В объятиях повесы - Александер Виктория. Страница 2

— Не понимаю, почему. — Уин опустил глаза. Его одежда испачкалась, на рукаве зияла дыра, а на внутренней стороне руки темнел ужасный ожог. Странно, но он даже не заметил его.

— Итак… — Грей снова перевел глаза на дом. — Что теперь?

— Сегодня ничего больше сделать нельзя. Я оставлю здесь людей на всю ночь — они будут следить за тем, чтобы огонь не разгорелся снова. Завтра мы обойдем восточное и западное крыло, чтобы оценить ущерб. Надеюсь, он там минимален.

«Все могло быть хуже…»

Эти слова то и дело звучали в голове у виконта. Он старался не придавать им значения.

— У большинства слуг есть семьи в деревне, так что они смогут переночевать там, — продолжил Уин. — Матушка, отец и я останемся во вдовьем флигеле, куда позовем и тех слуг, которым негде спать. Дом, конечно, будет переполнен, но мы там уместимся, хотя бы на одну ночь.

— Прескотту это понравится, — с улыбкой произнес Грей. — Хотя он никогда не относился к таким вещам с одобрением.

Даже мысль о том, что их в высшей степени безупречный дворецкий проведет ночь в тесноте рядом с графом и графиней Фейрборо не развеяла мрачные мысли Уина.

— Ты вернешься сегодня в Лондон? — спросил он у кузена.

— Нет, разумеется! — В голосе Грея прозвучало негодование. — Я, конечно, не живу тут много лет, но это все еще мой дом, Уин. Я останусь здесь до тех пор, пока ты, дядя Роланд и тетя Маргарет во мне нуждаетесь. Судя по вашему состоянию, на это потребуется немало времени.

— Но вдовий дом и без того переполнен, — с горькой усмешкой промолвил Уин.

— Я проведу ночь в особняке Миллуорт-Мэнор. — Грей помолчал. — Думаю, тете Маргарет и дяде Роланду там было бы удобнее. Как, впрочем, и тебе. Отсюда туда ехать всего полчаса.

— Об этом мы подумаем завтра, а сегодня останемся здесь, — отозвался Уин. — Не думаю, что мне удастся перевезти отсюда отца. — Уин кивком указал на руины. — Даже не знаю, осознал ли он произошедшее.

Непросто было смотреть на то, как твое наследие — дом, служивший твоей семье почти три столетия, и все хранившиеся в нем сокровища, которые до пожара никто и таковыми не считал, — растаяло в дыму. Разумом Уин понимал, что его отец стареет, но он никогда не видел его таким постаревшим, как в то мгновение, когда огни пламени отражались в его глазах. И еще печаль. Уин прекрасно знал, что однажды станет следующим графом Фейрборо, но прошлой ночью вдруг понял впервые, что этот момент неутомимо приближается.

Виконт отогнал от себя эту мысль. Его отец находится в добром здравии, так что ни к чему будить лихо. У них и без того довольно неприятностей.

— А ты… ты осознал произошедшее? — спросил Грей.

— Еще не знаю… — Уин снова обвел взглядом пепелище. Висевшие над ними тучи добавляли уныния общей картине. Казалось, мир в одночасье лишился всех ярких цветов, остались лишь черный, серый, тоска и тьма. Он не был до конца уверен в том, что все это не страшный сон, вызванный несварением желудка, или давняя неприятная история, которая вдруг выбралась из потайных уголков его разума. — Но, думаю, мне придется это сделать. А ты что скажешь?

Грей долго смотрел на дом.

— Знаешь, у меня была возможность подготовиться, когда я получил твою телеграмму. Я ждал поезда, добирался сюда четыре часа… Да, у меня было время подумать о последствиях случившегося.

Уин направился к дорожке, ведущей ко вдовьему флигелю.

— Тебе надо повидаться с отцом и матушкой. Они будут рады твоему приезду.

— Я не мог не приехать. — Бросив последний взгляд на Фейрборо-Холл, Грей присоединился к кузену. — Думаю, все могло быть куда хуже.

— Об этом и я все время думаю.

Внезапно у них за спиной раздался чудовищный грохот, эхом пронесшийся по воздуху, от которого под ногами содрогнулась земля. Мужчины повернулись и изумленно посмотрели на дом. Над центральной частью особняка повисло облако из пепла и пыли. Уин вздрогнул.

— Господи, это еще что?

— Я абсолютно уверен, — устало промолвил в ответ виконт, — что это была крыша.

Все могло быть и хуже. Хотя так оно и оказалось.

Глава 1

Апрель 1887 года

— …И ты не поверишь, что мне рассказывали о леди… — продолжала миссис Бьянка Робертс, не делая даже паузы для вдоха. Да и зачем ей пауза? Последняя сплетня о леди, о которой все только и говорят, слишком интересна, чтобы держать ее при себе.

При других обстоятельствах Миранда, леди Гаррет, очень удивилась бы отсутствию возможности вставить в разговор хоть слово или почувствовала бы раздражение. Но сегодня она оценила беспорядочную болтовню сестры. Миранда была полностью погружена в собственные размышления, поэтому не обращала на нее никакого внимания, к тому же сестра не умолкала и говорила так сбивчиво, что отвечать ей не было необходимости. Все, что время от времени требовалось Бьянке в качестве ответа, — это кивок, удивленный возглас или цоканье языком. В последние годы Миранда свыклась с этим. Похоже, ей лучше всего думалось, когда Бьянке казалось, что она полностью завладела ее вниманием.

— …Конечно, ты можешь представить мое удивление… Особенно когда я услышала, от вполне надежного источника, можешь не сомневаться, что она уже достаточно…

Сделав глоток чаю, Миранда ободряюще улыбнулась. Она уже давно занималась такого рода обманом. Вреда сестре он не приносил, зато та не слишком вмешивалась в ее дела. Дела, о которых Миранда предпочла бы никому не рассказывать. Кто знает, как ее семья, в особенности ее братья, могут отреагировать на это? Хэдли-Эттуотеры считали себя абсолютно безупречной семьей.

Разумеется, больше всего это не понравилось бы Эйдриану. Ее старший брат, нынешний граф Уоттерстоун, был большим блюстителем морали, хотя, разумеется, и он иногда преподносил сюрпризы. Миранда подозревала, что виной тому его жена Эвелин. И все же нельзя было сказать, что только Эйдриан совершал странные поступки. Второй ее брат по старшинству, Хью, был барристером — адвокатом, имеющим право выступать в высших судах, он тоже обладал безупречной репутацией. Третий брат Миранды, Себастьян, всю жизнь посмеивающийся над традициями, мог бы стать самым большим ее союзником, учитывая, что его жена Вероника являлась борцом за женские права, о которых не принято говорить вслух. С другой стороны, вовсе не обязательно, что то, что мужчине нравится в собственной жене, он оценит и у своей сестры…

Что касается женской половины ее семьи, то никогда нельзя было предугадать, какую сторону в споре займут ее мать или старшая сестра Диана. Мать при желании могла придерживаться на удивление прогрессивных взглядов, а Диана всегда отличалась независимостью характера. Но по этим качествам нельзя было судить об их реакции. Хоть самой Бьянке это и нравилось, но она никогда не была способна хранить что-то в тайне. Именно поэтому Миранда была готова терпеть даже острую боль, лишь бы не показать ничего, что содержало бы намек на ее деятельность. Ничто так не нравилось Бьянке, как выведывание секретов. Ее кузина Порция, которая была словно родная сестра, впала бы от этого в ужас. Боже, одно дело для леди погрузиться в искусство или заняться благотворительностью и совсем другое — увлечься каким-нибудь бизнесом. Хэдли-Эттуотеры не из таких.

И то, что это была именно Миранда, а не какой-то другой член семьи, лишь усилило бы их шок. Семья считала ее самой спокойной из всех, самой сдержанной. Она была младшей, и остальные считали необходимым ее защищать. Это раздражало леди Гаррет, хотя Миранда никогда об этом не говорила. Всегда гораздо проще избегать конфронтации, чем открыто демонстрировать пренебрежение. Джон признавал силу ее характера, восхищался ею, что служило одной из причин ее любви к нему.

— …Учитывая, что все-таки это было ее состояние…

Не то чтобы семья Миранды высказывалась по поводу предпринимательства — не совсем так. В конце концов, ей уже двадцать восемь лет, она финансово независима и к тому же овдовела почти три года назад. Миранда привыкла самостоятельно принимать решения и поступала, как считала нужным. Ко всему прочему ей нравилось — нет, она любила то, что делает. Советы родных леди Гаррет ценила, — поскольку она была младшей из шести детей, то советов всегда было в избытке, — но предпочитала идти своей дорогой. Дорогой, которая началась вполне невинно. Вообще-то, можно было сказать, что Миранда сделала свой первый шаг по ней, когда познакомилась с ныне покойным мужем.