Скандал в шелках - Чейз Лоретта. Страница 19

Старшая сестра кивнула, все еще продолжая расхаживать туда и обратно. Софи же вновь заговорила:

— Мы знаем, что делать с Даудни, по крайней мере сейчас. Значит, следующей будет леди Клара.

Марселина внезапно остановилась.

— Хотелось бы знать, что творится у нее в голове.

Леди Клара приезжала в среду, заказать еще одну амазонку и две шляпы, но Софи была занята с леди Ренфрю, одной из самых первых и преданных заказчиц.

— Может, вызвать ее завтра на примерку? — спросила она. — Если я буду свободна, — смогу ее разговорить.

— Пошлем к ней швею с запиской, — решила Марселина. — Но не хотелось бы напоминать в Уорфорд-Хаусе о том, что она покровительствует врагам своей матушки.

— Можно попросить лорда Лонгмора отвезти записку, — предложила Софи. — Он должен появиться через час или около того.

Брови Марселины взлетели вверх. И Софи рассказала сестре о Фенуике и попытке графа отобрать мальчика.

— Как мило с его стороны! — Марселина засмеялась. — Пытается защитить тебя от опасного преступника. Если бы он только знал!..

Софи тоже рассмеялась.

— Фенуик — воплощение невинности по сравнению с нами. — воскликнула она. Конечно, они никогда не шарили по карманам, но прекрасно знали обо всех проделках парижских воришек и мошенников. Им приходилось иметь дело со многими из них, и они знали об этих людях абсолютно все. Во время холеры в столице Франции царствовало беззаконие, но сестры Нуаро все-таки выжили.

— Но граф-то ничего о нас не знает, — пробормотала Софи. — Я была взбешена его самоуверенностью. Так разозлилась, что ни о чем другом думать не могла. Но потом взяла себя в руки, устроила сцену и лишилась чувств. К сожалению, пришлось лишаться чувств на тротуаре. А это совсем уже никуда не годится.

Марселина улыбнулась.

— Могу себе представить… Но ты, что, не могла придумать что-нибудь другое?

— Времени не было. Боялась, что он сбежит. Он правит, как пьяный возница, и плевать ему, кто попадется у него на пути.

Марселина поддела носком туфельки груду уродливого тряпья на полу.

— Ты права. Все это лучше сжечь. Сейчас пошлю Мэри, чтобы приготовила тебе ванну. Нужно смыть эту гадость с твоих волос.

— Подождет до вечера, — отмахнулась Софи. — Я ведь оставила вас с Леони на весь день, а сегодня приедет заказчица. Пока что стяну волосы в узел и надену хорошенький кружевной чепчик.

— Сегодня вечером ты дома?

— Этим вечером только один прием — у лорда Лондондерри. Но там не будет ни одной дамы в наших платьях.

— Прекрасно, — кивнула Марселина. — Тебе не мешало бы выспаться.

Ей не мешало бы ощутить на своем теле руки мужчины. Руки обольстителя… Но Софи, конечно же, не стала об этом говорить, однако подумала: «Что ж, когда-нибудь… Но это будут не руки Лонгмора. Иначе ужасных последствий не избежать». Да-да, у нее и без того достаточно проблем.

Черт возьми, где же он, этот Лонгмор? Привезет ли он мальчика? Или вынудит ее прибегнуть к крайним мерам?

Софи немного развеселилась, придумывая эти самые «крайние меры».

Через два с половиной часа после отъезда с Фенуиком Лонгмор вернулся к черному ходу магазина и попросил горничную Мэри передать Софи Нуаро, что он привез «молодого негодяя».

Горничная привела графа в комнату на первом этаже, обставленную более скудно, чем гостиная наверху. Очевидно, это помещение предназначалось для коммерческих целей, если судить по многочисленным шкафам с ящичками. Хотя посетители бывали здесь нечасто, комната была так же безупречно чиста, как и все остальные помещения магазина, которые он уже успел увидеть.

Фенуик упорно разглядывал пол, словно никогда не видел обыкновенных полов. Что ж, возможно, действительно не видел, по крайней мере, такого чистого.

Несколько минут спустя перед ними появилась Софи, уже полностью сбросившая обличье леди Глэдис.

Фенуик ее не узнал и долго смотрел на нее с удивлением.

— Да это же она, та самая леди, — сказал, наконец, Лонгмор. — Я уже говорил тебе, что у нее множество имен. И она способна становиться самыми разными женщинами. А это, мисс Нуаро, — ваш дражайший Фенуик.

— Что вы с ним сделали?! — изумилась Софи.

— Мы смыли с него несколько слоев грязи, — пояснил граф.

— Похоже, вместе с грязью удалили и несколько слоев кожи, — заметила модистка.

Фенуик, наконец, обрел дар речи.

— Его величество заставил меня принять вайну, — сообщил он. — Я сказал ему, что мылся на прошлой неделе. Он, каатся, стер мне лицо.

— Ванну, а не вайну, — поправил Лонгмор. — И нужно говорить «кажется», а не «каатся». Ясно?

— Кажется, — выговорил Фенуик с преувеличенным старанием.

— Я уже устал его слушать, — пробурчал Лонгмор.

— Я ел пирог. Мясной пирог величиной с мою голову! — похвастался Фенуик, показывая, какой величины был пирог. — И еще мы пошли в лавку, и он купил мне эти вешшы.

Граф строго глянул на мальчика, и тот старательно выговорил:

— Купил вещи.

— Мы заглянули к продавцу готового платья. Это рядом с купальнями, — пояснил Лонгмор. — Вы, конечно, захотите всунуть его в роскошную ливрею, но следовало сначала вымыть его. А надевать старые вещи на чистое тело не имело смысла. — Помолчав, граф добавил: — Мы с Фенуиком все обсудили. И решили, что ему, скорее всего, будет лучше у вас на службе, чем там, куда я подумывал его пристроить. У него будут крыша над головой, еда, прекрасная одежда и место, где приклонить голову. Здесь его не ограбят и не изобьют. И не потащат ни в тюрьму, ни в работный дом.

— Замечательно! Я сама бы лучше не сказала! — воскликнула Софи.

— Но вы использовали бы больше прилагательных, — с улыбкой проговорил Лонгмор. — Я так и не смог узнать его настоящее имя. И он уверяет, что не знает, где его семья. Вполне вероятно, что действительно не знает. Хотя не исключено, что вам удастся выведать какие-нибудь его ужасные тайны.

Прежде чем Софи успела ответить, вошли ее сестры, и Фенуик молча уставился на них. Но вряд ли стоило его за это осуждать. Обе женщины, как и Софи, были в пышных кружевах и шуршавших шелках, так что и впрямь производили впечатление.

— Это Фенуик, — пояснила Софи.

Ее сестры с интересом рассматривали мальчика, однако ничего не говорили. А Фенуик вдруг объявил:

— Я купался.

— С мылом, — добавил Лонгмор. — Итак, вы намерены взять его к себе или нет?

— Думаю, он очень нам пригодится, — с улыбкой ответила герцогиня Кливдон.

— Что ж, пойдем, Фенуик, — кивнула мисс Леони. — Наша горничная Мэри о тебе позаботится. Сегодня мы очень заняты, поэтому поговорим позже. Когда магазин закроется. — Она положила руку на плечо мальчика и увела его.

— Очень любезно с вашей стороны вымыть и переодеть мальчика, — заметила герцогиня, все еще улыбаясь.

— Я подумал, что надо отвести его в купальни и заставить банщика потрудиться над ним. Но теперь он весь ваш, и я не стану больше вас задерживать. У вас наверняка много заказчиков.

Граф поклонился и уже хотел уйти, когда услышал какой-то шум. Комната находилась недалеко от черного хода, дверь которого кто-то, вероятно, пытался выбить.

Лонгмор тотчас же вспомнил наемных громил Даудни. И вспомнил, что Фенуик говорил о своих друзьях. Молодые воришки часто сбивались в стаи, предводителем которых были преступники постарше.

В следующее мгновение граф быстро прошел по короткому коридору, распахнул дверь и оказался лицом к лицу со своим братом Валлентайном. Тот стоял с поднятым кулаком, очевидно, приготовившись снова ударить в дверь.

— Какого черта?! — рассердился Лонгмор. — Неужели все знают об этой двери?

— Я повсюду тебя искал, — выпалил Валлентайн. — Поехал к тебе домой, потом в «Уайтс», потом в Кливдон-Хаус, но никто тебя не видел. Герцога дома не было, а слуги не знали, куда он уехал. Потом я подумал, что ты все еще играешь, и заглянул к Крофорду. Но кто-то сказал, что видел, как ты недавно сворачивал на Беннет-стрит. Я бросился сюда, увидел твой экипаж и стал стучать во все двери подряд в этом проклятом дворе. Что это за место?