Тысячи ночей у открытого окна - Монро Мэри Элис. Страница 31

– Я долгое время хранила здесь его наперсток, – произнесла вдруг Венди за ее спиной.

Фэй обернулась и с недоумением посмотрела на старушку.

– Но этот маленький эгоист забрал его обратно, – резко произнесла та, негодующе подняв брови.

Фэй невольно открыла от удивления рот, но не нашлась что сказать. Она беспомощно крутила головой, ища взглядом Джека, и обнаружила его у стены, низко склонившимся, чтобы получше рассмотреть одну из нарисованных там фигур. Она проследила за его взглядом и сразу же забыла, зачем искала Джека. Какие удивительные настенные росписи! На каждой из стен – яркие изображения сказочной местности или каких-либо сцен из приключений Питера Пэна.

– Кто это написал? – выдохнула Фэй.

Венди невозмутимо ответила:

– Разумеется, я сама. Это творение моих рук. Конечно, я не сразу все это нарисовала, да это и невозможно было бы сделать. Работа заняла многие годы. Я принималась за нее, как только у меня разыгрывалась фантазия. Вот этот сюжет, например, я написала сразу после возвращения. – Она указала на противоположную стену, где было изображено некое подобие кроличьей норы, разделенной на комнаты, явно предназначенные для детишек.

Фэй подняла брови от удивления.

– Возвращения… откуда?

– Из Нетландии, разумеется, – ответила Венди. Разве мы с вами об этом не говорили? Эту стену я расписала как раз после второго путешествия туда, – продолжала она, указывая на изображение сине-зеленых волн лагуны, где у берега пришвартовался угрожающего вида пиратский корабль. На крутых утесах, окаймляющих лагуну, возлежали, греясь на солнышке, несколько русалок с ярко-красными губами и волосами пастельно-голубого цвета.

– Мне так нравились эти русалки. Посмотрите, разве они не милашки?

Фэй снова взглянула на Джека. Он по-прежнему стоял, охватив подбородок ладонью, и неотрывно смотрел на фигуру мальчика, изображенного на стене. Мэдди и Том стояли рядом, тоже разглядывая нарисованную сцену сияющими от восторга глазами.

– Там правда были настоящие русалки? – спросила Мэдди с явным сомнением в голосе.

– И не одна, – ответила Венди. – Они были такие веселые. Жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы подружиться с ними, лишь потому, что…

– Думаю, надо отложить разговор о русалках на потом, – прервала ее Фэй. Во что же это она вляпалась? Ей совсем не нравилась доверчивость Мэдди и серьезность хозяйки комнаты.

– Послушайте, Джек, – позвала она соседа. – Что это вы там делаете?

Он выпрямил спину и посмотрел на них с весьма обеспокоенным видом.

– Изучаю картину. Меня удивил этот мальчик.

– Который из мальчиков, мой дорогой? – спросила Венди, подходя к нему вплотную. – Их тут так много.

И это была сущая правда. Взглянув на стенную роспись повнимательнее, Фэй заметила, что там повсюду были мальчики – прячущиеся за пнями, сидящие среди густых ветвей деревьев, летающие в облаках, сражающиеся с пиратами и преследующие индейцев. Мальчишеские лица, такие разные, выглядывали отовсюду.

– Кто все эти дети? – спросила Фэй.

– Это мои потерянные мальчики, – ответила старушка с лукавым видом. – За все эти годы их было так много, что я запечатлела на стенах их лица, чтобы не забыть ни одного из них. Мои дорогие мальчики, как же я их всех люблю…

– Потерянные мальчики? – спросил Джек. – Что вы имеете в виду?

– Мальчики, которые нашли у меня приют, разумеется.

– А, понятно, мальчики из приюта, – с облегчением произнесла Фэй, ухватившись за проблеск здравого смысла.

– Конечно, – ответила Венди. – Все мои подопечные.

– Что с вами, Джек? – с беспокойством в голосе спросила Фэй.

Джек посмотрел в выцветшие бледно-голубые глаза Венди, такие мудрые и всезнающие, и почувствовал, что по телу прошла дрожь. Теперь он как никогда раньше был убежден в том, что Венди Форрестер является ключом к разгадке тайны его прошлого.

Он указал на фигурку мальчишки с озорным лицом, копной непослушных кудрей и большими карими глазами, выглядывающего из-за дерева, и произнес:

– Что-то я раньше не замечал этого мальчика. Интересно, кто он такой?

Венди нахмурила брови и покачала головой.

– Увы, я не помню все имена, дорогой мой. Я же не могла себе позволить кого-то из них любить больше других. За одним-единственным исключением, пожалуй…

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы вспомнили именно этого мальчика, произнес Джек с настойчивостью в голосе. – Дело в том, Венди, что мне удалось установить, что приемные родители забрали меня именно из вашего приюта. – Он на мгновение замолчал, внимательно изучая ее реакцию. – Мир тесен, не так ли?

– Да уж, – ответила она, поднося ладонь к щеке. – Я тоже часто об этом думаю.

– Дело в том, что я ничего не помню о своем раннем детстве, не знаю, кто были мои родители. И так надеялся, что, может, вы вспомните. И поможете мне. Для меня это так много значит, Венди. Этот мальчик, – продолжал он, снова указывая на изображение на стене. – Знаю, это покажется невероятным, но именно этот мальчик выглядит точно так, как я в его возрасте. Может быть, это я и есть.

Венди задумчиво посмотрела на него, и лицо ее осветилось невыразимой нежностью.

– Может быть, вы и правы. – И тут же выражение ее лица резко изменилось, и она быстро добавила: – Но какое все это имеет значение? Мой дорогой, мы же все в этой жизни можем когда-нибудь потеряться, разве не так? – Она похлопала его по щеке. – Но, в конце концов, рано или поздно мы должны найти путь домой.

– Но, Венди…

– Прощу прощения, Джек, – сказала она решительным голосом и потрясла головой. – Как ни жаль, ничем не могу вам помочь.

Тут раздался бой высоких напольных часов, и в комнату неожиданно ворвался свежий ветерок.

– Господи, уже полчаса прошло! – воскликнула старушка, сжимая сухие ладошки. – Я чувствую, что надвигается летняя гроза. Присаживайтесь. Давайте закроем окно и поудобнее устроимся за столом. Посмотрим, может ли чашечка хорошего чая вернуть солнечный свет. Стол уже накрыт, и вода в чайнике закипела.

Джек бросил последний задумчивый взгляд на стену и обвел контур лица мальчика пальцем.

– Простите, Джек. Я этого не знала, – прошептала Фэй, приблизившись к нему. – Не расстраивайтесь из-за того, что она не может вам помочь. Вы же видите, она немного не в себе.

– А вот в этом я как раз и не уверен, – ответил он, многозначительно сощурив глаза. – Мне почему-то кажется, что Венди в абсолютно здравом уме.

– Садитесь же за стол, дети мои! – позвала Венди, жестами приглашая их за маленький круглый столик, накрытый белоснежной льняной скатертью, на котором стоял сверкающий серебряный поднос с изящным чайником и прочими необходимыми для чаепития предметами. Мэдди и Том уже восседали на забавных старомодных стульях с мягкой обивкой, и их лица выражали крайнее нетерпение.

– Я больше не могу себе позволить держать прислугу, но миссис Джеркинс любезно вызвалась помочь мне накрыть стол к чаепитию, – произнесла она, наливая ароматный черный чай в фарфоровую чашку. – Увы, бедняжка не обладает чувством стиля, хотя очень старается. Ей больше нравится чай, который она сама пьет, – очень крепкий и без сахара. Так она его и приготовила. Уверена, вы предпочитаете чай с большим количеством молока и сахара, не так ли, дети мои?

– Да, налейте, пожалуйста, – ответила Мэдди, поднимая чашку и с нетерпением поглядывая на небольшой столик для закусок, уставленный блюдами с аккуратными крошечными бутербродиками, сдобным печеньем, корзиночками с вареньем и различными пирожными с кремом.

Фэй подняла брови, удивленная столь неожиданно изысканными манерами дочери. Том, как и раньше, сидел, с восторгом уставившись на Венди, которая опустила несколько кусочков сахара в его чашку.

– Может, добавить водички, Тутлз, а то чай слишком крепкий? Мне нравится, когда стол накрыт по всем правилам. А вам, Фэй?

– Да, конечно, мне тоже нравится, – ответила Фэй, совсем не покривив душой, и приняла из рук Венди тонкую фарфоровую чашку с золотым ободком, украшенную изображением тонких побегов лилии. – Нравится, когда стол накрыт, как надо. – Она вспомнила, как заявила Бернарду, что такая чисто английская обстановка во время чаепития, если отобразить ее в рекламе, непременно вызовет неприятие со стороны американских женщин. И тем не менее она сидела в комнате Венди, откровенно очарованная всем происходящим.