Мы выбираем звезды - Андерсон Пол Уильям. Страница 48

– Куда? – спросила Кира, ненавидя себя за то, что не может сохранить в душе радость.

– Мне известно одно безопасное местечко. Там я попытаюсь узнать, можно ли нам завтра не приезжать в Сан-Франциско. Если да, значит, придется привлечь к операции двоих-троих вполне надежных людей, которые при случае станут выдавать себя за нас.

– Матерь Божья, – пробормотала Кира, – что бы мы с Гатри без тебя делали?

– Сидели бы в камере, – сухо усмехнулся Валенсия. – Для новичков вы действовали совсем неплохо, но со мной вам тягаться бесполезно. Кстати, давайте-ка займемся вашей «легендой».

Через некоторое время Валенсия свернул на боковую дорогу, под покрытием которой, как выяснилось, кабеля автоматического управления не было и в помине. Наемник повел машину сам – с уверенностью, которая становилась все заметнее по мере того, как автомобиль петлял по горным дорогам, то пыльным, то изрытым ямами и колдобинами. Из-под колес летели комья земли, покрышки скользили по грязи, на поворотах Киру швыряло из стороны в сторону, частенько она видела перед собой крутой склон, на котором росли кусты и валялись камни и который вел на дно распадка.

– А я-то считала себя лихим пилотом, – проговорила наконец девушка, в очередной раз клацнув зубами – Кажется, за такую езду лишают прав?

– Я хочу поскорее добраться до укрытия, – коротко объяснил Валенсия. – На шоссе красный «феникс» практически незаметен, зато здесь он бросится в глаза любому.

Кира постаралась расслабиться, чтобы тело приспособилось к ритму движения. Что ж, по крайней мере Валенсия забыл о «легенде». Уже хорошо; а потом, тут так красиво! Если бы страной управляли не болтуны, а специалисты, здесь наверняка появились бы плантации или нанотехнические фабрики. Слава богу, пока ни у кого не поднялась рука на сосны, что росли на гребнях холмов, среди которых иногда проглядывало море Правда, порой попадались развалины ферм.

Трудно сказать, рассчитал ли Валенсия все заранее, но когда они добрались до заправки, топливо было почти на исходе. Служитель заменил израсходованный бак водорода на новый, а Кира и ее спутник тем временем перекусили сэндвичами в придорожном кафе.

– К нам мало кто приезжает, – пожаловалась женщина за стойкой. – Не те времена.

– Извините, нам пора, – сказала Кира. Впрочем, их все равно вспомнят. Хотя вряд ли ищейки Сепо заберутся в такую глушь.

Валенсия уселся за руль и повел машину дальше, одновременно жуя и запивая проглоченные куски газировкой. Кира, утолив голод, почувствовала себя немного спокойнее.

– К кому мы едем? – поинтересовалась она.

– К людям по фамилии Фарнем. Его зовут Джим, ее – Энн. Он работает в рыбоводческом хозяйстве, она в основном сидит дома и выращивает пряности к столам гурманов. – Типичная семья, подумала Кира, не элита, но и не простолюдины. – Детей у них нет, поэтому они и могут заниматься тем, чем занимаются.

– Выходит, они… из ваших?

– Нет, к джентльменам удачи, чье влияние распространяется и на здешние края, они не имеют никакого отношения. Фарнемы – хаотики, члены подпольной организации, далеко не самые активные. Они содержат нечто вроде перевалочного пункта, который при необходимости может послужить укрытием. Я не удивлюсь, если выяснится, что где-нибудь поблизости у них есть склад оружия.

– Откуда ты о них знаешь? Ведь твоя компания – не революционеры, верно? – полюбопытствовала Кира, подумав, что ситуация становится все запутаннее.

– Разумеется, хотя многие из нас не станут плакать, если правительство отправится ко всем чертям – при условии, что те, кто придет следом, не окажутся хлеще авантистов. Однако как таковое братство – вне политики. – Помолчав, Валенсия прибавил: – Время от времени полиция втихомолку нанимает нас для работы. В конце концов, есть официальное разрешение, мы все трудимся на частное сыскное агентство. Я слышал, пару раз к нам обращалось даже Сепо, но получило от ворот поворот, поскольку речь шла о политике. Хаотики знают об этом, а потому охотно прибегают к нашим услугам, и мы им не отказываем, причем услуги вовсе не обязательно подразумевают антиправительственную деятельность. Подробности я, естественно, опускаю. Некоторые братья общаются с такими, как Фарнемы, получая те же сведения, что и подпольщики. Можем поспорить на что угодно: Фарнемы нас не только приютят, но и окажут всяческую поддержку, потому что враг – общий для всех.

– Понятно. – Кира посмотрела на Валенсию, словно изучая его профиль в золотистых лучах заката на фоне темной массы деревьев. – Ты разговариваешь иначе, чем я ожидала.

– Неужели? – Он усмехнулся.

– Образованный человек… Что заставило тебя взяться за эту работу?

– То же, что и большинство других. – Валенсия пожал плечами. – Случай.

– Лично я всегда знала, кем хочу стать.

– И в конце концов стали. Вам повезло. Но у вас был «Файербол», а у «Файербола» – Энсон Гатри. – Валенсия понизил голос. – Наемник – не робот, он достаточно свободен и использует все, что попадается под руку. Пожалуй, прибавлю-ка я оборотов, – неожиданно бросил бандит. – Рог favor, пилот Дэвис, не отвлекайте меня.

Кира вновь откинулась на спинку сиденья. Гатри… Интересно, что он сейчас чувствует, запертый в потайном отделении автомобиля? Bueno, в прошлом ему приходилось выносить и не такое. Например, смерть.

Когда они добрались до Нойо, огромное оранжевое солнце, лучи которого образовывали нечто вроде моста над ослепительно сверкающим морем, спустилось к самому горизонту. Поселок располагался на скалах над бухтой, внизу, на побережье, виднелись рыбацкие лодки и какие-то строения. Немногочисленные дома, на вид весьма древние, некоторые уже покинутые людьми, потихоньку разваливались. Валенсия остановил машину перед домом, что стоял в стороне от остальных, окруженный шишковатыми, серебристо-серыми кипарисами.

Кира выбралась наружу и с наслаждением потянулась. Океанский бриз растрепал ей волосы, остудил разгоряченное тело. Пахло чем-то непривычным, совсем не так, как пахнет у воды на Гавайях. Шелест ветра был единственным звуком, который нарушал тишину, если не считать хруста песка под башмаками Валенсии и ее собственными каблуками. Наемник тем временем подошел к дому – большому, в том же старинном стиле, что и большинство зданий Бейкера; правда, тут краска, похоже, выцветала гораздо быстрее, – и постучал в дверь. Ему открыл мужчина, широкоплечий, с обветренным лицом и пышной бородой с проседью; на голове седых волос не было и в помине. Значит, лет сорок, вряд ли больше.

– Saludos, amigo, – поздоровался Валенсия. – Пустите переночевать? Эта дама в бегах.

– Заходите, – проворчал Фарнем.

– Сначала я поставлю в гараж машину, хорошо?

– Уж больно яркая, – заметил Фарнем. – Сейчас открою ворота. А вы, сеньорита, ступайте в дом. Насчет соседей можете не беспокоиться, в наших краях нос в чужие дела не суют.

Киру встретила пухленькая женщина, которая поздоровалась с таким видом, будто они были давно знакомы. Ни хозяин, ни его жена не напоминали героических борцов Сопротивления. Да и дом – обветшалая мебель, весьма непритязательные картины на обитых тканями стенах – не походил на приют заговорщиков. Разумеется, так и должно быть. С кухни доносились запахи, от которых у Киры потекли слюнки; она мельком заглянула туда и успела заметить плиту, которой было наверняка лет пятьдесят, если не больше.

Вскоре все четверо сели за стол. Перед ужином Фарнем налил гостям замечательного домашнего пива. В ответ на похвалу Киры он пробурчал:

– Мы тут стараемся не отставать от жизни.

– И хотите, чтобы другие от нее тоже не отставали, верно?

– Давайте не будем говорить о политике, – вмешалась жена Фарнема, а сам хозяин нахмурился, но промолчал.

– И перейдем прямо к делу, – заявил Валенсия. – Возможно, вам известно то, чего не знаем мы, или же вы можете что-то предложить…

– Валяй, – произнес Фарнем, словно объявляя очередную ставку при игре в покер.

– Многого я сказать не могу, но вы, должно быть, знаете, что власти упорно разыскивают нечто, всячески избегая описывать предмет поисков.