Сбежавшая невеста - Чайлд Морин. Страница 18

И, обхватив себя руками, загляделась на звездное ночное небо. Где-то в темноте за много миль от ранчо Джульетта сейчас на пути к дому. Дом! Лицо Джоанны исказилось от гнева. Тихий ропот сорвался с ее губ. Двадцать лет она работает здесь. И последние годы терпит это только ради Джульетты. Если бы не девочка, Джоанна отвернулась бы от этого несчастного места и его хозяина давным-давно.

Если бы это было в ее силах, она послала бы какое-нибудь чудо Джульетте, чтобы защитить ее. Чтобы обезопасить ее от этих людей, которым следовало бы больше любить ее.

— …Сейчас самое подходящее время для этого, сэр!

Джоанна обернулась в поисках призрака, от которого мог исходить этот странный, неестественный голос. Невероятно, но он раздался снова. На этот раз громче и ближе. Женщина.

— Я понимаю, конечно, что я немного поздно, но, уверяю вас, отложить это нельзя.

Обеспокоенный ответ Рауля прозвучал слишком тихо, чтобы Джоанна могла услышать его, и экономка недоумевала, кого это мальчик мог впустить в дом в такой час.

Звонкий стук каблуков по плиточному полу известил о приближении настойчивой гостьи. Джоанна слушала, заинтригованная необычным акцентом. И ждала, когда покажется незнакомка.

— Мистер Патрик Даффи ожидает меня. Я не намерена откладывать это до другого раза, молодой человек.

С этими словами женщина шагнула в открытую дверь спальни и остановилась на пороге. Ее фигура черным силуэтом вырисовывалась в свете лампы, горящей позади ее в холле.

— Боже мой! — выдохнула она, наконец, посмотрев на хозяина дома.

Джоанна наблюдала, как странная гостья, озираясь, вошла в комнату, и ее взгляд застыл на грязном храпящем человеке — Патрике Даффи.

Незнакомка была высока и худощава. Она стояла в маленьком ореоле света, отбрасываемом керасиновой лампой, и от этого черты ее лица казались более резкими. Ее русые волосы были зачесаны вверх и спрятаны под поля широкой бледно-фиолетовой шляпки. Женщина была немолода. И, — определила Джоанна, — непривлекательна. Даже в мягком отблеске луны. Но было что-то необъяснимо завораживающее в осанке этой женщины, в ее карих глазах, сейчас прищуренных от отвращения, которое вовсе не делало ее лицо милее.

— Вниз катиться гораздо легче… — монотонно прозвучал ее голос.

Джоанна шагнула в комнату. Женщина быстро обернулась.

— Кто вы? — требовательно спросила она.

— Джоанна, синьора. Я веду дом El Patron.

Собеседница улыбнулась и кивнула головой:

— Я уже заметила, как заботятся об этом огромном доме. Я уверена, что при дневном свете он будет просто сиять. Я… — громкий раскатистый храп прервал ее, и она бросила злобный взгляд на пьяного мужчину. — Я Пенелопа Баттерворт. У меня назначена встреча с мистером Даффи.

Джоанна торопливо подошла.

— Ах, синьора! Может быть, вам лучше вернуться утром? Когда он проснется?

— «Протрезвеет» — ты хочешь сказать? — брови Пенелопы сошлись в одну линию. — Ведь так, Джоанна?

— Si, синьора.

— Понимаешь, Джоанна, я не собираюсь сюда приходить завтра. Этот вопрос я хочу решить сегодня. Конкретный вопрос требует конкретного ответа. И мистер Даффи будет в состоянии решить этот вопрос сейчас. С этим я ему помогу.

Мисс Баттерворт повернулась туда-сюда, бросая озабоченные взгляды по комнате. Наконец, найдя, что искала, она с легкой улыбкой подошла к бюро и подняла высокую вазу, в которой были первые полевые цветы.

Затем Пенелопа Баттерворт стянула свои кремовые перчатки вместе с кошельком, висевшим на запястье и положила их на крышку бюро. Легко подняв расписанную розами вазу, она приблизилась к Джоанне.

— Просто замечательно, Джоанна, — сказала она, любуясь нежными бутонами. — Я так люблю полевые цветы.

Затем, вытащив их из воды, вручила экономке рассыпающийся букет. Мрачно улыбаясь, Пенелопа кивнула на вазу:

— Нет смысла метать бисер перед свиньей!

Джоанна нахмурилась в недоумении, но, крепко держа капающие, мокрые цветы, молча ждала. За все годы службы ничего подобного ей не приходилось видеть. Гостья была так спокойна, так уверена в себе… Джоанна не знала, что ей делать. Это было слишком необычно, чтобы в это поверить. Никто не посещал ранчо в эти дни. И ни одна женщина еще не была в спальне El Patron с тех пор как умерла Елена.

— Может быть, — думала она, — El Patron ждал эту женщину. Если так, он будет очень сердит, узнав, что его экономка отпустила ее.

Кроме того, ей очень хотелось увидеть, что эта необычная синьора будет делать дальше.

ГЛАВА 7

Пенелопа легко держала тяжелую вазу с водой. Сильная женщина, тяжелая работа была ей знакома. И теперь, глядя на человека, из-за которого ей пришлось проделать такой долгий путь, она пришла в ярость. Сила, рожденная этой яростью, наполнила ее.

Мисс Баттерворт подошла к кровати, двумя руками сжимая вазу, и, хищно улыбаясь, выплеснула воду в лицо спящему мужчине. Патрик Даффи сел, отплевываясь и кашляя. Он тряс головой и тер глаза ладонями. Увидев женщину, стоящую над ним, он свирепо выкрикнул:

— Кто, черт возьми, вы такая?

Она отвела правую руку и отвесила ему звонкую оплеуху.

Патрик и его экономка остолбенели от изумления.

В оглушающей тишине Пенелопа отчетливо произнесла:

— Я буду очень благодарна, если вы постараетесь придти в себя. Можете не благодарить меня за то, что я промыла вам мозги.

— Что? — его рука все еще сжимала щеку, бегающий взгляд делал его похожим на безумного.

Пенелопа, презрительно усмехаясь, отвернулась от него.

— Нам нужен будет кофе. Джоанна, пожалуйста, черный. Целое море кофе.

— Si, синьора, — ответила та, но даже не пошевелилась.

— Я — Пенелопа Баттерворт, — сказала она, обращаясь к хозяину дома. — Вы получили мое письмо сегодня утром, не так ли?

— Письмо?

— Да, письмо. Слова, написанные чернилами на белой бумаге.

«Боже! Ее надежды на справедливость должны возлагаться на это жалкое подобие человека! Если его голова так же пуста, как его глаза, — подумала Пенелопа, — в ближайшие полчаса ничего не выйдет».

Уперев руки в бока, зло постукивая каблуком об пол, она сказала:

— Как Вы осмелились так напиться, когда ждали леди?

Мужчина и женщина уставились друг на друга, казалось от злости между ними возникла электрическая дуга. Джоанна смотрела то на одного, то на другого, затем, сдерживая смех, поспешила вон из комнаты.

Нужно приготовить кофе. Проходя через длинный холл, примыкающий к кухне, она бросила быстрый взгляд на небо. Может быть, чудо, о котором она молилась, наконец пришло?

— Моя голова сейчас разорвется!

— Не думаю, чтобы это случилось, — отрывисто сказала Пенелопа. Она держала чашку у него под носом и ждала, пока он почувствует запах крепкого черного кофе. — Твое состояние — это наказание, которое Господь дает таким несчастным пьяницам как ты, чтобы проучить их за грехи.

Даффи скосил на нее взгляд и совсем не был удивлен выражением неудовольствия на ее лице. Его щека все еще болела от удара. Стук сердца отдавался в голове, во рту ощущался противный привкус. Эта женщина — демон! Она даже не дала ему времени надеть сухую рубашку, а та промокшая, что была на нем, прилипла к груди, как холодная влажная рука.

Патрик снова украдкой взглянул на нее. Она сидела, опершись на подлокотник красного бархатного кресла, держа спину прямо, положив сжатые пальцы на колени. И выглядела при этом как королева, вынужденная снизойти до разговора с одним из своих ничтожных подданных.

— Итак, кто вы такая, черт возьми, Пенелопа Баттерфорс, и почему вы беспокоите невинного человека в его собственном доме?

— Баттерворт.

— Что?

«Дьявол, эта женщина и на самом деле такая же сумасшедшая как в своем письме!»

— Меня зовут Пенелопа Баттерворт, а не Баттерфорс [7].

«О, если бы только она знала, как мало его занимает ее имя!» Патрик попробовал сделать глоток кофе и слегка пожал плечами. Может быть, если сюда добавить глоток бренди… Он встал, пошатываясь.