Огуречный бизнес попаданки (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 4

Заглянула я и в комнату сестры. Труди тоже едва не плакала от досады. Ее сундук уже был полон, но когда я посмотрела, что она положила туда, то я не знала, стоило ли мне расплакаться вместе с ней или рассмеяться.

Там была большая шляпная коробка, светлые шелковые платья, альбомы для рисования и краски.

— Ты не можешь взять это с собой! — сказала я и решительно вытащила из сундука шляпную коробку.

— Не могу? — искренне удивилась она. — Отчего же? Эту коробку не стоит запихивать в сундук — там она может помяться. Я буду держать ее в карете на коленях.

— Что ты станешь носить, когда наступят холода? — спросила я.

— Холода? — переспросила она.

А я впервые задумалась о том, бывает ли здесь зима. Но если бы в Арвитании ее не было, то тогда для чего Лорейн нужны были сапожки с мехом.

Обсудить с Гертрудой эту тему мы не успели — по подъездной аллее под окнами процокали копыта лошади, и сестра бросилась к окну.

— Это же Норман! — воскликнула она и захлопала в ладоши. — Как хорошо, что он приехал! Он непременно что-нибудь придумает! Ты понимаешь, Лора? Возможно, нам не придется уезжать в деревню!

Глава 4

Нормана Ревиаля, еще одного брата Лорейн, я не видела ни разу. Он служил в военной академии в другой части страны и не смог приехать даже на похороны отца. К тому моменту, как его известили о кончине отца, тело Карла Ревиаля, уже было предано земле. Здесь, в Арвитании, еще не изобрели телеграф, и письма доставлялись с помощью обычной и довольно медлительной почты.

Судя по воспоминаниям Лорейн, Норман многим отличался от старшего брата — он был добрым и приятным молодым человеком. Поэтому я не удивилась тому, что Гертруда связывала с его приездом столько надежд.

Мы пришли в гостиную одновременно с Дарреном и Чарис. А спустя мгновение в комнату вошел и сам Норман.

Даже не знай я о том, чем он занимался, я угадала бы в нём военного — по той особой выправке, которая отличала людей этого рода службы. Он был среднего роста, с поджарой фигурой и волосами каштанового цвета.

Он обнял каждого из нас. И для каждого нашел доброе слово.

— Ты расцвела еще пуще прежнего, Лора! — сказал он, когда очередь дошла до меня.

— Только это ей не сильно помогает, — хмыкнула Чарис. — Сегодня ее жених Клод Дэвис разорвал помолвку.

Я метнула в ее сторону сердитый взгляд, а Норман спокойно ответил:

— Ну, что же, значит, этот молодой человек не слишком умён и нам не следует сожалеть о том, что это случилось. Уверен, Лорейн найдет кого-то гораздо более достойного.

Чарри демонстративно закатила глаза, но промолчала.

— Надолго ли ты приехал, братец? — спросила Гертруда. — Матушка, должно быть, уже легла спать, но я сейчас ее разбужу.

Но Норман удержал ее:

— Не нужно ее беспокоить. Мы поговорим с ней утром. Увольнительную мне дали на неделю, но поскольку в дороге я провел два с половиной дня и столько же мне потребуется на дорогу обратно, я смогу пробыть тут не более двух дней.

— Стоило ли проделывать такой путь ради одной ночи в родном доме? — хмыкнул Даррен.

— Мне хотелось вас повидать. К тому же я должен навестить могилу отца. Я не смог присутствовать на его похоронах, но мне хотелось бы, чтобы он знал, что я чту его память. А еще нотариус известил меня о том, что мне причитается некоторая сумма денег.

Он не стал лукавить и честно сказал и об этом.

— Да-да, — откликнулся Даррен, — об этом я тоже хотел с тобой поговорить. Мне кажется, для всех будет лучше, если ты не станешь тратить эти деньги попусту.

Гертруда сразу напряглась и хотела что-то сказать, но Норман сжал ее руку.

— Я сумею распорядиться ими разумно, дорогой Даррен! Я давно уже не тот мальчишка, которым ты, должно быть, меня помнишь. Но давай пока не будем говорить об этом. Я устал с дороги и был бы признателен, если бы вы позволили мне утолить голод.

— Я распоряжусь, чтобы тебе подали холодные закуски, — сказала Чарри и взяла в руки колокольчик.

Даррен действительно валился с ног от усталости, и как Гертруде ни хотелось с ним поговорить (а она намеревалась сделать это раньше, чем Даррен склонит его на свою сторону), ей пришлось отложить разговор до утра.

И разговор этот состоялся в комнате матушки Табиты. В присутствии младшего сына матушка словно помолодела на несколько лет — ее глаза сияли, а на губах то и дело мелькала счастливая улыбка.

— Даррен велел нам убираться из этого дома, — сообщила Гертруда. — И мне, и матушке, и даже Лорейн. Да-да, я знаю, что дом теперь принадлежит ему, и он может делать тут всё, что пожелает, но как можно выставить на улицу родную мать и сестер? Ты просто обязан с ним поговорить!

Она смотрела на него с надеждой, но он покачал головой.

— Это ничего не даст, Труди! Ты же знаешь, что мы с ним не сильно ладим друг с другом. С чего бы ему меня слушать? К тому же это решение принято не им одним. А Чарис всегда была слишком злобной и жадной, чтобы кого-то жалеть.

— Пусть так, — согласилась сестра. — Тогда, быть может, ты возьмешь нас с собой? Я слышала, что Лас-Варас, в котором находится твоя академия, очень красивый город. И жить там будет куда приятнее, чем в грязной деревне.

Так вот какой был у нее план! Но у него было слишком много изъянов, чтобы Норман мог с ним согласиться, и я удивилась, что она не понимала этого сама. Впрочем, брат быстро сказал ей об этом.

— Не думаю, что это возможно, дорогая Труди! — вздохнул он. — Мне хотелось бы вам помочь, но путешествие в Лас-Варас трудно назвать приятным. Я проделываю это путь за два с половиной дня верхом на хорошей лошади. Вам же для этого потребуется минимум неделя, и боюсь, поездка по ужасным дорогам окажется для матушки и твоих детей непосильной. А поскольку сам я должен вернуться в академию к строго назначенному сроку, я не смогу вас сопровождать. И это путешествие слишком дорогое, чтобы мы могли его себе позволить. А ведь потребуются еще деньги, чтобы снять в Лас-Варасе квартиру.

Пока он говорил, лицо Гертруды мрачнело всё больше и больше.

— Но ты же получишь сегодня целых двести пятьдесят золотых! — напомнила она. — Разве этого не хватит?

Мне было искренне жаль ее, но она сама должна была догадаться, что у молодого мужчины могли быть на эти деньги свои планы, и он вовсе не обязан был тратить их на нас.

— Если мы распорядимся ими именно так, как ты предлагаешь, то их хватит только на короткое время, — ответил он. — А что мы станем делать потом? Лас-Варас почти такой же дорогой город, как и столица.

— Но ты скоро закончишь академию, — упорствовала сестра, — и будешь получать жалованье.

— После выпуска я получу самый низший чин, и мое жалование будет невелико, его никак не хватит на семерых. А вот если я куплю патент на чин офицера повыше, то смогу быстрее продвинуться по службе и потом уже постараюсь вам помочь.

— Купишь патент? — переспросила Гертруда. — И много ли денег на него потребуется?

— Боюсь, что всё, что я сегодня получу, — брат окончательно разбил ее надежды.

А прежде, чем она успела сказать что-то еще, вмешалась матушка.

— Разумеется, ты должен купить этот патент! — заявила она без тени сомнений. — Ты заслуживаешь хорошей офицерской должности, но вряд ли сможешь получить ее просто так, учитывая твое происхождение, — темные мутноватые глаза ее снова заволоклись слезами. — Простите, мои хорошие, что именно я оказалась вашей матерью и так вас подвела!

Мы дружно бросились ее обнимать и заверять, что она ни в чём не виновата. И после этого даже Гертруда не решилась уже возобновить прежний разговор.

А потому после обеда (довольно сытного, почти праздничного) карета для нас была подана ко крыльцу, и слуги водрузили на нее все наши сундуки. Предстоящее путешествие радовало только моих племянников, и они сели на лавки с радостным гвалтом.

Норман помог подняться в карету матушке, а она еще обернулась и долго смотрела на дом, который вынуждена была оставить, возможно, уже навсегда. Гертруда всё-таки притащила в карету свою шляпную коробку и сжимала ленту, которой та перевязана с такой силой, что едва ее не порвала.