Король мошенников - Кеннел Стивен Джозеф. Страница 12

– Как насчет Томми? – спросила она.

– А что у нас есть против него? Ровным счетом ничего. Не удивлюсь, если, например, за него поручится кардинал католической епархии. Заявит, что Томми всю прошлую ночь готовил для него облатки для причастия. – Гил по-прежнему не поворачивал лица в ее сторону. – Мы сели в лужу. Или, позвольте поправиться… вы сели в лужу.

Виктория это понимала. Совсем недавно она именно так и подумала, но ей хотелось, чтобы он по крайней мере почувствовал себя неловко.

– Так что же, Гил, вы оставляете меня совсем одну?

– Мы сделали с вами большое дело, привлекли Джо Рина к суду. Но сейчас для меня наступает самый напряженный период – на носу выборы. Дело развалилось, и вам, Вики, придется принять то, что положено. Извините, но такова спортивная жизнь. Каждый отвечает за свой неправильный пас или пропущенный мяч.

Забавно было слышать спортивные термины из уст человека, самой атлетической забавой которого был бридж.

– Я потрясена, – сказала она явно неискренне, потому что на самом деле это ее нисколько не удивило.

– Простите, если мне придется что-то сказать по телевизору, – продолжил он. – Это не лично против вас, просто так надо.

Она дождалась шестичасовых «Новостей» и убедилась, что простить Гила Грина невозможно. Он выступал в рубрике «Актуальное интервью в Нью-Джерси», сидел в задрапированной голубым студии напротив ведущего Теда Келендера. Тот был в светлом парике, который сидел на нем как-то нелепо – казалось, что на голове у него примостился рыжий кот. Мягким бесстрастным голосом Гил рассказывал ведущему, что потеря ключевой свидетельницы определенно ставит точку в уголовном деле против Джо Рина. Перед этим он сообщил телезрителям, что Кэрол Сесник исчезла из «спецквартиры» вместе с двумя храбрыми полицейскими, и неохотно признал, что весьма разочарован тем, как была организована работа по обеспечению ее безопасности. Сказал, что только сегодня утром узнал, насколько неудачно было выбрано здание для содержания свидетельницы.

– Жизнь этой женщины была под нашей защитой, – печально произнес Гил Грин. – Боюсь, что моя подчиненная допустила серьезные ошибки – как в выборе «спецквартиры», так и в организации мер безопасности, результатом которых, возможно, стала смерть этих мужественных людей. Я намереваюсь незамедлительно провести детальное расследование действий этого прокурора. Вот, пожалуй, и все, что можно сейчас сообщить по этому поводу.

Виктория сидела в своей квартире перед телевизором и мысленно проклинала его, хотя со многим ей пришлось согласиться. Она сглупила. Недооценила Джо и Томми Рина.

Ей вдруг вспомнилась милая улыбка Кэрол Сесник. Как она стояла в ванной комнате с копной кудряшек на голове. «Вики, я все испортила по глупости», – отозвалось эхом в ее памяти.

– Нет, дорогая, это не ты, – громко произнесла Виктория. – Это я все испортила.

Когда же спустя семь часов Виктория наконец забылась беспокойным сном, зазвонил телефон, и звонок этот изменил ее жизнь. Навсегда.

Глава 4

Первое знакомство

Это случилось посреди ночи.

– Повторите, пожалуйста, я не расслышала, – сказала она, пытаясь стряхнуть с себя пушистое облако сна. Мужской голос в трубке бормотал что-то невнятное. Похоже, на жаргоне обитателей черного гетто. – Что вы сказали?

– Рад, что подцепил тебя, мама, так что кончай кричать «ура», сейчас идет тариф обычный, без скидок для цветных. Поэтому ближе к делу и давай работать.

– О… – протянула Виктория, взглянув на часы. Было два часа ночи. Она понятия не имела, кто это звонит, и уже собиралась положить трубку, но следующая фраза ее заинтриговала.

– Этот Джейк, гангста, поимел всех. А его брат, вчера ночью его видели в Хобокене. Этот тупой Раста, нигга, кто-то натянул ему жопу на затылок… бросили на помойке… там. Слышишь… это…

Теперь Виктория села.

– С кем я разговариваю?

– Этот нигга, он мой хороший кореш, клевый. Вот почему я сейчас здесь. Все, что ты должна знать, – это что я злой очень из-за этого… вот почему я звоню тебе, что ты пыталась прижать этих белых сук-итальяшек.

Она едва улавливала смысл – половину звуков говорящий проглатывал, половину до неузнаваемости искажал, – но ей показалось, что звонит друг ямайца, труп которого был обнаружен накануне полицейскими в угнанном «эконолайне» на кладбище старых автомобилей в Хобокене. Позвонивший человек, кажется, считает, что это имеет какое-то отношение к братьям Рина. Насчет убийства на кладбище старых автомобилей она слышала, но ее мысли весь день крутились вокруг исчезновения Кэрол и развала дела. В полиции полагали, что убийство связано с разборками из-за наркотиков, потому что в крови ямайца был обнаружен героин, но этот человек, который звонит сейчас, в два ночи, кажется, придерживается другого мнения. Голос у него был какой-то очень тревожный. «Интересно, откуда у него номер моего телефона?» – подумала Виктория и произнесла в трубку:

– Вы можете говорить по-английски?

– Эй, не надо так не уважать мою жопу. Я пытаюсь капнуть на тебя немного хорошей науки.

– Так говори яснее! – с досадой крикнула Виктория. – В чем дело?

Она потянулась и включила настольную лампу, осветившую черно-белую спальню с минимумом мебели. В щель между шторами светила полная луна.

– Значит, приходит тут ко мне мой клевый кореш, весь такой, задрал нос. «Слышь, Амп, – говорит он мне, – есть один план. Итальяшки мне предложили работу, теперь наркоты будет… кайф ловить будем, когда захотим. Значит, – он говорит, – заживу я теперь класс». Но он всегда был такой нигга, с приветом, слишком много времени проводил, сосал стеклянный член. Он всегда вешал каждому лапшу. Понимаешь? Так что я не обратил много внимания, никакого. Он говорил, они собрались идти поиметь эту суку, ну, что ты охраняла, и тех двух спецов в голубом… спустить их всех вниз, в шахту лифта. Он говорил, эти итальяшки, дерьмо белое, дадут ему вести прикинутую тачку… говорил, все, что нужно делать ему, это сидеть в ней впереди и ехать. Вот, значит, какую работу он поимел.

Теперь она была уже на ногах и ходила с телефоном по комнате.

– Я правильно поняла твои слова? Ты говоришь, что Кэрол Сесник и двое полицейских находятся на дне лифтовой шахты «Трентонской башни»?

– Ты что, типа, не слушаешь? Это вот я и говорю! Ставлю кучу бабок против ничего, что они там и есть.

– Назови себя!

– Назвать себя? Дай-ка подумать… ну, пусть я буду для тебя приблудный пес, который позвонил. Я не член профсоюза. Понимаешь? Так что считай – никто. Мой клевый кореш, дурной нигга, он сейчас мертвый, значит, тоже никто. И наркоты никакой не нужно. Ты поищешь ее, увидишь, я не трепло. Хочешь больше, тогда подпитай меня.

– Если это все всерьез, я согласна. Но как с тобой встретиться?

– Не беспокойся, дорогуша. Я смотрю телик. Так что как-нибудь постараюсь постучать тебе в дверь.

После этого в трубке раздался гудок. Виктория схватила записную книжку и набрала номер Рона Джонсона, который записала вчера утром. После нескольких гудков трубку сняла жена Рона.

– Кто это? – спросила она хриплым сонным голосом.

– Виктория Харт. Извините, что звоню так поздно. Рон дома?

Потом, похоже, трубку там уронили, подняли, и через несколько секунд Виктория услышала голос Рона.

– Слушаю, – произнес он деланно-бодрым голосом. – Что случилось?

– У меня только что состоялся интересный телефонный разговор. Собеседник не назвался, но, похоже, это черный.

– Мисс Харт, неужели для вас это имеет значение? – спросил Рон. Он начинал сердиться – мало того что разбудила посреди ночи, так ей еще, кажется, негры не нравятся.

– Дело не в этом, Рон. Вы бы послушали, что он говорил! На жутком жаргоне. Если бы мне не довелось несколько лет подряд допрашивать по тюрьмам этих ребят, я бы не поняла ни слова. Так вот, он сказал, что Кэрол, Тони и Бобби лежат на дне лифтовой шахты в «Трентонской башне».