Путь Могучего. Том 2 (СИ) - Дубов Дмитрий. Страница 33

Вернувшись, я обрисовал обстановку, и мы практически сразу двинулись в обратный путь, чтобы сделать засаду. Всё шло, словно по маслу, что меня немного напрягало. Но, с другой стороны, Окунев и не должен был предчувствовать подвоха. Они с Ушаковым должны быть уверены в своей победе.

Проблемы начались, когда Пётр Фадеевич вернулся в свою конспиративную квартиру. Как оказалось, он действительно уже решил перевести её в свой жилой фонд и поселился тут, словно это был его дом. Ну а что? До Кремля недалеко, исторический центр, одним словом, все тридцать три удовольствия.

Но Окунев при этом был ещё и сверхосторожен. Ещё бы, столько подлостей провернуть, поневоле станешь осторожничать. И вот, вместо обычных четырёх телохранителей или даже восьми, как у самого императора, у него оказалось шестнадцать хорошо обученных боевых магов.

Сначала в квартиру зашла первая четвёрка, которая тут же почуяла неладное. Они дали знаки своим, оставшимся на улице, и те принялись уводить своего нанимателя по чётко выверенной траектории.

— Разомнёмся? — шёпотом спросил я Воронцова, наблюдая, как императорские боевые маги вступают в бой с телохранителями Окунева. — За ним?

— Вперёд, — откликнулся Владимир Юрьевич, и мы с ним вдвоём вошли в Лимб.

За нашими спинами воздух нагрелся от различных заклинаний. Кое-где он даже начал исчезать с громкими хлопками. Это говорило о том, что первая четвёрка телохранителей состояла из стихийников. Ну ничего, боевые маги императора дадут им прикурить. Вопрос только в том, сколько времени на это потребуется.

Мы с Владимиром Юрьевичем шагнули из Лимба в реальный мир, чётко рассчитав место, в котором появимся. Оттеснили первую четвёрку, за которой держался Окунев, представ прямо перед его ошарашенным взглядом.

— Владимир, — прохрипел тот, не веря своим глазам. — Но ты же должен быть…

— Я никому ничего не должен, — ответил на это Воронцов и активировал какие-то из своих артефактов, которые тут же обездвижили троих из четырёх телохранителей. А последний катался по асфальту, пока мой спутник не добавил ему.

В узком переулке остальные телохранители Окунева не рисковали нас атаковать, боясь задеть своего хозяина. Но время играло против нас. Поэтому я решил точным ударом вырубить государственного преступника и приволочь пред ясны очи императора.

Каково же было моё изумление, когда точно выверенный удар провалился в пустоту. Уверенность в своих силах на этот раз сыграла со мной злую шутку. У Петра Фадеевича оказалась отменная реакция. Двигался он так, словно мог тормозить время. Хотя, конечно, ему это было не под силу. Скорее всего, сказывалось действие какого-нибудь хитрого артефакта.

Отскочив, он тут же выпустил в меня несколько световых лезвий, точно попавших в цель. Однако все их я блокировал руками. Но мне не хотелось оказаться в качестве отбивающегося, поэтому я пошёл в атаку.

Несколько моих ударов Окунев блокировал, но проглядел один хитрый тычок снизу левой рукой. Он не принёс ему большого вреда, но проломил защиту, позволив считать её и понять, как противостоять противнику.

В этот момент Воронцов чётко отрабатывал своё пребывание тут. Он закидывал телохранителей таким количеством артефактов, что те просто не успевали ничего предпринять. Только они отходили от слепоты, вызванной нереально ярким светом, так им тут же приходилось бороться с жалящими насекомыми. Затем их с ног сбивали яростные порывы ветра. И так далее без конца.

Я не следил за своим спутником, полностью сосредоточившись на противнике, оказавшимся вполне достойным бойцом. Мне даже понравилось с ним размениваться ударами и жать его к стене узкого переулка. Пока он вдруг не выхватил огнестрельное оружие и не выстрелил в меня несколько раз.

Лишь отразив все выстрелы, я понял, что сжимаю в руке энергетический меч, которым лихо защитился от каждой из пяти или шести пуль, летящих мне в лицо и шею.

После чего я приставил клинок к шее Петра Фадеевича.

— Палач? — прохрипел тот. — Но мы же вас нейтрализовали.

— Пойдём, — бросил я ему сухо. — Тебя ещё ждёт масса сюрпризов.

С этими словами я втащил его в Лимб, попутно захватив и Воронцова. И только тут почувствовал, что короткая драка далась мне не так уж легко, как казалось. Воздух поступал в лёгкие тяжело и надсадно.

Стоило Окуневу увидеть императора, как он разразился чуть ли не истерическим хохотом. Лишь хлёсткий удар ладонью по щеке смог его немного привести в чувство.

— Я понял, — проговорил он всё с тем же намёком на смех. — Вы решили подсуетиться, да?

— Кто вы? — спросил его император грозным басом. — В смысле подсуетиться?

— Надо же, как натурально, — хихикнул Пётр Фадеевич и глянул на меня исподлобья. — Даже голос сумели подделать.

— Что ты брешешь, пёс? — проговорил монарх, приподнимаясь и нависая над пойманным нами преступником, а затем повернулся ко мне. — Приведи остальных.

Я понял, что мы оставили четверых наших в квартире Окунева. Однако, когда я вернулся, там их уже не было. Они обследовали переулок, в котором мы дали бой остальным телохранителям. Я вышел из Лимба, собрал их вокруг себя и переместил обратно к себе домой.

Тем временем там разговор зашёл вообще в какую-то сюрреалистическую плоскость.

— Давайте сотрудничать, — предлагал Окунев, глядя на императора, и, кажется, явно чего-то недопонимал. — У нас есть стратегические возможности, а у вас такая схожесть с монархом. Мы можем провести вполне официальное отречение от престола в пользу Константина Семёновича.

— Ты меня за кого принимаешь? — спросил монарх, наконец, поняв, что Окунев несёт дичь не просто так, а действительно принял сидящего перед ним императора за кого-то другого.

— За того, кто ты и есть, — очень грубо ответил Пётр Фадеевич. — За мага-иллюзиониста, который принял облик императора. И Воронцова тоже решили сотворить. Но вы просчитались, Владимир Юрьевич никогда бы не смог раскидать моих телохранителей, как детей.

— Вот тут ты заблуждаешься, — проговорил Воронцов, до которого дошло, что происходит. — И насчёт его императорского величества тоже. Он самый что ни на есть настоящий.

— Это исключено, — ответил Окунев. — Мы его и семью, и Воронцова, и Юрьевских отправили туда, откуда не возвращаются.

— Плохо отправили, — прорычал император и выставил вперёд руку ладонью вверх.

— Оттуда нельзя вернуться, это исключено… — затихающим шёпотом говорил Пётр Фадеевич, наблюдая за тем, как над ладонью императора молнии складывались в его фамильный герб. Подделать такое было нельзя, так как задействовались изначальные силы, присущие только императору.

— Теперь рассказывай, — прогрохотал Арсений Глебович, — кто с вами участвует в сговоре⁈

А я уже видел, что Окунев действительно понял, что перед ним император. И если раньше он ещё надеялся договориться с неизвестной ему группировкой магов-иллюзионистов, то теперь он точно знал, что его ждёт только смерть. Причём, явно долгая и мучительная.

Поэтому он крепко сжал челюсть. А внутри одного из зубов находился смертельный яд. Ещё секунда, и мы лишимся самого ценного своего свидетеля.

Глава 17

Даже не знаю, как догадался про яд. Эта мысль явилась ко мне словно озарение. Но, потянувшись, я действительно увидел, что внутри одного из зубов вмонтирована капсула с летучим и ужасно ядовитым веществом. Его было достаточно для того, чтобы следующий вдох Окунева стал последним.

Уж не знаю, так ли это, но мне показалось, что я замедлил время. Мне нужно было совсем немного, чтобы воздействовать на активное вещество, вот только Петру Фадеевичу нужно было куда меньше, чтобы расколоть капсулу.

И я ускорился. Поток обычного времени со всеми остальными в нём тёк со своей обычной скоростью. А я как раз успел дотянуться до вещества в капсуле и поменять некоторые элементы. Причём, не на просто безвредные, а на такие, которые немного развяжут изменнику язык.

Сразу же после этого я вернулся в привычный ток времени и увидел, что боевые маги императора тоже догадались, что задумал Окунев. Они ринулись к нему, но всё-таки опоздали. Он раскусил капсулу и чуть ли не с наслаждением вдохнул отравленный, как ему казалось, газ.