Король мошенников - Кеннел Стивен Джозеф. Страница 37

– Похожие штуковины используют для печатания картинок и надписей на футболках, – сказал он, наполняя аппарат водой и вставляя электрическую вилку в розетку. Затем вытащил комбинезоны, купленные в магазине «Все для фермера», и разложил на выцветшем зеленом постельном покрывале. Достав белые переводные шрифты высотой 1, 25 сантиметра, он сложил на нагрудном кармане надпись US AGR. DEPT [33] и посмотрел на Викторию.

– Как? Вы бы на это купились?

Она посмотрела с минуту, затем переложила буквы, образовав над карманом полукруг.

– Лучше?

– Намного, – согласился он и взялся за паровой утюг.

Покончив с комбинезонами, они вышли на автостоянку мотеля и занялись изготовлением таких же надписей на передних дверцах «форда-эскорта», используя пятисантиметровые буквы. Во время работы она спросила у него, что значит организовать «подброс».

– Это старая мошенническая проделка, – объяснил он. – Ей, наверное, уже тысяча лет. В первый раз в нее сыграли в Китае. И называется она либо «кошель», либо «подброс», либо «испанский носовой платок», либо еще как-то. В разных странах по-разному. В общем, названий множество, но игра одна и та же.

– И в чем ее суть?

– Два мошенника, работающих вместе, инсценируют в людном месте находку бумажника, набитого настоящими деньгами. Все это должно происходить в непосредственной близости от лоха, которого нужно выбрать с особой тщательностью. Больше всего подходит богатая дама или какой-нибудь важный бизнесмен, хорошо одетый и в хорошей обуви. Выбор лучше всего делать по качеству обуви, сумочки или дипломата. Такой бумажник для богатого лоха – идеальная приманка. Итак, вы кладете бумажник таким образом, чтобы лох тоже мог оказаться законным владельцем находки. Вы как бы натыкаетесь на него все трое. Затем начинается обсуждение ситуации. Что делать? Может быть, обратиться к копам? Нельзя. Они запросто его прикарманят. Наконец двое жуликов предлагают богатому лоху взять бумажник себе и подождать с неделю, не объявится ли владелец.

– Удерживать отпуская, – сказала Виктория.

– Именно. Но в последнюю минуту жулики решают, что лох должен дать каждому из них отступные из своего кармана. Немного, процентов десять от суммы, находящейся в бумажнике. Так, мол, будет по справедливости, если владелец не найдется. Лох не возражает, потому что знает: в бумажнике денег в пять раз больше и все будут принадлежать ему. Какой там, к черту, владелец, кто его будет искать? Он выдает деньги, и жулики уходят. После чего лох обнаруживает, обычно уже дома, что бумажник с деньгами подменили на набитый резаной бумагой.

– И что, люди на это покупаются? – изумилась она.

– Каждый день, Виктория, и в любом городе земли. Это одна из самых распространенных жульнических махинаций.

Бино выпрямился и критически осмотрел дверцы светло-зеленого «эскорта». Теперь она поняла, почему он настоял на таком цвете и размерах машины. Их «форд-эскорт» с желтыми буквами на дверце теперь выглядел в точности как государственная машина.

– Осталось приобрести желтые защитные каски и дощечки-пюпитры с зажимами. Когда вы с такой дощечкой, у людей больше веры. – Он улыбнулся. – И не спрашивайте меня почему.

Потом, забравшись в постель, Виктория долго лежала, слушая пение сверчков. Вчера было платье из спандекса, какое носят шлюхи, и туфли на платформах. Завтра – дурацкий комбинезон и желтая защитная каска. Они возьмут в руки дощечки-пюпитры и будут дурачить ничего не подозревающего фермера, выдавая себя за служащих министерства сельского хозяйства. Подумаешь, большое дело! Ну и что? Она попыталась заснуть, но сердце не успокаивалось, продолжая накачивать адреналин. Как все это странно! Она не испытывала такого возбуждения даже накануне слушания в суде важного дела. Почему? «А потому, что это много интереснее, потому, что это против всех правил», – подумала она, устраивая голову на подушке. Виктории не хотелось признаваться себе в этом, но даже такой ответ был далеко не полным. Всю жизнь мама пыталась заставить ее расслабиться, но она продолжала следовать намеченным курсом, не позволяя себе ни на миллиметр отклониться в сторону. И вот теперь, мучаясь ужасной виной за гибель Кэрол, она отдала себя в руки этому симпатичному мошеннику. С обманом можно было бы как-то примириться, но самое главное состояло в том, что ей это нравилось. Где-то там, глубоко внутри, начали разгораться едва тлеющие угольки, которые казались давно потухшими. Она почти забыла это чувство, но такое случалось с ней прежде, когда она была маленькой. Однажды они были с мамой в супермаркете, и Виктория украла булочку из большой открытой корзины. Когда они шли на выход, ее маленькое сердце шестилетней девочки отчаянно колотилось. Ей удалось благополучно уйти с украденным, но потом мама застукала ее за поеданием булочки и потащила обратно в машину, чтобы ехать в магазин, вместе с недоеденной булочкой. Всю дорогу Виктория умоляла маму повернуть обратно, но та завела ее в магазин и вызвала управляющего. Потом потребовала от дочери возвратить то, что осталось от булочки, извиниться и оплатила покупку. Виктория все время плакала, до самого дома. Она была так унижена! После чего дала себе твердое обещание никогда больше ничего не красть и держала его почти тридцать лет. И вот теперь собиралась нарушить. Но, странное дело, никогда прежде она не ощущала в себе столько энергии.

На следующее утро они обустроили «лосиный выпас». Это оказалось до смешного легко. Зеленый «эскорт» с соответствующими надписями на дверцах остановился у въезда на ферму Кэл-Оукс у амбара. Стоявший неподалеку хозяин, грузный светловолосый мужчина, немного испуганно разглядывал двух служащих министерства сельского хозяйства в фирменных комбинезонах и защитных касках с дощечками-пюпитрами в руках, где были прикреплены листы, вырванные из телефонной книги. Бино уже знал, что перед ними Карл Харпер, поскольку об этом гласила надпись на почтовом ящике на въезде с дороги. Вылезая из машины, он бросил взгляд на свою дощечку.

– Джилл, я не ошибся, это владение Харпера? – Произнесено это было довольно громко, чтобы хозяин услышал.

– Мне кажется, да, Дэнни, – отозвалась Виктория, наблюдая за приближающимся Карлом Харпером. Ее сердце неистово колотилось.

– Чем могу помочь, ребята? – спросил он. Его тусклые глаза с подозрением перебегали с их лиц на дверцы машины и обратно – на надписи на карманах комбинезонов.

– Сейчас выясним, – ответил Бино, приветливо улыбаясь. – Я служащий министерства сельского хозяйства Дэнни Дункан, участвую вместе с помощницей в эксперименте, который проводит НАСА.

– Не понял.

– Так вот, НАСА и вооруженные силы США провели совместную разработку нового типа краски. – Он повернулся к Виктории. – Джилл, покажи, пожалуйста, мистеру Харперу.

Виктория взяла с заднего сиденья банку краски, которую они смешали утром в соотношении два к одному. Она была сейчас медно-рыжая, цвета ржавчины.

– Это так называемая «Краска – антиокись железа», – пояснил Бино, – которая предназначена для защиты металлических конструкций от коррозии на срок примерно пятьдесят лет. Условие тут только одно: вы не должны перекрашивать изделие в течение полувека, даже если вам вдруг захочется. Управление НАСА обратилось к нам, в министерство сельского хозяйства, с просьбой найти в округе фермеров, которые позволили бы покрасить их трубы и водяные цистерны с целью испытания краски.

Харпер вытер нос большим красным носовым платком, затем сунул платок обратно в задний карман.

– Вроде как яркая, – сказал он, глядя на краску и уже пытаясь представить ее на всех своих металлических конструкциях. – Так что это за штука, расскажите снова.

– Признаюсь, я не химик, – сказал Бино, – поэтому толком не знаю. Джилл, какой у нее состав? У тебя ведь есть спецификация?

Виктория нашла соответствующий листок на своей дощечке.

– Основные компоненты: фосфат алюминия с добавлением серы и нитрата цилиниума. – Мысленно она ругала себя, потому что чувствовала, что голос слегка подрагивает.