Доверься мне (СИ) - Каллихен Кристен. Страница 79

— Не хочешь кофе? — интересуется Стелла. Она побледнела от потрясения, но ее внимание приковано ко мне, оценивая, насколько сокрушила эта ситуация меня.

— Нет, спасибо.

Усевшись на подлокотник дивана, она прижимается ближе и легонько кладет руку мне на затылок. Понятия не имею, для ее это успокоения или моего, но все равно ценю этот жест.

Лео поправляет очки на переносице.

— Мама хорошо о тебе отзывалась. Упоминала, что порой вы вместе ужинали.

— Да. Иногда. — Но этого было мало. Господи, когда я в последний раз разговаривал с Мэдди? Я съеживаюсь. Кажется, вечером, когда бушевала метель. Потом моим вниманием овладела Стелла, и походы в гости к соседке отодвинулись на второй план. Чувство вины оглушает меня. — Твоя мама была особенной.

— Да, так и есть, — натянуто улыбается Лео, ставя шкатулку на кофейный столик и подвигая ее ко мне. — Мама хотела, чтобы она была у тебя.

— Правда хотела?

Смотрю на шкатулку, не решаясь открыть, ведь это будет значить, что ее больше нет.

Лео терпеливо ждет. С дрожью в пальцах поднимаю крышку. Внутри лежат винтажные мужские наручные часы «Rolex» с циферблатом кремового цвета и золотым корпусом. За многие годы черный кожаный ремешок износился по бокам, и я осознал, что они принадлежали мужу Мэдди, отцу Лео. Тяжело вздохнув, возвращаю шкатулку обратно.

— Спасибо, но я не могу их принять. Это слишком… они принадлежат твоей семье.

С непреклонным выражением лица Лео качает головой.

— Если мама хотела, чтобы они оказались у тебя, значит, они принадлежат тебе. — Очевидно, он испытывает к матери нежные чувства. — Ты знал ее. Ей нравилось ваше общение.

Я смеюсь, но выходит как-то слабо, с болью в голосе.

— Порой она вселяла в меня ужас.

Он словно сдувается. В один миг.

— Она могла быть и такой. — Лео выпрямляется. — Прошу, с моего благословения, прими их.

— Откуда ты знаешь, что она хотела оставить их мне? — Сжимаю руки в кулаки. — Она говорила обо мне перед?..

Блядь, я сейчас сорвусь. Мэдди была моим другом. Более того, она поддерживала меня, как никто другой. Я со спокойной душой открывался ей, потому что она не касалась остальных аспектов моей жизни. А теперь ее не стало.

— Нет, — отвечает Лео, — она оставила записку…

— Записку, — резко перебиваю я, дрожь и ужас пронзают мое тело. — Неужели она… скажи, что она не… господи, нет. Не может быть…

Резко вскочив, отхожу от стола.

Озадаченное выражение лица Лео внезапно сменяется пониманием.

— Нет-нет, это был сердечный приступ. Она умерла во сне в загородном доме в Бока.

Я резко останавливаюсь. Душу захлестывает такое облегчение, будто меня окатили холодной водой.

— Ты говорил о записке…

— Прости, я не то имел в виду. — Лео грустно улыбается Стелле, наверное, потому что сейчас я похож на сумасшедшего, и выпрямляется. — Мама была помешана на списках. У нее есть — были — блокноты, заполненные только списками, от домашних счетов до планов на будущее. В прошлом году она перенесла легкий сердечный приступ. После этого стала составлять списки, описывая, кому и что хотела бы оставить.

Порывшись в кармане пиджака, он достает сложенный листок бумаги.

— Я переписал один из них. — Поправив очки, Лео зачитывает: — Джакс получает «Rolex» 69-года. Ему понравится это число, и еще он должен понять, что время — единственное, над чем мы не властны.

Покраснев как помидор, я невольно издаю горький смешок, который болью отдается в груди.

— Черт возьми, я буду по ней скучать.

— Я тоже. — Глаза Лео наполняются слезами. Быстро сморгнув их, он встает. — Мне нужно идти.

Странное чувство паники пробегает по коже, поселяясь внутри. Я хочу, чтобы он ушел. Желаю побыть в одиночестве и в тишине, находясь в своей постели. Уровень боли, которую я испытываю из-за потери друга, меня ошеломляет. И неважно, что мы редко виделись. А если бы на месте Лео оказался Скотти, сообщив мне о смерти Киллиана? Или Стеллы?

Чистый ужас настолько сильно проникает мне в душу, что начинает кружиться голова. Если я не умру раньше, этот день рано или поздно настанет. Я потеряю всех. Мэдди была права: так или иначе, у каждого истечет отведенное ему время. Пот тонкой струйкой стекает по моей спине, дыхание спирает. Я хмурюсь в попытке сосредоточиться. Лео что-то говорит мне, но я едва его слышу из-за шума в ушах.

— Могу я узнать у тебя еще кое-что? Ты знаешь Стеллу, которая живет в этом здании? Мама не знала ни фамилии, ни номера квартиры.

Стелла вскакивает, как будто ее ущипнули.

— Это я.

— О! — Парень по-настоящему краснеет, что никак не вяжется с его таинственным образом. Да и как он может не поддаться чарам Стеллы? Она — яркий свет в самую темную ночь. Лео протягивает ей руку, и они обмениваются рукопожатиями. — Приятно познакомиться. Мама кое-что оставила и тебе тоже.

— Но зачем? — С округлившимися от шока глазами она вцепляется в мою руку. — Мы всего лишь один раз обедали вместе.

— Что ж, — замечает Лео с ноткой иронии, — должно быть, встреча с тобой произвела на нее большое впечатление. Вообще-то, я оставил эту вещь в холле. — Он встает, и мы следуем за ним к двери. Лео возвращается с большой красной сумкой, от которой у Стеллы перехватывает дыхание. — Я подумал, что будет странно, если я позвоню в звонок и буду стоять с женской сумкой в руке, так что…

Он со смешком пожимает плечами и передает сумку Стелле. Та с трепетом берет ее и поглаживает неровную кожаную поверхность.

— Ух ты, это же «Биркин». — Стелла нервно облизывает губы, ее глаза наполняются слезами. — Просто вау.

— В маминой записке говорилось о том, что у каждой женщины должна быть потрясающая сумочка, и что она будет чудесно сочетаться с твоими волосами. — Лео с неким замешательством смотрит на яркие локоны Стеллы. — Не знаю, что она имела в виду.

Кнопка улыбается, ни капли не обидевшись.

— Зато я знаю. И она была права. — Стелла наклоняется и обнимает Лео. После секундного колебания он отвечает на объятия, издав при этом прерывистый вздох, как будто очень в этом нуждался. Взяв себя в руки, он отстраняется.

— Когда похороны? — спрашиваю я. Не хочу на них идти. Не хочу смотреть смерти в лицо и знать, что она ожидает всех, кого я люблю. Но я сделаю это ради Мэдди.

Выражение лица Лео быстро меняется, он потирает затылок и бросает взгляд на дверь.

— По еврейской традиции мы стараемся хоронить наших умерших в течение двадцати четырех часов с момента смерти.

Точно. Прошла уже неделя. Неделя с тех пор, как она умерла и была похоронена, а я все это время ни о чем не догадывался и не вспоминал о ней. Сдержав приступ тошноты, прощаюсь с сыном Мэдди. Я не слежу за ходом этого разговора, просто притворяюсь до того момента, пока не останусь наедине с собой.

Как только Лео уходит, Стелла поворачивается и крепко обнимает меня.

— Я сожалею, — произносит она. — Мне очень нравилась миссис Голдман.

Глядя в пустоту, медленными круговыми движениями глажу Стеллу по спине.

— Мне тоже.

Она кивает, и легкая дрожь пробегает по ее телу.

— Я буду очень по ней скучать. Хотя не могу не думать о том, что она, наконец, со своим Джерри.

Мои рассеянные поглаживания прекращаются.

— Мэдди рассказала тебе о Джерри?

— В тот раз, когда мы обедали. Она сильно любила его. Думаю, ее сильно терзало то, что он ушел туда, куда она не могла за ним последовать.

Без сомнения, Стелла рассказывает об этом с целью утешить и себя, и меня. Мысль о том, что Мэдди теперь рядом с Джерри, дарит спокойствие. И я бы успокоился, если бы мой разум зациклился именно на этом, но холодный страх сковал сознание. Думаю о боли. Столько лет Мэдди страдала в одиночестве, потеряв единственного, кого любила больше всего на свете. Каждый раз, когда приходил к ней, я видел тоску в ее глазах, замечал, как всякий разговор сводился к ее любимому мужу. Как она смогла? Как продолжала жить после смерти своей второй половинки?