Кровь океана - Орехов (Мельник) Василий. Страница 22

С невидимых в черном небе транспортников, во избежание обстрела шедших над облаками, сбросили еще три «Ноны». Самоходки работали не переставая. В результате взаимодействия артиллерии и авиации людям удалось внести сумятицу в боевые построения гигантских слизняков и ультразвуковых рыб. Те уже не могли удерживать четкое расположение друг относительно друга, а в результате разрушалась выстроенная в небе умозрительная координатная сетка, предоставляя самолетам все больше возможностей для безопасной атаки.

Но атланты не собирались давать людям передышку. Практически одновременно с гибелью огнедышащего слизня в бой была введена новая мощная фигура – монстр четвертой категории опасности.

Этот гигант, по всей видимости, скрывался на глубине примерно в пяти километрах от берега – ближе его давно засекли бы радары. Получив от хозяев телепатический сигнал, он приблизился к суше и всплыл на поверхность.

В темноте, при свете подбирающейся к зениту луны, монстр выглядел настоящим ночным кошмаром. Тело исполинского кальмара, способное занять своей склизкой тушей футбольный стадион, яростно вздымало к небу многометровые щупальца толщиной с вагон метро, изгибающиеся как змеи. С щупалец грохочущими водопадами обрушивалась обратно в океан соленая вода, огибая кожные бородавки размером с мини-вэн. Между концами щупалец то и дело просверкивали тонкие молнии высоковольтных разрядов, накопленных специальными электрическими органами кракена.

Вокруг гигантского кальмара уже безвольно покачивалось на волнах широкое кольцо штурмовиков и боевой техники атлантов, не успевших вовремя отойти на достаточное расстояние от биологического объекта четвертой категории и пораженных его мощными силовыми полями – что называется, попавших под «дружественный огонь». Сам исполин не страдал от своего смертоносного фонового поля высокого напряжения, поскольку его черная блестящая кожа обладала диэлектрическими свойствами.

Военные знали, что гигантский кракен, взметнув к небу свои щупальца невообразимой длины, способен породить грандиозный разряд, достаточно мощный для того, чтобы не просто вывести из строя бортовую электронику крылатых машин, но при удачном для атлантов стечении обстоятельств даже поразить самолет молнией в корпус. Однако исполин, не обращая внимания на скользившие по небу тени, целеустремленно двигался к береговой черте, видимо, собираясь подавить сопротивление на суше прежде, чем начнется эвакуация.

Артиллерийские установки продолжали сдерживать плазменных слизней и не могли сосредоточиться на новой цели. Снова пришлось действовать авиации. Звено синхронным креном заложило вираж и снова вышло на атакующую позицию, выпустив неуправляемые ракеты.

Ракеты входили в колоссальную тушу как раскаленный нож в масло, пробивая кожу кракена и взрываясь внутри тела. В воздух летели огромные куски плоти и фонтаны флюоресцирующей в лунном свете крови. Однако заметного вреда это твари не причиняло – она была слишком большой. Монстр лишь рассвирепел: из-под воды у основания щупалец показался роговой клюв невероятных размеров, огласивший округу басовитым ревом, похожим на гудок атомохода во льдах.

На развороте по штурмовому звену снова дружно ударили плазмой огнедышащие слизни, но заметно было, что лупят они теперь наугад, без упреждения по координатной сетке. Видимо, «Ноны» уже выбили заметное количество ультразвуковых рыб.

Один из боевых летчиков, имевший меньше всего часов налета в звене, все же не успел уйти от струи плазмы, и та прошла слишком близко от его машины, зацепив на излете хвостовое оперение. Из-за повреждения обшивки самолет начал разваливаться в воздухе. Пилот, еще не до конца потеряв управление, сумел уложить машину в пологое пике раньше, чем от детонации топлива вышел из строя и заполыхал левый двигатель. За счет этого самолет, даже потеряв тягу, сохранил достаточно высокую скорость и сумел дотянуть до береговой черты севернее поселка. Только после этого в кабине полыхнуло – сработала катапульта: пилот отнюдь не хотел разделить страшную судьбу своих сбитых товарищей.

Через несколько секунд в черном небе раскрылся серый парашютный купол.

– «Башня», я «Стриж-восьмой»! – Шаплыгин вызвал КДП эскадрильи. – Нужно целеуказание для УРС дальнего действия! Потеряли еще одну машину, больше со штурмовой дистанции работать нет возможности! Четвертая категория нас вырубит одним щелчком!..

– Морская пехота уже в зоне высадки! – сообщил дежурный диспетчер. – Вступят в бой, разберутся с целями, будет вам целеуказание!

– Десантура же в поселке! – рявкнул пилот. – Они тоже с обстановкой не разобрались? Не могут подсветить нам несколько целей?!

– Ты, блин, ласточка! Спустись на землю и полезай в нашу шкуру! – раздался в эфире незнакомый голос, не назвав своего позывного. – Потом будешь умничать, сука!..

Судя по сильным помехам, работала оперативная рация десантников, не рассчитанная на большую дальность связи.

– Жарко у них там, «Стриж-восьмой», – подтвердил диспетчер. – Они акваменов чуть ли не в рукопашную держат. Не до целеуказания им. Ждите подсветки от морских пехотинцев.

– «Стриж-восьмой» принял. Ждем.

Шаплыгин усмехнулся, понимая, что десантник наехал на него сгоряча, в пылу боя, не понимая, что тоже не смог бы показать класс в кабине пилота. Каждый воевал там, где умел. В этом и смысл командной работы.

Выровняв строй с учетом потерянного самолета, штурмовики прошли в черном небе прямо над снижающимися вертолетами с морпехами. Капитан Делягин привстал, заметив через иллюминатор три больших белых парашютных купола.

– Еще артиллерия прибыла! – удовлетворенно сообщил он.

Совсем рядом мелькнула ярко-голубая струя раскаленной плазмы, осветив пространство десантного отсека ослепительно-мертвенным сиянием, словно электродуговая сварка.

– Вот зараза! – капитан невольно отшатнулся, снова упав на свое место.

В краснеющем свете стремительно остывающего пламени он, неожиданно для себя, разглядел знакомое лицо. На скамье у противоположного борта, сгорбившись, сидел сержант Макаров. Взгляда от командира он не прятал – наоборот, смотрел на Делягина исподлобья, как бультерьер, выжидающий момент, подходящий для броска.

«Вот это номер… – сосредоточенно подумал капитан. – А этот как здесь оказался?! Вот зря я сразу не написал рапорт! С рапортом этих красавцев за пределы гарнизона не выпустили бы. А так, в суматохе да по тревоге – автомат в зубы и пошел на выезд… – Он едва заметно поморщился. – Теперь придется беречься в бою и спиной к этим висельникам не поворачиваться. Или уведомить на всякий случай майора Савельеву…»

Вертолеты морской пехоты разделились. Два Ми-8 с бойцами второй роты ушли на север, на правый фланг развернувшейся битвы, а Ми-26 первой роты с легким креном направился южнее, чтобы высадить людей Делягина на противоположном краю поселка, у болота.

Вскоре тяжелый вертолет завис в воздухе. Под работающим огромным винтом болотная вода шла волнами, трава и тростник полегли от мощного натиска рукотворного ветра. Сесть «топор» не мог, так как зыбкий болотный грунт не выдержал бы приземления подобной махины.

– Можно высаживаться! – сообщил командир экипажа, когда створки десантного люка под действием гидравлики с гудением разошлись в стороны. – Высота два метра! Когда будем нужны, выпустите зеленую ракету, а потом дым в зоне посадки. Только место посуше выбирайте! Мы отойдем южнее и сядем там, подальше от боя.

– Принял! – ответил Делягин, снова невольно встретившись взглядом с Макаровым.

Нехороший был взгляд у товарища сержанта. Изучающий.

Волчий, прямо скажем.

Оставалось только надеяться, что предателю не хватит духу пристрелить командира в пылу боя. Впрочем, опасность удара со спины все равно ничего не меняла, и уж точно не отменяла ответственности командира за остальных бойцов.

– Рота, на выход! – гаркнул Делягин, первым загрохотав ботинками по ребристому металлу пола.

В проеме люка полыхали вспышки выстрелов работающей артиллерии. Можно было разглядеть, высокий огненный факел догоравшей «Ноны», извивающиеся щупальца монстра в полукилометре от берега и высокий маяк, темной башней возвышавшийся на скальном уступе.