Доверься мне (СИ) - Каллихен Кристен. Страница 16

— Ты пялилась на мое барахло, — говорю я ее груди. — Просто возвращаю любезность.

Я с удовольствием смотрю на то, как затвердевают ее соски, как бы говоря «привет». У меня на лице растягивается улыбка. Черт, они ведь тоже выглядят идеально как маленькие сахарные конфетки. Хочу их увидеть. Сейчас.

— Эй. — Она щелкает пальцами. — Ты посмотрел. А теперь подними глаза.

Она права, сначала смотри, а потом ухмыляйся.

— К слову об осмотре… — Я прочищаю горло. — Почему ты вломилась?

По ее груди распространяется румянец. По красивой груди. Веди себя хорошо, Джон.

Голос в моей голове звучит предупреждающе, как у матери. Это сбивает с толку, потому что я не слышал ее голоса годами. И быстрее выстрела убивает возбуждение.

— Я пыталась постучать, — говорит Стелла. — Ты меня не слышал.

— И поэтому ты просто врываешься сюда? Приму к сведению, что мы на такой стадии отношений.

— У нас нет отношений. И да, я ворвалась. Ты шумишь и прерываешь мой сеанс йоги.

Серьезно, эта девушка наполовину отличное развлечение, наполовину кайфолом. Полнейшие противоположности.

— Это не шум. Это музыка, Стелла-Кнопка.

— Что бы ни… Агрх. Я не могу с тобой так разговаривать. Надень, наконец, штаны.

Ее волнение забавляет, заставляет испытать искушение отказать в ее просьбе. Но я чувствую себя немного нелепо, стоя с голой задницей и прикрытый лишь Стратом¹¹. Плюс, перестав играть, я начинаю замерзать.

— Ладно.

Я стягиваю через голову ремень и ставлю гитару. Раздаются крики, и я широко улыбаюсь, хватая джинсы и натягивая их.

Несмотря на протесты, Стелла смотрит с неподдельным интересом, как я подтягиваю джинсы и застегиваю молнию. Не утруждаюсь застегиванием пуговицы. Во-первых, знаю, что ее это разозлит. А во-вторых, это ее разозлит.

Ее взгляд остается прикованным к расстегнутой пуговице, и я располагаю руки внизу на бедрах, напрягая пресс, чтобы добавить веселья.

— Уверена, что хочешь, чтобы я оставил одежду? — спрашиваю я, пытаясь не рассмеяться.

Она поджимает сексуальные губки.

— У тебя нет стыда?

У меня его тонны. Бесконечный гребаный стыд. Но касаемо своего тела?

— Нет.

Она качает головой и вздыхает. Но не может скрыть от меня улыбку.

— Так мы договорились, — говорю я. — Ты не будешь подкрадываться ко мне, а я продолжу играть голышом.

— Что это вообще за фишка с игрой голышом? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Мне стало жарко. Я разделся. Ничего особенного.

Я не упоминаю о том, что возбужден и кроме как с помощью руки у меня нет возможности удовлетворить свои нужды. А моя рука не справляется. Игра обнаженным снимает напряжение. Назовите меня странным, но в этом есть особый эротизм — прикосновение прохладной гитары к члену, тугое сопротивление струн моим пальцам, и музыка. Музыка и секс не просто так идут рука об руку, они являются формами выражения, освобождения, созидания.

Она смотрит на меня как на сумасшедшего. Но когда заговаривает, тон спокойный.

— Ты прав. Чем бы ты ни занимался в своем доме, это твое дело.

— Спасибо…

— Однако, — перебивает она, — твоя музыка звучит не только в твоем доме. Она вторгается и в мой.

— Музыка не может удерживаться обычными стенами, Стелла-Кнопка.

— Так попробуй.

Я развожу руками.

— И как я должен это сделать?

Стелла приоткрывает рот.

— Ты не можешь быть настолько невежественным.

Я смотрю на нее с раздражением.

— Я не убавлю звук. Это абсурд.

— Подключи наушники к своему маленькому усилителю.

— Наушники? Я в родительском доме? Ни единого шанса.

— Ох, повзрослей. Это не так плохо.

— Я взрослый. Поэтому у меня своя квартира. Чтобы мог играть, когда мне захочется.

Она выражает пренебрежение, звук получается громкий и неприятный. Мне хочется смеяться. Но я не смеюсь, потому что все еще раздражен.

— Джон, перестань вести себя как настоящий вредитель. Ты нарушаешь покой и знаешь это.

— Больше никто не жаловался.

— Я жалуюсь. Не вынуждай меня звонить мистеру Скотту.

Чувствую, как поднимаются мои брови.

— Ты бы наябедничала на меня? Низко, Стелла. Чертовски низко.

Она фыркает, складывая руки на груди.

— Он сказал, что стоит с ним связаться, если у меня с тобой будут какие-то проблемы.

— Знаешь, Скотти уже давно хочет, чтобы я играл. Неважно, что играет «напыщенного мудака» во всем вплоть до науки, технически он работает на меня.

Ее рот сначала открывается, а потом захлопывается.

— Я забыла об этом.

— Понятное дело. В подходящей ситуации мы позволяем ему поиграть в командира. Но факт остается фактом, и я думаю, что выиграю этот раунд. Попробуй еще разок, Кнопка.

На ее щеках растет румянец.

— Ты действительно не собираешься убавить громкость?

Я бы уменьшил, наверное, если бы она не бросалась в меня угрозами насчет Скотти. Или не предложила бы наушники. Я лениво пожимаю плечами.

Она рычит, заставляя все свои округлости зашевелиться… снова.

— Если не сделаешь, я… — Она диким взглядом обводит все вокруг, останавливая его на моем любимом Страте. — Я разобью эту ветхую гитару о твою голову.

Я в ужасе вздыхаю.

— Это, милая Стелла, Фендер Стратокастер Солнечный Луч 1964 года, которой когда-то владел и играл на ней Джимми Хендрикс. Я бы скорее позволил тебе быстро двинуть мне по яйцам и покончить с этим.

Ее брови взлетают высоко.

— У тебя гитара Хендрикса? И ты на ней играешь?

— Конечно, играю. Старушка нуждается в том, чтобы на ней играли или она умрет. — Я собственнически кладу руку на ее грубое потрепанное тело. — Не слушай старушку Стеллу. Я защищу тебя, детка.

Стелла закатывает глаза.

— Господи. Сколько, кстати, эта штука стоит?

— Это не штука. И она может тебя слышать.

Снова закатила глаза.

Я опять глажу свою малышку.

— Думаю, около миллиона. Но для меня она бесценна.

Стелла краснеет и слегка качается.

— Что не так? — спрашиваю я, зная ответ… но все же.

— Я офигела.

— Тебе стоит увидеть музыкальную коллекцию Рая. Вот что впечатляет. — Внезапно мне хочется, чтобы она ее увидела, познакомилась с Раем, который, уверен, ей бы понравился. Хмурый взгляд застает меня врасплох. Может, на самом деле я не хочу, чтобы ей было комфортно с Раем.

Она качает головой, словно пытается стряхнуть с себя дымку.

— У меня есть неподобающие мысли о том, чтобы сбежать с этим.

— Я чувствовал то же самое, — официально заявляю я.

— И продать ее.

— Вот это маленькая воришка, которую я знаю.

— Я бы все деньги отдала на благотворительность.

Она не выглядит убедительной.

— Ну-ну, не нужно тут корчить из себя Робин Гуда, — ухмыляюсь я. — Это противоречит моей мысленной картинке о твоих корыстных мотивах.

Стелла ставит руки на бедра.

— Слушай, почему бы тебе просто не использовать наушники, как все нормальные люди?

— Ты хочешь, чтобы я заблокировал звук? Ни за что.

— Я не могу спокойно заниматься йогой, и ты пугаешь Стивенса.

— Стивенс — рок-н-рольный кот. Ему нравится. — Когда она тушуется, я делаю шаг ближе, глядя ей в лицо. — Зачем ты, Стелла Грей, использовала невинного кота, чтобы заставить меня почувствовать вину?

Мне вроде как понравилось.

Кривя носик, она фыркает немного напыщенно.

— Я этого не делала.

— Точно делала.

Стелла вскидывает руки.

— Ладно. Хорошо. Это все я. А теперь, пожалуйста, можешь сделать тише?

Она движется на выход, а я обнаруживаю, что останавливаю ее.

— А что, если я наиграю несколько мелодий, пока ты занимаешься йогой?

Какого черта? Я только что не сказал это.

Она изучающее смотрит на меня из-под ресниц своими голубыми глазами. Я не упускаю то, как ее внимание переключается на мою грудь. Мне это подходит. Я тоже смотрю на ее грудь. Око за око и все такое.

— Как ты вообще узнаешь, что я занимаюсь йогой? Ты вроде как не слышал, когда я стучала. А я не собираюсь повторно переживать этот кошмар.