По следам Александра Великого - Харников Александр Петрович. Страница 39

Я понял, что наши войска должны своим походом не только наказать британцев, посмевших поднять руку на нашего государя, но и наладить безопасную торговлю российскими товарами. А для этого следовало учредить фактории, а еще лучше взять под руку нашего императора города, лежавшие на побережье Каспия. Это были Баку, Энзели, Мазандеран и Астрабад. И сделать это как можно быстрее, лучше одновременно с началом движения нашей армии на юг. Об этом я тоже хочу доложить государю и Василию Васильевичу Патрикееву. Если государь и не сразу поймет всю выгоду нашей торговли с азиатскими державами, то Василий Васильевич мгновенно оценит это и сделает надлежащие выводы…

4 (16) сентября 1801 года. Российская империя. Мыза Лахта неподалеку от Санкт-Петербурга. Андреас Пипер, оружейных дел мастер

По дороге в Петербург я успел тысячу раз проклясть себя за то, что, не раздумывая, согласился на предложение этого герра Розена. Да, русские много чего мне наобещали – но в Цоппоте у меня все же был какой-никакой, но доход, положение в обществе, достаточно успешная мастерская… Конечно, из мастеров цеха меня никто не выгонял, а мастерскую я оставил по доверенности одному из своих товарищей – мы договорились, что либо я вернусь не позднее следующего лета, либо он купит у меня мастерскую за оговоренную сумму (чуть меньше, чем обычно, но зато я знал, что она попадет в хорошие руки). И, взяв с собой наиболее ценные станки, образцы моих ружей и двоих подмастерьев, Армина Берендта и Ахима Кауфманна, отбыл на шхуне «Бригитте» в далекий Санкт-Петербург.

Я подозревал, что обещания обещаниями, а что будет на самом деле, неизвестно. Но позавчера в порту, увидев предъявленное мною письмо, чиновник вежливо поклонился и попросил меня подождать в соседнем – и достаточно уютном – кабинете.

– Герр Пипер, не сомневайтесь – согласно распоряжению, никаких пошлин с вас взиматься не будет. За вами скоро приедут, а пока я распоряжусь, чтобы вам сделали чаю с бубликами и крендельками.

На столе стоял самый настоящий русский самовар – я о таких только слышал, – из трубы которого шел дым. Слуга почтительно ознакомил нас с устройством этого агрегата, поставил на стол три чашки, сахарницу со щипчиками и огромное блюдо с этими самыми кренделями (по форме они напоминали наши брецели, но оказались сладкими – и весьма вкусными) и вязанкой бубликов (это кольца из теста, посыпанные маком).

Ждали мы недолго, но за это время Ахим успел сожрать более половины тарелки бубликов, пока я строго на него не посмотрел. А потом распахнулась дверь, и на пороге я увидел человека в необычной униформе. И он заговорил на неплохом немецком:

– Здравствуйте, герр Пипер, добро пожаловать в Петербург! Меня зовут Дмитрий Сапожников, на первых порах я буду вашим Вергилием [51]. Ваши станки и багаж уже по пути в вашу новую мастерскую. Там же находится ваш новый дом и флигель для молодых людей.

– Спасибо, герр… – я никак не мог выговорить это имя.

– Зовите мне просто Дмитрий, у нас это без разницы.

Почему-то мне показалось, что и он из этих «новых русских» – его форма обращения столь разительно отличалась от того, к чему я привык в Пруссии – да и успел увидеть здесь, в порту. А предложить называть себя по имени… это редкость, тем более что он был явно человеком определенного статуса. Ну что ж… давно меня не называли по имени – последней была моя незабвенная Вальтрауд, но, может, так оно и в самом деле будет проще.

– Митри… А меня зовите тогда Андреас. Вам это, конечно, уже известно…

– А это, я так понимаю, герр Кауфманн и герр Берендт.

– Ахим и Армин.

– Очень приятно. Карета, что называется, подана. Пойдемте. – И он пошел вперед.

Прежде чем последовать за ним, я наклонился к обоим подмастерьям и угрожающе прошипел:

– Для вас я все еще герр Пипер, не забывайте.

По дороге меня поразила красота города. Увидев мое восхищение, Митри улыбнулся:

– Когда вы обустроите свое жилье, вам покажут Петербург и окрестности. Поверьте, это самый красивый город в мире. Что бы там ни говорили парижане, лондонцы и москвичи… А пока мы едем на север – мы решили, что, раз уж мы работаем над секретными образцами оружия, лучше уж это делать там, где не будет соглядатаев.

Ехали мы почти час, но то, что я увидел, когда мы приехали, меня сначала насторожило. Мы въехали через ворота в высокой стене, причем солдаты, несущие службу, весьма придирчиво осмотрели бумагу, которую им протянул Митри. Увидев мой недоверчивый взгляд, он усмехнулся:

– Вы сегодня получите такой же пропуск, а также бумагу, по которой вас в любой момент отвезут в город – и вы сможете договориться о том, где и когда вас забрать. Бесплатно. Никто вас здесь насильно держать не будет. Это для того, чтобы секреты производства – и даже сведения о том, что именно мы производим – не просочились туда, куда не надо.

– Понимаю. Шпионы?

– И не только. Может быть, кто-то разболтает то, что он видел, – и это рано или поздно дойдет до наших врагов. Или конкурентов в других странах, не обязательно враждебных. А это нам не очень-то и нужно. Приехали! Вот ваш дом.

Мое новое обиталище было весьма добротно построено и раза в два или даже три побольше того, в котором я жил в Цоппоте. Обставлен он был удобной мебелью, а для подмастерьев был немалого размера флигель с комнатами для еще троих молодых людей.

– Обживетесь чуть позже, а пока пойдем, посмотрим мастерскую, а затем уладим формальности.

По дороге я обратил внимание, что дома мастеров находились в западной части городка, посередине расположились длинные здания складов, пара харчевен и две конторы, а на востоке – мастерские. Митри рассказал, что отсюда в центр русской столицы был доставлен огромный камень, на котором ныне возвышается памятник русскому императору Peter dem Großen [52] работы французского скульптора Фальконе. Меня заинтересовали устройства, с помощью которых русские передвигали по земле огромную каменную глыбу. Митри обещал чуть позже рассказать об этих устройствах и о других хитростях русских мастеров.

Мастерская моя, как и мой дом, тоже была больше, чем в Цоппоте, и, что немаловажно, у нее было свое водяное колесо, которое вращал протекавший неподалеку ручей. А формальности заключались в том, что в одной из контор мне выдали пропуска на меня и моих подмастерьев, бумагу на пользование транспортом в город и контракт, в котором была указана сумма, которую мне назвал герр Розен, безо всяких вычетов. И немалая сумма подъемных, под отдельную расписку.

– Если вам что-либо понадобится для вашей мастерской, – сказал мне чиновник, оформлявший все эти бумаги, – то вы либо закажите это через нас, либо закупите сами и подайте нам счет, и мы возместим ваши затраты.

Мы с Митри вышли и пошли в сторону моего нового дома. Мой Вергилий тем временем показывал мне:

– Вон в тех складах можно приобрести за малые деньги практически все, что вам может понадобиться для работы – а если это по заказу казны, то эти деньги вам возместят в конторе, не забудьте только взять счет. Там – продуктовый магазин. А вон у той площади – три ресторации, одна русская, одна французская и одна немецкая. Цены там намного ниже, чем в заведениях в городе, а качество, как правило, ничуть не хуже. Там же находится более дешевая столовая для ваших подмастерьев, да и сами можете там иногда перекусить – я так иногда и делаю, особенно когда времени нет… Ну что ж, располагайтесь, отдыхайте, герр Пипер, а завтра вам покажут то, что уже имеется. И обсудят с вами, в чем будет заключаться ваша работа. Не бойтесь, если у вас будут предложения по существу, мы вас выслушаем и, вполне вероятно, внедрим ваши идеи в производство.

Глава 5. По морям, по волнам…

5 (17) сентября 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский дворец. Василий Васильевич Патрикеев, канцлер Мальтийского ордена