Алистер Кроули - Чёртон Тобиас. Страница 6

Увлеченный математик Коул по совету Вордсворта назвал своего сына Джеймсом Фергюсоном Коулом в честь известного шотландского астронома и ученого. К 1821 году Джеймс Фергюсон Коул жил в Лондоне, а двумя годами позже к нему присоединился его брат Томас. Коул подарил XIX веку свои лучшие часы и хронометры. Примеры экспонировались на Большой выставке 1851 года и на Парижской выставке 1855 года [3].

Через некоторое время после переезда в Челси — он перебрался туда в 1829 году — гений Джеймс Коул поступил в приют для безумцев в Челси; он умер в 1840 году [4]. Психическое заболевание было клеймом, которое, как считалось, передавалась по наследству, подрывая перспективы брака. Повлияла ли болезнь на кажущееся безразличие Алистера к «Заклинателю»? Безумие и гениальность, как известно, близки. Возможно, по этой причине Эмили Кроули никогда не упоминала своего блестящего, но радикального дедушку, не исповедовавшего никакой фиксированной религии. Хотя внучка сумасшедшего вошла в семью стойких консерваторов, Эмили никогда не забывала о Коулах. В ее завещании указано, что большая часть ее имущества переходит к Аде Коул, Флоренс Коул и пяти дочерям двоюродного брата Артура Коула. Алистер получил два предмета мебели.

Воспитание детей Бишоп не вдохновляло Кроули, духовного аристократа. Дочери Джона и Элизабет Бишоп родились на семейной молочной ферме Флит-Фарм, Минли, между Лондоном и Бейзингстоуком. Согласно биографии брата Эмили Тома Бонда Бишопа:

Денег в доме было мало, зато мы честно трудились. Отец [Джон Бишоп] был первым человеком, отправившим молоко поездом в Лондон, и ему также принадлежала честь арендовать Кенсингтонские сады на какое-то время в качестве пастбищ. Позже он устроился на ферму в Уимблдон-парке, но ни одно из этих предприятий не пошло на пользу; всякий раз, когда обстоятельства казались менее тяжелыми, на него обрушивалось новое бедствие [5].

Лондонская перепись 1851 года показывает, что Джон Бишоп — «неработающий фермер», живущий со своей женой и двумя младшими детьми, Томом Бондом и Эмили Бертой, по адресу Чарлвуд Плейс, 18, Пимлико. После смерти Джона Бишопа в 1854 году таможенный служащий Том Бонд Бишоп принял на себя обязанности главы семьи. Учитывая обстоятельства, брак его сестры Эмили в Кенсингтонском ЗАГСе в 1874 году с обеспеченным Эдвардом Кроули, вдвое старше нее, был спасительной милостью. А Том, или ТББ, как его называли, горячо верил в спасительную милость. Звезда евангелической церкви Том руководил Молитвенным союзом гражданской службы из офиса секретаря таможни. В 1867 году он стал соучредителем Миссии специальной службы для детей, евангелической организации, которая «превзошла всякую веру и ожидания, коснулась жизней многих тысяч людей и вошла во многие разные города и страны» [6], благодаря чему Том получил статус и ненависть Кроули к его праведности, которая укрепила старомодные взгляды его матери и беспокоила ее сестру Аду Джейн Бишоп. Увидев свою тетю как сопротивляющуюся жертву евангелизации, любящую выпить, Кроули отметил смерть Ады Джейн 18 июня 1896 года трогательным стихотворением [7].

Когда в 1887 году отец Кроули преждевременно умер, Том Бонд Бишоп навязался на его место. Но евангельские семена Тома упали на мертвую почву. Молодой Кроули уже нашел другой путь к вдохновению.

* * *

В 1881 году в Редхилле, графство Суррей, Кроули встретил Джеймса Фергюсона Грегора Гранта. Грегор Грант, сын двоюродной сестры Эмили Джесси Кейт и шотландского часовщика Джорджа Грегора Гранта, познакомил Кроули с поэзией Бернса, романтическими романами Скотта, кельтскими мистериями и якобитской дикостью, пробудив творческий поток, который затронул всю карьеру Кроули.

Хотя Грант, вероятно, сообщил «Алику» о Коулах, в «Исповеди» Кроули просто говорится, что его мать происходила из старой семьи из Сомерсета и Девоншира. Семья, которую Кроули принял как свою собственную, была идеальной и питалась верой в то, что Кроули принадлежали к древней аристократической фамилии, возможно, из бретонцев де Керваль или французов де Керуай, связанной с великими кельтскими друидами древности; имя «Кроули» является искажением оригинала. То, что его благородный отец женился на потомке Бишопов, было всего лишь последним оскорблением, которое запятнало золотую связь с древностью. В роли Зверя он попытается вернуть человечеству этот древний солнечный свет.

3. ЗВЕРЬ

(1875–1898)

Когда Алистера однажды спросили, почему он назвал себя Зверем, тот ответил, что мать называла его так. Когда он спросил мать о женских ногах, та ответила, что у женщин нет ног. Пробравшись под стол во время чаепития Братьев, Кроули начал расследование. Уходя, он сообщил матери, что ее гости не женщины! Кроули утверждал, что это наблюдение продемонстрировало логический ум.

Юный Эдвард Александр Кроули принял религиозный мир Плимутских Братьев как совершенно нормальный, хотя и оставался в отдалении от него.

Многие воспоминания даже из самого раннего детства кажутся воспоминаниями вполне взрослого человека. Будто разум и тело мальчика были просто медиумом, готовым к выражению уже существующей целостной души [8].

Эмили Кроули считала, что взгляд ее не по годам развитого сына на реальность — вечный вызов. Хотя жизнь родителей Кроули и не была жестокой, она была ограниченной и ограничивающей; Кроули ненавидел ограничения. Он думал о сексе; можно подозревать, что и Эмили тоже.

Большинство протестантов настроено против католицизма; особую ненависть плимутцы проявляли к англиканской церкви. Объявив, что они «вышли из секты», плимутцы оставили то, что они считали англиканским отступничеством от Слова. Быть «номинальным» христианином было хуже, чем быть нераскаявшимся грешником; грешники еще могут покаяться. Входить в англиканскую церковь было грехом. Кроули попробовал; ничего не произошло.

Плимутцы не терпели священства. Службы проводились дома во главе с братьями, боявшимися обидеть Кроули незначительными нарушениями; «Алик», как звали Кроули, смотрел на них свысока. Отделенный от мальчиков и девочек вне секты, он находился под строгим контролем. Воображение Кроули было заполнено шотландскими освободителями, рыцарями и пророками. Тем временем его отец учил, что успех, достигнутый благодаря чему — либо, кроме усердного управления, покрытого кровью Агнца, является духовной неудачей; плимутский брат стоял выше королей.

Кроули понял посыл.

В более позднем возрасте Кроули просил людей подумать о его воспитании, прежде чем осуждать его идеи. По словам Цицилии Мэри Кроули, слишком сильная доза удушающего сектантства могла побудить Эмили увидеть в сыне Зверя, посланного в мир, чтобы испытать ее веру. Кроули считал, что плимутизм испортил не его, а его мать, превратив ее, особенно после смерти супруга, в «безмозглую фанатичку самого нелогичного и бесчеловечного толка», вынужденную действовать против своей чувственной, артистической натуры Томом Бишопом. Кроули сохранял рассудок и хладнокровие, ожидая своего часа.

* * *

Напротив, восхищение Кроули отцом никогда не угасало. Во многих отношениях он оставался сыном своего отца, одаренным исключительным и строгим библейским образованием, научившимся любить, подражать и пародировать звучную Библию короля Якова (1611 г.). В возрасте 70 лет Кроули рекомендовал своему сыну, Рэндаллу Гэру, прочитать Ветхий Завет в этой версии как надлежащую основу — наряду с Шекспиром — для приобретения стиля. Между тем пародии Кроули на евангельскую лексику были бесподобны; он знал евангельский ум изнутри.

Согласно «Истории братьев 1826–1936» Ноэля: