Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома (СИ) - Фрес Константин. Страница 35

«Вести о его больном друге, — уговаривала я себя. — Не стоит так сильно радоваться!»

Кристиан и в самом деле появился из заросшей аллеи, раздвигая плечами зеленеющие ветви деревьев. Он приехал на повозке — ее я рассмотрела у него за спиной, невдалеке.

Это была крепкая, новая повозка. Но совсем ему не приличествующая. Не его элегантный экипаж, а прям тележка, запряженная крепкой, плотной такой лошадкой.

Впрочем, его породистый длинноногий скакун был привязан к этой тележке позади.

А сам Синеглазка Кристиан — я уже говорила, что, несмотря на породистую хрупкость, он был все же достаточно крепким и сильным мужчиной? — нес люльку. Деревянную кроватку, выкрашенную в белый цвет.

Этого только не хватало!..

— Милорд?

Не помню, как оказалась на ногах.

Присела в реверансе, склонив голову, перед ним.

В глазах темно, сердце отчаянно колотится. Но я изо всех сил старалась удержать скромный, спокойный и невозмутимый вид.

— Вот как! Милорд, значит, — произнес он весело, остановившись и поставив детскую кроватку у своих ног. — Уже не Синеглазка?

Я готова была сквозь землю провалиться.

— Прошу прощения за вольности, милорд, — сдержанно ответила я, снова поклонившись. — Это было… в момент наивысшего напряжения. Ситуация была волнительная, согласитесь? Поэтому я и позволила себе некоторые вольности. И прошу за них прощение.

Он посмеивался, рассматривая меня. Его глаза так и сияли небесной насыщенной синевой.

Ах, как он был хорош в этот момент!..

— Хотел бы я, чтобы вы назвали меня так в другой наивысший момент, — проворчал он.

Мне показалось, что мои уши сейчас вспыхнут факелами.

На что это намекает этот бесстыдник?!

И слава богу, Рози не понимает… Хотя какое слава богу, она все Ивонне передаст, а та уж пояснит, что к чему… а если не пояснит, то мне выскажет, что такие разговоры недопустимы!

— Вам идет весенний наряд, — меж тем произнес Кристиан, щурясь от солнца и рассматривая меня. — И здоровый румянец вам тоже идет. Но все же лучше бы уже перейти в тень. Но то нос обгорит.

— Пожалуй, да, — покладисто согласилась я. — Как там ваш друг? Все ли у него благополучно?

— О, я как раз от него, — беспечно ответил Синеглазка. — Эрика, признайтесь: вы волшебница?! Он так долго болел, болезнь его измотала и измучила. А вы за один прием его избавили от этой напасти!

— Даже так, — изумилась я.

— После экзекуции, произведенной вами, и после микстуры, что вы ему оставили, он уснул, как младенец, — сообщил Синеглазка. — Хотя давно уже не мог спать без обезболивающих пилюль! А утром оказалось, что раны подсохли и затянулись. Он на радостях хотел выпить всю бутылку с лекарством залпом.

— Надеюсь, вы ему не позволили этого сделать?!

— Разумеется, нет. Но что это за чудесная микстура?! Признайтесь, вы ее у ведьм в полнолуние выпросили?

— Какая глупость… купила у местного аптекаря за тридцать медных, — проворчала я. — Обычное лекарство. Просто местный горе-врач почему-то предпочитал им не пользоваться.

— Если учесть, что за каждый свой визит он брал по одному золотому, да еще предлагал свои бесполезные пластыри по весьма приличной цене, его мотивы более чем понятны, — многозначительно произнес Кристиан. — Он не лечил, он затягивал болезнь. И просто брал деньги. Надо бы его примерно наказать за это… Кстати, как там ваш пациент? Ну, тот, которому вы так мастерски зашили живот?

— С ним все благополучно, благодарю, — ответила я. — Он уже поправился.

Кристиан только покачал головой.

— Вы просто волшебница, — повторил он. — Кстати. Не удобнее ли будет ребенку в колыбели?

И он указал на принесенную им кроватку.

Да чтоб этому Синеглазке!

Я снова покраснела до ушей. Потому что эти знаки внимания к моей персоне были более чем нужными.

«Десять из десяти, Синеглазка! — в отчаянии подумала я. — Какой-нибудь другой кавалер, ухаживая за мной, наверняка притащил бы бесполезный букет цветов. Или, чего хуже, пошлые нарядные панталоны с лентами и кружевами. И только Синеглазка вспомнил о том, о чем прочие мужчины предпочли бы даже не думать. О моем ребенке. И этот факт он не игнорирует. Мирится с ним».

— О, это так… неожиданно, — пролепетала я. — Но я не могу это принять!

Темные брови Синеглазки взлетели вверх.

— Отчего? — искренне удивился он.

— Это… очень личный подарок, — пробормотала я первое, что пришло мне в голову.

— Это не подарок, — возразил Кристиан. — Это плата за вашу работу. Благодарность от выздоровевшего пациента. Как и повозка с лошадью.

— Ох! — вскричала я.

— Я знал, что вы сам нипочем не купите ее себе, — невозмутимо продолжил Кристиан, мастерски игнорируя мое смущение. — И так и будете ходить пешком в город. А это отнимает время. Да и деньги — если платить за доставку всего необходимого.

— Но это слишком дорого, — бормотала я. — Я не могу этого принять! Это неприлично!

— Не дороже здоровья моего друга, — ответил он серьезно. — Эрика. Сейчас я поддерживаю вас не как девушку, попавшую в затруднительную ситуацию, а как отличного врача, который может принести городу много добра. Так что все приличия формально соблюдены.

Это было очень приятно… и очень обидно одновременно.

Значит, для Кристиана я была ценный врач? И только?

— Благодарю вас, — кротко поблагодарила я его, склонив голову.

А у самой кошки на душе скребли.

Оттого, что он не видит во мне женщины. И оттого, что я не могу это исправить. Да и права такого просто не имею!

Но тут Кристиан удивил меня еще сильнее. Хотя, казалось, больше некуда.

Он склонился над принесенной люлькой, откинул белоснежное одеяльце и достал букет цветов. Немного повядший от жары, но все же очень красивый.

— А это вам, Эрика, — произнес он, протягивая мне цветы. Его взгляд снова пронизывал меня до самой души. Я от волнения не ощутила касания его пальцев, когда машинально приняла от него букет. — Уже не как врачу. Как девушке.

— Молодой женщине, милорд, — поправила я машинально. — Не забывайте, у меня сын. И я…

— Да, знаю, знаю, — беспечно ответил Кристиан, перебив меня. — Еще один удивительный феномен в вашей душе, Эрика. Сын. Плод насилия вы называете сыном и с трепетом о нем заботитесь. Это… удивительно.

Я лишь пожала плечами.

— Но он невинный младенец. И не в ответе за грехи отца. И да, он мой сын. Часть меня.

— Многие, попавшие в ситуацию, сходную с вашей, понимают это умом. Но не душой, как вы.

— А еще я, — влезла Рози, — воспитанница! Это почти то же самое, что дочь! Только намного лучше.

Кристиан глянул на нее и усмехнулся.

— Соглашусь, — поддакнул он. — Ну, так что, Эрика? Можно ли с вами провести этот прелестный денек?

Я смутилась.

— Но у нас бедно, милорд, — ответила я. — К обеду будет простая пища, годная разве что к столу крестьян. Да и дом у нас не самый мебелированный.

— Это не беда, — ответил Кристиан. — Я могу пригласить вас во вполне приличное заведение. Вы же можете уделить мне немного времени?

***

На самом деле, накануне Кристиан имел разговор с госпожой Зина.

И разговор этот был прелюбопытный.

Миранда, дочь Зина, написала не одно письмо, прежде чем Кристиан откликнулся.

Надо отдать должное, она преуспела в эпистолярном жанре.

Но, как и большинство негодных писателей, сначала она честно списывала драмы со страниц чужих книг.

Она описывала ужасы скитаний по чужому краю. И хотя прошло всего пару дней после пожара, по ее словам ее семья дошла «до крайнего уровня нищеты».

Хотя в гостинице они устроились весьма неплохо. И даже клопов там не обнаружилось.

Но первое письмо с описанием ужасов из жизни бездомных Герцог оставил без внимания.

— Пиши еще! — велела мадам Эванс.

Она ожидала ответа уже к вечеру. Не получив его, очень разозлилась и долго злобно ворчала что-то себе под нос.