели, я так ошибся? Ребекка бежала? Но зачем ей убивать моих слуг?

— О ком идет речь? Говори немедленно!

— Наша хозяйка, госпожа Луиза… она забрала обоих детей и покинула дом!..

Глава 20

Епископ

Три тысячи безрогих чертей, Париж методично выворачивали к верху дном, прочесывали кварталы, обыскивали дома, но Рошфора с Марией де Шеврез все никак не могли найти. Они как в воду канули! К тому же, покушение на труп покойного короля сильно взбудоражило горожан — в Париже началось волнения — чернь высыпала на улицы. Особых причин для беспокойства пока не было, в Париже присутствовало достаточно сил для подавления восстания, а горожане пока не выдвигали никаких требований. Они просто реализовывала свое право на возмущение. Сраное право! По традиции, жители Парижа начинали буянить по любому поводу, а власти, всегда либерально относились к этому.

Но, черт побери, весь этот бардак мог в любой момент перерасти в полноценный бунт. Народу только дай повод.

И скверные ожидания очень скоро оправдались.

— Ваше преосвященство… — на красной как у вареного рака морде начальника полиции проявилось волнение. — В квартале Маре у черни проявились осмысленные действия, они организуются и собираются идти к Лувру.