Соблазны бытия - Винченци Пенни. Страница 4

Напрасно Джайлз пытался ей объяснить, что все они плывут в одной лодке и номинально находятся в одинаковом положении в плане отчетов перед Нью-Йорком. Они должны были информировать «Литтонс – Нью-Йорк» обо всех крупных приобретениях книг и контрактах с авторами, дважды в год представлять отчеты по бюджету и согласовывать назначения на высшие руководящие должности. Напрасно Венеция пробовала убедить Селию, что в практике издательского бизнеса многое изменилось и автократия в рамках издательства, при всех ее воодушевляющих моментах, более неприемлема. Особенно в издательстве, где Селия уже не имела контрольного пакета акций. Напрасно Джей доказывал ей, что выбор произведений и авторов не должен целиком зависеть от личных предпочтений. Селия продолжала управлять издательством так, как привыкла, и любое предложение что-либо изменить попросту объявляла абсурдным.

А насчет облегчения она действительно была права. Джайлз испытал заметное облегчение, прочитав ее заявление, опубликованное в «Букселлере» и «Паблишерз газетт». Странный способ избрала леди Селия, чтобы объявить не только миру, но и своей семье об отходе от дел. Отныне она полностью покидает издательский мир. Джайлз узнал об этом от Венеции, позвонившей ему рано утром. Голос сестры был одновременно напряженным и взволнованным. Повесив трубку, Джайлз бросился к столу, где лежали газеты, которые миссис Паркс – экономка в их доме – успела аккуратно сложить и поместить рядом с пришедшей почтой. Он нашел и прочитал заявление, недоверчиво качая головой, затем тяжело плюхнулся на стул, с некоторым отупением глядя на Хелену. Жена спросила, в чем дело, а узнав, оживленно произнесла:

– И очень вовремя, Джайлз. Наконец-то у тебя появится шанс.

Потом она вдруг заплакала, что было ей крайне несвойственно.

Слезы жены растрогали Джайлза. С тех пор как более двадцати лет назад они поженились, Хелена неутомимо сражалась за него и за его право руководить издательством. Ее усилия не отличались тактичностью. Зачастую они оказывались бесполезными или даже приносили обратный результат. Но на протяжении всех лет супружества отношение Хелены к мужу не менялось. Она любила Джайлза, восхищалась им и постоянно злилась из-за того, что его таланты не получают должного признания. За это Джайлз прощал жене весьма многое: отсутствие чувства юмора, властную манеру поведения и возрастающее стремление относиться к нему как к одному из своих детей. На званом обеде Хелена Литтон могла во всеуслышание сказать мужу, сидевшему на другом конце стола, чтобы он поменьше болтал и повнимательнее ел.

Когда в 1949 году «Литтонс» выпустило книгу Джайлза «Народная война», Селия довольно сдержанно отнеслась к успеху сына. По ее мнению, писательство лишь рассеивало его внимание, отвлекая от управления издательством. Мать крайне редко радовалась его достижениям. Единственным исключением был полученный им Военный крест. И все же слова о рассеивании внимания тогда больно его задели.

Он подошел к Хелене и довольно неуклюже потрепал ее по плечу. Физические контакты между ними (не только сексуальные) давно прекратились.

– Ну, будет, – сказал он. – Не плачь. Незачем.

– Сама понимаю, что незачем, – ответила Хелена, шмыгая носом и вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Вот, не удержалась. Я очень рада за тебя, Джайлз. Ты так долго ждал. Конечно, ты и сейчас не получишь того, что должен бы иметь по праву. И все-таки ты директор-распорядитель. Это чудесно. А вот к кому теперь перейдут ее акции? – риторически спросила Хелена, с особой язвительностью произнеся слово «ее».

Хелена и Селия всегда недолюбливали друг друга, однако после смерти Оливера взаимная антипатия приобрела более отталкивающий и коварный оттенок.

– Одному Богу известно, – ответил Джайлз. Он как-то и не думал об этом.

– Акции должны бы достаться тебе. Как-никак ты старший в семье.

– Сомневаюсь, что достанутся мне. И потом, у каждого из нас такой мизер акций. Не забывай, что мы уже не являемся полными владельцами издательства. Какая разница?

– Но Джайлз…

– Хелена, прошу тебя, не начинай. Во всяком случае, не сейчас. Скорее всего, мать оставит акции у себя, невзирая на все разговоры про свой уход.

– Она не имеет права.

– Она привыкла думать, что у нее есть все права, – вздохнул Джайлз.

Об акциях не было сказано ни слова. Селия явно намеревалась пустить их в ход потом, чтобы поддержать своих фаворитов и выделить наиболее важную, с ее точки зрения, сферу деятельности издательства. Джайлз несколько погрешил против правды. Количество акций, имевшееся у Селии, было отнюдь не мизерным. Изрядная щедрость, проявленная Барти, позволила семье владеть тридцатью двумя процентами акций «Литтонс – Лондон», как теперь именовали издательство. Учитывая большие успехи, достигнутые ими за пять последних лет, акции заметно выросли в цене. Тридцать два процента – это число легко и без остатка делилось на четыре. Джайлз, Венеция и Джей каждый имели по четвертой части. Селия и Оливер владели своей четвертью совместно. Все было проделано самым деликатным образом, настолько деликатно, что Селия, например, вообще не усмотрела в жесте Барти никакой щедрости.

Зато Джайлз очень даже хорошо сознавал необходимость благодарности, равно как и ощутимый дискомфорт, создаваемый этой ситуацией. Она и сейчас доставляла ему извращенное наслаждение. Кто бы в прошлом мог подумать, что однажды Барти приобретет над ними такую власть?..

С мыслей о Барти он вернулся в день сегодняшний. Как замечательно, ну просто на редкость замечательно будут они работать без матери. Конечно, он, Венеция и Джей частенько расходились во мнениях, но теперь все разногласия можно будет решать путем обсуждения, выдвигая свои разумные доводы, подкрепленные цифрами и фактами. Теперь они будут иметь дело не с материнским диктатом, а с такими показателями, как прибыльность, конкуренция и популярность того или иного автора. Начиная с сегодняшнего дня… да, с сегодняшнего дня он сможет задействовать новые финансовые системы, процессы оценки, заняться долгосрочным планированием. Джайлз знал, что Венеция будет довольна. Она не раз называла архаикой материнский способ управления издательством. Единственное различие между ним и Венецией состояло в том, что сестра обожала мать, восхищалась ею и высоко ценила ее способности. Единственное, но очень существенное различие.

Однако величайшей загадкой для всех, конечно же, оставался выбор жениха. Почему Банни Арден? Все думали, что после смерти Оливера…

– Как настроение, кузен Джайлз? – спросил Джей, войдя часом позже к нему в кабинет. – Ощущаешь приподнятость?

– По поводу чего? – насторожился Джайлз.

– Не скрытничай, дружище. Повод прекрасно известен нам обоим. Селия уходит и больше не будет вмешиваться в нашу работу. Чем не повод? Прекрасное событие. Давай не будем лицемерить. По такому поводу не грех и выпить. У меня имеется бутылочка игристого. Поддерживаешь?

Джайлз с легкой усталостью кивнул. Джей отправился за шампанским. Его отношение к Джею было очень противоречивым. Селия обожала Джея, да и Барти тоже, правда теперь Барти не мозолила им глаза, как в прошлом. И не только они. В «Литтонс – Лондон» все искренне любили Джея. Факт, который Джайлзу было тяжело признать. Однако Джей вызывал симпатию и у самого Джайлза. Джей отличался благожелательностью, всегда улыбался, а за грубовато-прямодушной манерой поведения скрывался превосходный ум и в высшей степени безупречное редакторское чутье. Джей обладал еще одним качеством, делавшим его звездой издательства: необычайной способностью побеждать. Мало того что с первых дней появления в «Литтонс» он стал любимчиком Селии, так еще Джей, по мнению журнала «Вог», «женился на одной из самых красивых девушек Лондона». Виктория Литтон была высокой худощавой блондинкой с огромными синими глазами и потрясающе красивыми ногами. Ее снимки часто появлялись на страницах «Вога». Характером Виктория походила на мужа: такая же благожелательная и легко располагающая к себе людей. За годы супружеской жизни она подарила Джею двоих сыновей и сейчас была беременна третьим ребенком. Виктория твердо заявила, что в дальнейшем рожать не собирается и что на этот раз у них появится дочь. Никто не высказывал и тени сомнения, что так оно и будет.