Мы выбираем звезды - Андерсон Пол Уильям. Страница 12

– Знаю. – Сайре улыбнулся. – Вы работаете как машины. Не бойтесь, никто не ставит под сомнение вашу преданность. Возможно, я слегка погорячился. Дело крайне важное и не терпит отлагательств.

– Gracias, сэр. – Голос Йошикавы дрогнул от радости. – Надеюсь, на сей раз нам повезет. – То есть обойдемся без очередного робота-идиота, мысленно прибавил Сайре.

– Посмотрим.

– Вся беда в том, сэр, – проговорила Йошикава, облизнув пересохшие губы, – что мы ничего не знаем наверняка. Извините, что приходится повторять элементарные вещи, но психомедицина пока не является точной наукой. Человек, которого подвергли психологической обработке, порой выкидывает такое!… Мы же работаем не с человеком, а с модулем, и до нас за это практически не брались.

– Ты и впрямь устала, – буркнул Сайре, прицокнув языком. – Ладно, каков бы ни был результат, выделяю тебе и твоим помощникам… сутки на сон и столько же на восстановление. Но до того потрудитесь еще пару-тройку часов. Сможете?

– Конечно, сэр, – откликнулась Йошикава, воспрянув буквально на глазах. – Нам не терпится узнать, чем кончится Великое Превращение*. [Великое Превращение – термин из алхимической практики, означающий превращение массы основных металлов (умственного тела невежества) в чистое золото (мудрость).]

– Да уж. – Сайре подался вперед, начертил пальцем в воздухе символ бесконечности. – Мне прекрасно известно о том, что наверняка мы ничего не знаем, и не только от тебя… Если новый Гатри оправдает наши ожидания, работу продолжат правительственные эксперты, а мне поручат наблюдать за модулем как за живым человеком, чья лояльность несколько сомнительна. Если Гатри начнет финтить, мы накажем его, а будет вести себя хорошо – наградим. Улыбнись нам удача, мы быстро вытравим из него всякое упорство. Сайре рассуждал о вещах, которые разумелись сами собой, поэтому он не выдал никаких тайн, хотя Йошикаве и ее подчиненным так внятно и не объяснили, зачем их сюда прислали. Устроить виртуальный ад – или рай – наделенной сознанием программе гораздо проще, нежели человеку из плоти и крови. Единственная сложность состояла в том, чтобы определить, что есть что в данном случае. За годы службы Сайре изрядно преуспел в добывании подобных сведений.

– Со временем, – прибавил он, – мы дадим ему волю, если, естественно, будем в нем уверены.

– Muy bien, сэр, – сказала Йошикава. – Прикажете загрузить программу прямо сейчас?

– Будь наготове, – приказал Сайре. – Я хочу поговорить с ним нынешним. Когда понадобишься, я тебе позвоню.

Он вышел из кабинета и направился в лабораторию. В здании кипела жизнь. Работали в основном машины; потоком поступали сообщения – о подозрительной активности или о высказанных вслух недозволенных идеях, о таких-то гражданах, выбывших из государственного регистра, о преступлениях, носивших, по мнению чинов гражданской полиции, политическую окраску; один за другим сыпались запросы от отделений в прочих городах Союза, приходили доклады разведывательной службы, которые имели отношение к деятельности Сепо. Компьютеры поглощали данные, проверяли, проводили поиск, исправляли, устанавливали, кому предназначается информация. Тем не менее, в помещениях находилось множество людей, которые сидели за терминалами или бегали с документами из комнаты в комнату. Несмотря на всю эффективность машин, последнее слово все равно оставалось за человеком.

Скоро ситуация изменится. Сайре часто сожалел о том, что Северная Америка не добилась никаких успехов в разработке систем искусственного интеллекта. Правда, государство заявляет, что мозг алгоритмичен, ибо так говорил Ксуан, а ученых, которые не соглашаются, ожидают неприятности…

Сайре защищал их, умело пользуясь преимуществами своего положения. Всюду, где только позволяли обстоятельства, он утверждал, что квантомеханический, неалгоритмический подход вовсе не является подрывом устоев, а всего лишь требует повышенного внимания. Ведь никто не собирается опровергать великие прозрения Ксуана!

Он мысленно пожал плечами. Работы, которые велись в Европе и на Луне, подтверждали его правоту. Доктрину следует подстраивать под реальность. Зато какие откроются перспективы для возрождения ксуанизма, когда общество выйдет на прямую дорогу к Великому Превращению! Это будет не закат, не уничтожение человечества, но апофеоз развития – слияние с мыслящей машиной… Как выяснилось, природа мысли не вполне соответствует кибернетической структуре; тем не менее, мышление представляет собой комплекс физиологических процессов.

Чему свидетелем Энсон Гатри. Сайре зашагал быстрее.

В одном из коридоров ему навстречу выступили двое охранников: на бедрах кобуры с пистолетами, в руках шокеры… За их спинами царили тишина и покой. Вызванные Сайре техники заняли здешнюю психологическую лабораторию (местный персонал остался не у дел, но кого это волновало?) Поскольку начальство требовало строжайшей секретности, Сайре распорядился, чтобы Гатри доставили из здания «Файербола» сюда и больше никуда не перемещали. Вон закрытая дверь, за которой ждет Йошикава со своими помощниками. Сайре прошел чуть дальше, жестом открыл другую дверь и очутился в крохотной, скудно обставленной, лишенной видеоэкранов комнатушке.

– Альфа! – обратился он с традиционным приветствием авантистов к стоявшему на столе ящику, из которого высунулись щупальца с линзами на концах. Разумеется, Гатри не ответил «Омега», лишь пробурчал нечто неразборчивое. – Упрямиться бесполезно, – прибавил Сайре тем же ровным голосом. – Я надеялся, что вы заговорите со мной хотя бы от скуки.

– Мне хватает занятий, – отозвался модуль. – Я вспоминаю и размышляю или перехожу в субактивное состояние.

– Которое меня весьма интересует, – заметил Сайре. – Это вроде бы сон, но никто из вас, модулей, так и не объяснил толком, на что он похож.

– Я не могу объяснить, что значит быть модулем, – проворчал Гатри. – А для тебя не собираюсь и пытаться.

– Что-то я не пойму, вам нравится ваше положение или нет? Гатри не ответил. На какой-то миг Сайре пробрал озноб; ему вдруг стало страшно, когда он задумался над тем, с кем, собственно, беседует. Модуль создан людьми и подручными-машинами. Но понимает ли человек, кого создал? Поймет ли когда-нибудь?

Поначалу все представлялось обыкновенным научным экспериментом. Имея теоретические знания и технические возможности, можно было без труда смоделировать сознание, скопировать его в программное обеспечение нейристорной сети, которая сама являлась копией мозга конкретной личности. Разумеется, процедура шла медленно, была сложной, дорогостоящей и несовершенной. О быстром, эффективном сканировании не могло быть и речи; через тело погруженного в полубессознательное состояние человека пропускали ток и вводили в организм легионы молекул-анализаторов, которые проникали в кровь и спинномозговую жидкость, после чего включались резонаторы внешних полей, получавшие информацию, а затем – гиперкомпьютеры, что упорядочивали и истолковывали результаты. Тем временем «подопытного» избавляли от крохотных инквизиторов в организме и возвращали в нормальное состояние. В итоге многажды повторенной операции возникала программа – модуль, набросок, эскиз, призрак сознания. Он обладал памятью оригинала, его наклонностями, убеждениями, предрассудками, надеждами, взглядами, складом мышления и тому подобным, однако не был существом из плоти и крови. Модулю полагалось быть разумным, насколько это возможно для артефакта, и подчиняться командам.

По слухам, второго не мог добиться никто. Кстати, существует ли на свете нечто, полностью управляемое? Сайре вздрогнул, но успокоил себя тем, что перетрудился и устал.

– Послушайте, – произнес он, овладев собой, – я в последний раз предлагаю вам пойти на мировую. Неужели вы не можете ответить любезностью на любезность? Вы долго пробыли в беспамятстве, вас до сих пор обеспечивали только аудиовизуальными информантами; быть может, вы просто не понимаете, что означает мое появление?

– Я знаю, что ты возглавляешь тайную полицию, следовательно, являешься по должности членом Синода, который втихомолку предписывает парламенту, какие законы принимать, суду – какие выносить приговоры, а исполнительной власти – что ей делать. – В голосе Гатри не было и намека на уважение. – Еще я знаю, что ты и твоя шайка ничего особенного собой не представляете. Типы вроде вас появляются периодически, выскакивают ниоткуда, как прыщи на физиономии.