13 сектор. Следствие против знатоков - Левандовский Михаил. Страница 59

Подполковник призадумался — оснований у него не было. Тут я увидел, как из джипа выбрались две девушки.

Я не успел произнести «Все нормально, Роберт», как на моем друге повисла Света. С момента окончания их романа прошло около десяти лет, но чувства, по всей видимости, не угасали.

Ко мне подошла Юлька.

— Из-за тебя я вся испереживалась. Представляешь, я тебе звоню, звоню, ничего нет. Света проговорилась, что вы в Кратово, и я решила взять отца вместе с коллегами.

Ох, Роберт, офицер ФСБ, а трепется, как простой страховой чиновник. Мы с ним оба — те еще конспираторы…

— Добрый день. Юрий Серебряков, — представился ее отец. — А вы с ней как, просто дружите?

Видно, что дружба девятнадцатилетней девушки и почти сорокалетнего мужика вызывала у него опасения.

— Да нет, что ты, папа, я ведь тебе рассказывала, он в нашем вузе преподает.

«А если он проверит? Я, конечно, доцент, но бывший», — пронеслось у меня в голове.

— Юля сказала, что вас выручать надо. Мы и приехали.

— А вы, собственно, кто? — спросил Иван Беляев.

— Особый отдел Козельской ракетной дивизии.

Да, похоже, в этом деле отметились не все спецслужбы. Кого не хватает-то? Госнаркоконтроля, что ли? И службы по надзору за разведением кроликов?

— Скажите, а ядерную ракету вы с собой не привезли? — спросил я.

Стоящий рядом с подполковником молодой лейтенант возмущенно хлопнул рукой по бедру:

— Ну почему всякий раз, когда мы где-то появляемся, у нас это спрашивают?

— Ты зачем нас позвала-то? — спросил отец у Юли. — По-моему, тут и без нас все хорошо.

— Спасибо за помощь. На самом деле было все очень плохо. Видите, как он пострадал, в больницу везем с майором Беляевым, — вежливо поблагодарил Роберт. — Вон какой побитый.

— Сильно? — спросила меня Юлька.

— Да ничего, — ответил я, — до свадьбы заживет.

— Ну, когда у тебя свадьба? — ухмыльнулась она. — Ты меня так больше не пугай, пожалуйста. Я тебе звоню, телефон заблокирован. Я думаю: почему заблокирован? А у меня ведь тоже МТС, взяла и со своего счета триста рублей тебе кинула. Снова звоню. Два гудка, и вновь временно недоступен. Какой у тебя минус?

Эх, знала бы она… Пока я торчал в фургоне, я вытащил симку из своего разбитого телефона и вставил его во взрывное устройство. Отсутствие симки они определили бы сразу — не загорелся бы светодиод. А так он горит. Не знаю, зачем я это сделал. Очевидно, из голливудского принципа: если ты лежишь рядом с оружием врага, выведи его из строя.

Своим звонком Юля, сама того не ведая, дала сигнал на подрыв самодельной мины, которую держал в своих руках Анвар. Собственно, именно она поставила жирную точку во всей этой комедии. Сказать ей, что она первая в «Распутье» женщина-палач, или не надо? Пожалуй, не стоит, особенно при ее отце.

Я откинулся на сиденье и сделал вид, что теряю сознание.

— Ребята, хотите, поезжайте за нами, а мы в больницу. — Роберт резко стартовал с места. И тут я потерял сознание по-настоящему.

Глава тридцать первая

Утро выдалось самым паршивым за последние пару месяцев. Болели ноги, ребра, потом я закашлялся. Последними в оркестре боли заиграли почки. Спать было невозможно. Я застонал, разлепил веки. Душераздирающее зрелище. Надо мной склонились два лица, обладатели которых старались придать им участливое выражение. Получалось как-то не очень убедительно… Лица были широкие, в чем-то схожие: мой добрый друг Роберт и майор Беляев. Спецслужбы накладывают отпечаток, что ли?

— Ну что, очухался?

— Не очухался — к жизни вернулся.

— Ладно, пройдет. Вчера ты уже пару раз в себя приходил, только на обезболивающих, — вздохнул Роберт.

— Что у меня?

— Ничего страшного, до свадьбы заживет, если ты, конечно, останешься холостяком еще лет на десять. Ноги целы, хотя живого места на них нет, ребра треснуты, но не сломаны. Почки — да, будешь лечить. Еще воспаление легких у тебя, одностороннее, две недели с антибиотиками. Мелочи, согласись? Могло бы гораздо хуже. Считай, что легко отделался.

— Ну да.

— До Нового года долежишь.

— Ну, до Нового года еще месяц с лишним. Через неделю встану.

— И думать не смей. Может, под арест тебя? — пробасил Беляев.

— Иван, что происходит?

— Надо снять показания.

— Для снятия показаний тащите моего адвоката.

— Нет, на фиг этого зануду. Он и так много пиарится.

— Еще бы. Раскрыли теракт, — ухмыльнулся я.

— И теракт? — удивился Роберт. — Рассказывайте.

— Роберт Карлович, оставьте нас, пожалуйста, — обратился к нему Беляев.

— Сашка мне потом расскажет. А пока пообщаюсь с Юлей.

— Она здесь? — спросил я.

— Конечно, сидят со Светкой в приемной, принесли три сумки всякой жратвы.

— Так пропустите их сюда, — радостно шепнул я.

— Во-первых, у тебя милиция, а во-вторых, не пущу, вся еда запрещенная. Мы ее с ними втроем съедим у меня в офисе, а ты выздоравливай, попозже присоединишься.

Роберт показал мне широкий плоский язык и скрылся в дверях. Запустить бы в него чем-нибудь, но пока мои способности примерно равны способностям блохи, причем недавно подкованной.

— Ну? — пробасил Беляев.

— Что «ну»?

— Александр Михайлович, вы попали в дело случайно, что еще раз доказывает: менеджерам доверять нельзя. Вы даже в неприятности по своей воле влипнуть не можете, они вас сами находят.

— И что вы узнали?

— Был у прекрасного человека, старшего лейтенанта Ефимова, маленький бизнес. Когда специалисты, угоняющие европейские автомобили, получали заказ, он договаривался с каким-нибудь белорусом, у которого была похожая машина, и приглашал его в Москву. Тот писал заявление о потере или краже номеров и получал новые, транзитные. По ним совершалась фиктивная сделка купли-продажи. После чего на руках у угонщиков оказывались чистые номера под заказанный автомобиль.

Гражданин союзного государства возвращался домой и возле границы просто-напросто привинчивал себе старые белорусские номера. Контроль формальный, а базы не объединены. И подкармливал этот бизнес Ефимов-старший, папа Николая, причем сам того не зная. У него были дела со старшим сыном. Кстати, Олег с Николаем терпеть не могут друг друга. Один старший, но незаконный, другой — младший, с точки зрения Олега, лентяй. В общем, сложные отношения. Вы же знаете…

— Можно на «ты».

— Олег с Сергеем Геннадьевичем прекрасно вели свою жизнь и пилили страховое вознаграждение по продаже ОСАГО. Еще ремонтный ресурс, еще урегулирование убытков. Много есть разных штучек у вас, у менеджеров. Ненавижу. Так вот, жили не тужили они. Потом с тем салоном, где Николай регистрировал сделки, что-то случилось. И пошел Николай к Олегу с отвращением, потому что Олег сразу себе большую долю взял.

— Да, он такой, — попытался вставить ремарку я. Получился совершенно неубедительный шепот. — Кстати, а записи вы нашли?

— Еще бы!

— А машинка моя? Антоша обещал ее не продавать.

— Да и не придется.

— Пока мне платить нечем.

— Успокойся. Слушай. Так вот. Таскали они их, продавали через Олега. И тут появляется Анвар.

— А он-то каким боком тут?

— Да случайно. Искали перегонщика, на Кавказ машины гонять, а он там свой.

— Какой-то он странный для своего…

— Точно, не совсем свой. Ты его фамилию знаешь?

— Нет. Зато помню, как голова его летала. — Меня передернуло.

Ваня неожиданно захохотал.

— Что визжите, товарищ майор?

— Знаешь, картина: голая Кира, которую чуть не убила оторванная голова гангстера. Вся милицейская Москва по этому поводу ухохатывается. Чувствую, что после выписки из госпиталя Кире придется увольняться. С другой стороны, она девка нечувствительная, поистерит, поорет, еще «приятнее» характером станет. — Он захохотал снова. — Так вот, Анвар. Он не совсем кавказец, фамилия у него Солдатов. И местный только по матери. Когда Сталин выселял народы, приехал Анваров папа, да так в милиции и осел. Папа дослужился до старшины, а Анвар лейтенанта успел получить в советские времена.