Винс и Джой - Джуэлл Лайза. Страница 51

Винс наблюдал, как Эшли складывает ноги в позе лотоса. Сейчас, в ее возрасте, она напоминала жеребенка, с длинными руками и ногами, а девушка, которой она должна была стать, пока еще застенчиво ждала поодаль, ожидая своей очереди. Винсу стало немного грустно, когда он подумал, что через несколько коротких лет Кайл и Эшли станут подростками, а детство останется для них далеким воспоминанием, и тогда в его жизни вообще не будет детей. Никто из его друзей еще не достиг этого этапа. Они все еще наслаждались молодостью, тратили деньги на дорогой отдых, походы в рестораны и такси. Дети были просто темой для обсуждения, смутной перспективой, нечто неизбежное, но находящееся на безопасном отдалении. «Мы собираемся начать пробовать в следующем году, когда купим жилье побольше/получим продвижение/поженимся/бросим курить».

Но теперь, наблюдая за Джесс, осторожно переставляющей ноги Кайла, высокой и сильной, здоровой и полной сил, Винс понял, что она не похожа на его друзей. Ее ничто не сдерживало, она не боялась ничего потерять. Он вполне представлял ее на восьмом месяце беременности, нежно поглаживающей живот, пышущей здоровьем и переполненной гормонами. Она не станет оплакивать неминуемую потерю свободы, невозможность напиться, физические изменения в своем теле. Она раскроется в материнстве. Расцветет. И внезапно мысль о том, чтобы посеять ребенка в этом высоком, сильном теле, о том, чтобы сделать ее матерью, показалась Винсу самой сексуальной и прекрасной из всех возможных.

Семя отцовского инстинкта заронилось в Винсе с тех пор, как он впервые увидел Кайла. Оно начало выпускать корни три года спустя при родах мамы, когда на свет появилась Эшли. Но сейчас, теплым солнечным днем на кухне матери, он впервые в жизни ощутил себя полностью готовым к отцовству.

– Они великолепны! – восхищалась Джесс через час по дороге домой. – Настоящие ангелы.

– Я знаю, – гордо улыбнулся Винс. – Мама с Крисом отлично поработали. Прекрасные дети.

– Такая ответственность, да? Обзаводиться детьми. Столько возможностей облажаться.

– Да. Главное испытание в жизни.

Она повернулась и посмотрела на Винса.

– Ты когда-нибудь задумывался, справишься ли? Есть ли у тебя необходимые качества?

Винс пожал плечами.

– Да. Думал. Думаю, у меня все получится. У меня есть кое-какой опыт.

Джесс кивнула.

– Тебе повезло. А я никогда не имела дела с детьми. Ни у кого из друзей детей нет, а когда я беременела, раньше, то совершенно не была готова. Меня приводила в ужас мысль, что придется расстаться со своей независимостью, постоянно таскаться с орущим, какающим ребенком. Но в последнее время…

Винс на нее посмотрел.

Она улыбнулась:

– Даже не знаю. Здорово, да? Иметь детей. Быть семьей.

– Думаю, в этом истинная цель нашей жизни, – поддразнил он.

– Да, – задумчиво согласилась она. – Разве не так?

Она отвернулась и стала смотреть в окно, и оставшаяся часть поездки прошла в задумчивом молчании.

– 40 –

Они начали попытки зачать ребенка через два месяца. Их отношения еще были на ранней стадии, но когда они узнали о взаимном желании стать родителями, то решили, что ждать нет смысла. Они никому не рассказали о своем решении. Друзья Винса застряли на стадии помолвок и свадеб – никому из них не приходило в голову, что Винс и Джесс могут совершенно проскочить эту формальность и сразу приступить к основной задаче. Они не стали составлять таблицы овуляции или мерить температуру, а просто последовали совету матери Джесс – «как можно больше секса».

Первый незащищенный секс принес странное ощущение свободы, захватывающее чувство выполнения природного предназначения, гармонии с Вселенной. Оба были крайне удивлены, когда у Джесс начались месячные.

– Боже, – вздохнула Джесс, открывая коробку тампонов, – всю жизнь так стараешься не забеременеть во время секса, что кажется просто немыслимым, что можно не зачать ребенка после пятидесяти раз без презервативов.

Но тогда они не расстроились. Все получилось бы слишком быстро. Их еще не покинуло ощущение эксперимента.

Когда месячные пришли во второй раз, они удивились меньше.

– Не удивительно, – сказала Джесс. – Сам понимаешь – два аборта, наркотики. Видимо, мне уже не так легко зачать.

На третий месяц они философски настроились на долгое ожидание.

– Даже если понадобится целый год, к моменту рождения ребенка мне будет тридцать три. Все еще немного.

Поэтому они продолжали активно заниматься сексом, но перестали принимать любой симптом Джесс между менструациями как признак беременности.

Официально они даже не жили вместе. Винс проводил большую часть времени в квартире Джесс, потому что там было намного лучше, чем у него, и не было Клиффа, но по-прежнему платил за аренду и иногда ночевал у себя, если Джесс не было дома. У него не было ключей от ее квартиры, и он не заходил туда без нее. У него даже не было там своей зубной щетки: он пользовался щеткой Джесс.

Они оба словно подсознательно ждали появления тонкой розовой линии на пластиковой палочке, прежде чем официально признать свои отношения. Это подразумевало, что если они не смогут зачать ребенка, то разойдутся так же легко, как сошлись. По идее, это должно было дать Винсу пищу для размышлений, вызвать у него смутное беспокойство, но нет – он был влюблен до потери пульса.

У Джесс было мало друзей-мужчин. Чаще всего эту роль выполняли многочисленные бывшие. Кевин был ее подростковой любовью и причиной одного из абортов. Теперь он женился и жил в Брайтоне с женой и двумя детьми. Периодически они болтали по телефону и встречались, чтобы выпить, когда Кевин приезжал в Лондон без семьи. Винс видел его однажды – высокий, рыжий, со слегка отвисшим брюшком, Кевин явно не представлял никакой угрозы.

Карл входил в категорию бывших с Ибицы. Он жил на острове постоянно и периодически звонил, когда надирался, чтобы признаться Джесс в любви. Она всегда с улыбкой бросала трубку и качала головой.

– Безумец, – одобрительно говорила она. – Просто безумец. Очень жаль его девушку.

Винс видел фото молодого Карла с длинными растрепанными волосами и в огромных шортах. Он был красивым, но пустым. А еще он жил с моделью на расстоянии пятисот миль. Винс не слишком беспокоился насчет Карла.

Как и насчет Бобби. Именно Бобби сподвиг Джесс на сексуальное воздержание. Ему было сорок пять, и он недавно женился на женщине, которую отказался бросать ради Джесс. Он так глубоко запал ей в душу, что после расставания она еще три месяца посещала психотерапевта. Часть этой «терапии» включала себя периодические походы с ним на ужин и разговоры на «нейтральные» темы.

– Не знаю, что я в нем нашла, – заявила Джесс, вернувшись с одной из этих встреч. – С каждым днем он все сильнее напоминает жабу.

Единственным бывшим Джесс, который хоть немного тревожил Винса, был Джон Гэвин – любовь всей ее жизни и отец второго нерожденного ребенка. Она всегда называла его полным именем – Джон Гэвин, – потому что он был не единственным Джоном в большой компании, с которой они тусовались в двадцать лет. Джон был партнером Джесс в преступных развлечениях на Ибице, с ним она проводила ночи напролет и именно его ассоциировала со «славными деньками» своей юности.

В разных уголках квартиры стояли его фотографии. Он был высок, строен и красив красотой Пола Ньюмана, которую могли оценить другие мужчины. Работал музыкальным продюсером и жил в доме, совмещенном со студией на берегу недалеко от Лос-Анджелеса. Но куда неприятнее внешней привлекательности и крутой работы было то, что Джесс никогда ни говорила о нем плохо. Если бы она хоть раз сказала что-то плохое – хотя бы что у него ужасные ноги или что он храпит, – Винсу стало бы намного легче. Но все было наоборот.

– Обожаю его, – говорила она. – Просто обожаю. Удивительный человек. Хочу, чтобы вы познакомились – уверена, ты тоже его полюбишь.