Король мошенников - Кеннел Стивен Джозеф. Страница 20

Камера повернулась к Теду Келендеру. В этот момент микрофончик за ухом сообщил, что пришло время рекламного блока.

– Сильно сказано, – произнес он в камеру. – А сейчас реклама. Мы вернемся через пару минут, оставайтесь с нами. – Камеру выключили. Он посмотрел на Викторию. – Я бы хотел сделать с вами второй эпизод. Продолжить тему. Как вы?

– Я думаю, что сделала достаточно, чтобы осложнить свою жизнь, – проговорила она и открепила микрофон. Затем вышла из студии.

Оказавшись на улице, Виктория села в машину и поехала по набережной реки Делавэр в сторону аллеи Джона Фитча, направляясь на север. Не отдавая себе в этом отчета, Виктория ехала к родителям в Уоллингфорд, штат Коннектикут. Она знала, что эта передача положит конец ее карьере в Управлении окружного прокурора. Она вела машину, а по ее щекам текли слезы. Силы воли хватило, чтобы избежать нервного срыва, но слезы остановить она не могла.

Виктория Харт изо всех сил вцепилась в руль и мчалась к дому своей матери.

Глава 8

Телевизионная передача

Фотографии оказались даже ужаснее, чем можно было предположить. Они были сделаны перед операцией; он лежал без сознания, весь в крови, распухший, челюсть сломана, два передних зуба отсутствовали. Бино пришлось даже вынуть платок и промокнуть выступивший на лбу холодный пот.

– А что, Родж, он действительно тогда меня здорово отделал, – сказал он, закончив изучать сделанные в больнице снимки.

Бумаги Виктории Харт были просмотрены уже дважды, но с нулевым результатом. Вся эта махинация Амп Хейвуд – Седрик О'Нил – Мартин Кушбери дала очень мало. Разве что только удалось ознакомиться с этими жуткими фотографиями, от просмотра которых скручивало живот и возникал отвратительный беспричинный страх. Бино ознакомился с ее предполагаемой стратегией на суде, от которой тоже пользы было мало. Заявление, которым Виктория намеревалась открыть процесс, было написано, как ему показалось, изобретательно, с изрядной долей драматизма, только уж больно пафосно. «На автостоянке „Кантри-клуба“ в Гринборо произошло не просто избиение человека, – собиралась сказать в суде Виктория Харт. – При этом были дьявольским образом нарушены границы того, что присуще человеку. Совершено то, на что накладывается категорический императив». Весьма недурно. Она понятия не имела, кто такой Бино, и заранее приписывала ему порядочность и законопослушание. Он прочел вступительную речь прокурора дважды и не обнаружил ничего, кроме нескольких симпатичных метафор и трех грамматических ошибок. Никаких фактов о преступной деятельности Джозефа и Томми. Но, затевая против братьев Рина Большую аферу, Бино отчаянно нуждался в информации. Причем исчерпывающей. В этих бумагах, которые он заполучил у Виктории Харт, ее было очень мало. Надо же, замахнулся на главный приз в «Большом шлеме» и в первом же сете проиграл!

Плут Роджер перевернулся во сне на бок, негромко зарычал, гавкнул, а затем засучил лапами. Лежащий в ногах кровати терьер, видимо, переживал сейчас какое-то собачье приключение. Телевизор в комнате работал, но Бино не обращал на него особого внимания, пока вдруг на экране не мелькнуло лицо Виктории Харт. Он соскочил с кровати и устремился к телевизору, чтобы прибавить звук. Пес недовольно поднял голову. Бино успел захватить основную часть интервью, где Виктория Харт сначала наступила на яйца Гилу Грину, а затем повернулась в камеру и пообещала достать Джо Рина.

Бино переждал блок рекламы, затем передача новостей продолжилась. За столом ведущего сидели Тед Келендер в голубом блейзере и его напарница, рыжеволосая Шелли Септембер.

– Вот это интервью, Тед! – произнесла она, взмахнув крашеной гривой.

– Да, Шелли. Мы попросили прокомментировать это Гила Грина, и он, в частности, сказал, что позицию мисс Харт Управление окружного прокурора не поддерживает. Что подобное резкое заявление, возможно, связано с обидой, потому что ее недавно отстранили от должности. Официальное заявление будет сделано завтра.

– Очень странное завершение этой очень странной саги, – шутливо изумилась Шелли, а затем продолжила чтение новостей.

Бино убавил звук и посмотрел на Роджера.

– Какого хрена она это сделала… напала на такого монстра? Сама же себе накликает смерть, больше ничего.

Роджер не ответил. Тогда Бино встал и прошел в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо. Затем собрал свои парфюмерные причиндалы, перенес в спальню, полез под кровать и вытащил парусиновую сумку. Внутри лежала двенадцатилитровая банка для солений с герметичной крышкой. Сквозь стекло были видны свернутые в рулоны сотенные купюры. Несколько секунд он скептически обозревал живописный натюрморт из своих денег.

– Ты думаешь, Родж, нам этого хватит? Нет, дружок, то, на что я замахнулся, требует гораздо большего. – Пес зевнул. – Так что необходимо заставить Вики Харт рассказать нам, где прячут свои денежки Томми и Джо. И добраться до этой женщины нам нужно раньше, чем это сделают братья Рина.

Он продолжил собирать вещи. Теперь неплохо было бы послушать голос Гила Грина. Он сегодня появлялся на экране телевизора уже раза три или четыре. Бино прибавил звук и начал переключать каналы в поисках окружного прокурора, который не переставал комментировать факт прекращения важного уголовного дела. Наконец он был обнаружен на втором канале. Передавали интервью, записанное в управлении сразу же после того, как обвинение выбросило белый флаг.

– Конечно… это было абсолютно ожидаемо, после того как исчезла свидетельница. К тому же мисс Харт в ходе расследования совершила ряд серьезных ошибок, которые мы собираемся внимательно изучить.

Бино прислушался к интонациям речи Гила Грина, мягким, без напряжения, и повернулся к Роджеру.

– Конечно… это было абсолютно ожидаемо, после того как исчезла свидетельница. К тому же мисс Харт в ходе расследования совершила ряд серьезных ошибок, которые мы собираемся внимательно изучить. – Даже мимика Бино была очень похожа на мимику Гила Грина, а сдавленный голос и подавно. Причем это удалось с первой попытки. Бино подумал, что, наверное, следует взять чуть выше. Продекламировал еще несколько раз. Наконец Роджер гавкнул.

– Ты считаешь, этого достаточно? – спросил Бино. – Ладно, давай попробуем.

Он двинулся к телефонной книге, нашел Управление окружного прокурора и набрал номер. Ответил коммутатор, Бино назвал добавочный Виктории Харт. После нескольких гудков разъединился и позвонил в приемную в надежде, что она еще не закрылась.

– Привет, кто это? – спросил он мягким, бесконфликтным, пассивно-агрессивным голосом Гила Грина.

– Донна, – ответила секретарша, ведающая приемом посетителей. – Это вы, мистер Грин?

– Да, Донна, это Гилберт. Боюсь, что я оставил в кабинете свою записную книжку, а мне нужно срочно связаться с Викторией. Прошу вас, продиктуйте мне ее домашний телефон и адрес.

– Но, мистер Грин, – сказала Донна, полная желания угодить начальству, – я не думаю, что она сейчас дома.

– А где же, как по-вашему?

– Скорее всего у родителей в Уоллингфорде, Коннектикут. У меня нет номера их телефона, но он наверняка есть в справочнике.

– А её отец?.. – Бино позволил вопросу театрально повиснуть в воздухе.

Ему нравилось это представление. «А что, – подумал он, – иногда я мог бы дать фору даже самому Дейна Карви». [19]

– Ее отец Харри Харт. Харри и Элизабет Харт.

– Очень по-американски, – покровительственно произнес он и положил трубку, даже не попрощавшись.

Через несколько минут у него был номер телефона родителей Виктории. Он набрал его, но никто не ответил. Позвонил снова в семь десять, затем в семь сорок и восемь вечера, но у Хартов по-прежнему никто не отвечал.

«Возможно, они поехали куда-нибудь поужинать, – подумал Бино, – а возможно, я уже опоздал».

В аэропорту Уоллингфорда, штат Коннектикут, ресторан размещался на девятом терминале гражданских авиалиний. Окна, разумеется, выходили на взлетно-посадочную полосу.

вернуться

19

Дейна Карви – эстрадный пародист.