Дредноут: Судьбы войны 1 - Кэри Диана. Страница 27

– Ваше присутствие. Сарда, уже имеет большое значение для меня.

Фактически от глубокой депрессии меня предохраняло только спокойное упрямство Сарды как вулканца. Что я могла предпринять? Несколько дней назад я была всего лишь курсантом Академии, находилась в безопасности, мне еще оставалось несколько лет спокойной учебы, постепенного приобретения опыта. Сейчас же я оказалась в настоящей кризисной ситуации. Вся моя прошлая жизнь принадлежала Звездному Флоту, Федерации, защищавшей растущие поселения моих соплеменников, обеспечивая их будущее. Где будет теперь мой дом после всего этого? Проксима находится у самого края пространства Федерации, до последнего времени это была одна из самых спокойных ее территорий. Если власть захватят Риттенхауз и его сообщники, пройдут многие годы, прежде чем заработает новое правительство и сформируется новая система управления. В переходный период галактика превратится в помойную яму. Все начнут бороться за новые территории. За мою землю. Мои леса и болота, мои лепидендроны, мои пруды и папоротниковые заросли…

Неужели все это безвозвратно пропадет для меня?

В кармане брюк я почувствовала корпус коммуникатора Сарды. Он все еще оставался у меня. Небольшой прибор. Но с его помощью я смогу запустить выполнение программы самоуничтожения космического истребителя, на котором мы прибыли сюда. Нажатием пальца я смогу разрушить «Помпеи», остановить Риттенхауза. За это можно заплатить и собственной жизнью.

Я вытащила коммуникатор и стала рассматривать его. Золотистые блестки на корпусе прибора слились в одно дымчатое облачко. Он быстро нагрелся в моей горячей и влажной ладони и стал казаться мне живым существом. Если понадобится, я обязательно сделаю это. Осколки «Помпеи» разлетятся до самого Ориона. Единственное, что смущало меня, – насколько Риттенхауз сумел внушить собственные бредовые идеи своим сподвижникам. Если он погибнет, развалится ли его заговор вместе с ним? Или сообщники продолжат дело главаря? Если бы я только могла сообщить капитану Кирку, он бы позаботился о том, чтобы были приняты необходимые меры в руководстве Звездного Флота, восстановлены порядок и безопасность.

Неизвестно, о чем думал в эти минуты Сарда и догадывался ли он о моих идеях? Возможно, вулканец возненавидел бы меня за мои мысли о самоубийстве: его жизнь тоже находилась в моих руках. Но реакция моего компаньона внешне была спокойной и бесстрастной. С сожалением в голосе Сарда произнес:

– Это бесполезно. Отсек, где мы находимся, изолирован для прохождения любого рода излучений, включая лучи фазеров.

Он понимающе посмотрел на меня, и неожиданно в его взгляде я прочла согласие и даже сочувствие.

– Это достигается за счет внутреннего экранирующего поля высокой напряженности.

– И сюда не проникнет даже фазерный луч? – вздохнула я, восстанавливая силы после полученного шока. – Черт побери! Вы думаете, что Звездный Флот специально спроектировал такой укромный уголок?

– И целью его может быть…

– Знаю, знаю.

У меня начали подгибаться колени.

Сарда снова помог мне сесть на пол.

– Вам надо отдохнуть и поберечь силы.

– Это несложно, другой работы для себя я пока просто не вижу. Но нам обязательно нужно выбраться отсюда. Я не думаю, что Кирк уже добрался до Риттенхауза, и ему надо сообщить обо всем.

– Вы планируете вернуться на «Энтерпрайз»?

– Нет, я все еще хотела бы попасть на «Звездную Империю» и докопаться до истоков этого дела. Нам надо выяснить, насколько Риттенхауз был правдив, рассказывая о Поле Берче. Он, может быть, нисколько не лучше его самого. То есть, лишний конкурент.

– Маловероятно. Его призыв к Энтерпрайзу, просьба о поддержке говорят о том, что у него могут быть другие мотивы, Пайпер. А инженер Силайна меня совершенно не волнует.

В этом чувствовался не только вулканец, не так ли? Взять хотя бы несвойственное им великодушие, все же пробивающееся наружу сквозь защитную оболочку. Спасибо, Сарда, мне так нужна твоя поддержка.

– Есть и еще кое-что, что я никак не могу взять в толк.

– Что именно?

– Бома. Вы когда-нибудь слышали о нем? И я нет. Да и что это за связь между вице-адмиралом и гражданским физиком? Конечно, в том, что член адмиральского совета сам выбирает себе адъютантов, нет ничего странного. У каждого звания есть свои привилегии, не так ли? Он сам выбрал именно этих капитанов трех крейсеров. Может быть, их назначения являлись его наградой за верность и безупречную службу? Потому что, если бы в душе они оставались верны Уставу Звездного флота…

– Пайпер.

– Что? Я пытаюсь разобраться во всем этом.

– А я стараюсь увести вас от этого. Вам нельзя волноваться.

Он глубоко вздохнул и окончательно вернул меня к действительности своей репликой:

– Люди иногда бывают слишком эмоциональными.

– Я пыталась рассуждать логически.

– Пожалуйста, отложите такие попытки на будущее.

– Хорошо, тогда я буду больше рассчитывать на собственную интуицию.

– Похоже, от этого должно быть больше пользы.

– Я запомню.

Он начал говорить еще о чем-то, но в этот момент по кораблю пронесся какой-то необычный гул. Очевидно, он являлся следствием внезапного перераспределения мощности энергоустановки, затем погас свет и огоньки экранирующего поля. Мы оказались в полной темноте.

– Неужели авария в энергосистеме? Может быть, кто-нибудь ведет по нам огонь?

Сарда не ответил, я услышала лишь его шаги в темноте. Но вдруг я догадалась о его планах.

– Сарда! Не надо!

Я успела схватить его за рукав и через минуту уже оказалась рядом с ним. Сама мысль о том, что он рискует первым вместо меня, вызывала тошноту. Я собиралась вновь произнести его имя, но в этот момент сначала зажглись огоньки защитного поля, а затем и общее освещение. Сарда чудом не успел попасть в опасную голубую зону, которая еще некоторое время мерцала, прежде чем зажечься в полную силу. Гул возобновился. Сарда метнулся назад в коридор. Отброшенный легким ударом к противоположной стене, он присел.

– Сарда!

Я снова едва не попала в полосу смертоносного поля.

– Сарда!

Медленно, очень медленно он пошевелился, пытаясь включить в работу мышцы. Его лицо было сосредоточенным на борьбе с болью, но он все же нашел в себе силы сначала отползти к противоположной стене, а потом попытаться встать. Тяжело дыша, Сарда прислонился к переборке. Я снова позвала его.

Он оторвался от стены и опять едва не упал в сторону смертельно опасной голубой зоны, но все же смог добраться до панели управления. Очевидно, вулканец пытался вспомнить, каким образом можно отключить это силовое поле. Напряжение на его лице сразу же спало, как только погасли голубые огоньки. Я едва успела подхватить Сарду и удержать его от падения.

– Все так глупо получилось, – произнесла я. – Мне следовало догадаться об этом заранее. С вами все в порядке?

– Все… будет… хорошо… Это было необходимо…

– Держитесь за меня. Пошли. Мы должны успеть выбраться отсюда, пока они не догадались, что здесь произошло.

– Не могу представить себе… – он замолчал, затем, собравшись с силами, продолжил:

– … почему отключилась энергоустановка.

– Я тоже, но предположение о том, что кто-то решил оказать нам любезность, лишено всяких оснований. Держитесь за меня. Представьте себе, что вы – мох, растущий на камне.

– Но ведь на…

– … Вулкане не растет мох. Тогда придумайте его.

Я взяла Сарду за руку, а другой рукой обхватила талию вулканца, радуясь тому, что он не сопротивляется. Ему действительно было плохо.

Так мы пробирались по заполненным людьми коридорам корабля, что создавало для нас дополнительные трудности: нужно было успеть спрятаться в какую-нибудь нишу или за угол, чтобы избежать нежелательных встреч. Сарда постепенно восстанавливал свои силы, и мне приходилось все меньше и меньше поддерживать его. Я старалась свести к минимуму свои заботливые взгляды в его сторону. Нам надо было вернуться на взлетно-посадочную палубу к нашему истребителю, чтобы с его помощью покинуть «Помпеи».