Создатель сказок (СИ) - Крынов Макс. Страница 10

С тиром не задалось. В прошлом я как-то не брал в руки ни огнестрельное оружие, ни даже воздушки. Я знаком разве что с артефактами вроде посохов, бьющих огненными шарами, но те бьют максимум метров на десять.

Неудивительно, что из десяти выстрелов я попал всего трижды.

— Как-то не очень у тебя получается! — Лыбится брат. — Я пять раз попал!

— На самом деле я попал целых семь раз. Видишь промежутки между фигурками? Я целюсь туда.

Спустя еще двадцать выстрелов братишка резюмирует:

— Охотой нам не прожить.

— Это точно. Будешь еще стрелять? Я свои навыки уже успел оценить.

— Буду!

Отвожу в сторону мужчину, даю ему пять тысяч и тихо договариваюсь не только о том, чтобы брат вволю настрелялся, но и получил мишку «за упорство». А потом — иду на лавочку к Нике.

— Давай после тира пойдем на колесо, — киваю на громаду, которую видно за половину парка. — Прокатимся втроем, да и ты скучать не будешь.

— Хорошо, — улыбается сестра. — Я рада, что мы наконец выбрались из дома.

Киваю:

— Нужно почаще выходить куда-то, а то Степан только и делает, что сидит в своей комнате. Как бы не превратился в затворника.

— Ты считаешь, что затворники — ненормальные? — Внимательно смотрит Ника.

— Разумеется, — пожимаю плечами.

Вспоминаю две горсти пепла, которые пытались ограбить стариков Милы Сахаровой. Тоже пример девиантного поведения.

— Тогда кто, в твоем понимании, «нормальные»? — переспросила сестра. — Давай обсудим.

— Мы с тобой опять вступаем на тонкий лед человеческих отношений, — предупредил я. — Ника, мы в парке, спокойно отдыхаем. Давай не портить это? Вполне возможно, что через полчаса обсуждения будем взвинчены и начнем кидаться друг в друга словесными глыбами. Притом, мы с тобой уже неделю нормально общаемся, потому что как раз не обсуждаем подобные темы.

Сестра чуть улыбнулась, признавая мою правоту, но от разговора не отказалась.

— И все-таки давай попробуем обсудить ситуацию, без эмоций и оскорблений. Вот у меня есть знакомый — он постоянно сидит дома, потому что ему сложно выйти на улицу. Не знаю, социофобия у него, или какое-нибудь шизотипическое расстройство. Я вот считаю, что он в своем положении не виноват. Он ничего не может сделать с собой. У таких людей, как он, ослаблена воля, нет самодисциплины, плюс тревога по любому, даже самому малозначительному поводу. У них не было условий, чтобы сформироваться здоровым человеком: мир для них вообще сильно враждебный, и сделать чтобы измениться, нужно начать действовать из невыгодной позиции, ничего не умея, стрессуясь от любой ерунды. Ты считаешь, он недостоин считаться нормальным человеком?

— Про «недостоин считаться нормальным человеком» я никогда не говорил, заметь. Но и позиция «для них нужно сделать исключение, потому что не было условий для их нормального взросления, их нужно понять и простить» мне далека. Вообще, если рассуждать, то можно с полной уверенностью назвать ненормальными других людей — таких, как твой друг, но с маленьким дополнением в виде нездоровой тяги к наркотикам, например.

— Ну, тут уже нужно смотреть, какие он наркотики покупает, — отводит взгляд сестра. — Если что-нибудь легкое, и вреда никому не приносит, то пусть. Каждый делает со своим организмом, что хочет, нет? Тем более у него постоянный стресс, а тут хоть какой-то способ справиться с ним.

Невесело смеюсь. Хорошо бы в будущем проверить контакты своей сестры: очень уж своеобразный у нее круг общения.

— Возможно, ты будешь меня яро не любить за сказанное, но я считаю, что правила придуманы для того, чтобы изолировать от общества людей, которые это общество отравляют. Законы и порядки — иммунная система социума. Если делать исключение для каждого безвольного человека, который из дома выйти не может и, сидя в своей тесной темной квартирке, медленно мутирует в наркомана и требует особого отношения, просто потому что не смог справиться с обычными проблемами любого человека, то социум превратится в помойку. Вместо отторжения людей с расстройствами, тупых, ленивых, безвольных людей, вместо принуждения их к лечению и встраиванию в социум, ты настаиваешь на принятии их «нормальными». Здесь же находится всякое «они же не виноваты что такими выросли», «дайте людям жить спокойно». И это ведет нас к пропасти. Сегодня ты оправдываешь наркомана, а завтра тебя зажимает в углу одногруппник и требует у тебя карманные деньги на мефедрон. И ты отдаешь, потому что требующий не может иначе, у него не было условий чтобы сформироваться другим человеком, поэтому он сейчас терроризирует тебя и всю твою группу. Терпимость необходима, но у всего должна быть граница, и наркоманы явно за ее чертой.

— Им нужно помогать…

— Так я же не спорю, — перебиваю Нику. — Просто вот у тебя наркоман вызывает мысли об отчаянных и потерянных в жизни людях. У кого-то он может ассоциироваться со свободой — «делаю, что хочу», у кого-то с неизлечимыми травмами, а у кого-то вообще с демонами, которые иголки со спидом в автобусные сиденья засовывают. Это вопрос опыта и вопрос работы с этим опытом. Я не против. Я против того, чтобы в глазах общества такое поведение принималось за норму. Мол, курит и курит, колется и колется. Если не ошибаюсь, так живут в Африке, и едва ли не в каждом магазине продают героин. И это привело их к не самым хорошим последствиям, заметь.

Я вот выступаю за то, что девиантное поведение таковым и должно оставаться, отклонение — не вариант нормы, с отклонениями нужно бороться, если они нарушают свободы других людей. Наркоманы как раз из этой категории. Твой социофобный товарищ — такой же девиант. Социофобам нужно помогать, наркоманов лечить, либо изолировать. Но ничего из этого не может быть вариантом нормы, потому что норма — это НОРМАЛЬНО. Вот моя позиция. И эмпатия тут совершенно не при чем.

— Люди становятся такими, какими они становятся, по разным причинам. Семья, окружение, примеры для подражания, психика, нервная система, таланты, предрасположенность, здоровье в целом, развитие мозга, в конце концов. А если он такой потому, что он просто глупый? Или ему с детства не объяснили, что хорошо, а что плохо?

— И такое бывает. Тупые — тоже часть популяции. Мы всю историю придумывали занятие и работу для тупых и ленивых, признавая их тупость и леность, и только сейчас люди стали рваться, что ОНИ ЖЕ НЕ ВИНОВАТЫ, ПРИНИМАЙТЕ ИХ ТАКИМИ КАКИЕ ОНИ ЕСТЬ, НЕ ОСУЖДАЙТЕ, НЕ ДАВИТЕ и прочее. Вместо того, чтобы втащить их в полноценную социальную жизнь, тащить в специальные школы и пользоваться благами, которые — представь — в нашем государстве есть, такой «услугой» они окукливают их в личном мирке.

Да, возможно тупые и ленивые не виноваты, возможно они такими родились или выросли под влиянием внешних факторов. Но это не отменяет факта их девиантности и проблемности для социума. Они чаще склонны к деструктивному поведению, чаще становятся преступниками, насильниками, ворами, убийцами. Потому, что они — неожиданно — тупые и ленивые.

Нет приемлемых отклонений. Есть отклонения условно-безопасные — хикикомори, идиоты, и отклонения опасные — педофилы, маньяки, воры, наркоманы. Но нельзя называть условно-безопасные отклонения вариантами нормы, потому что нормализация девиантных вещей приводит к смещению границы опасных отклонений. Конечно же, эта граница движется, но мы тут со смещениями едва не договорились до того, что наркоманы условно нормальны и дуть в своей квартире, никому не мешая — можно, ведь остальным людям ты вреда не причиняешь. Вопрос в том, что одна форма девиантного поведения зачастую переходит в другую, более тяжелую. Лоликонщик начинает переписываться и встречаться с пятиклассницами, хикки режет студенток на ремни, а идиот, чтобы купить очередной подарок любимой жене, грабит бабку в день пенсии или запугивает прохожую пирокинезом. Либо все они садятся на мефедрон и дальше по списку.

Я вот осознаю, что моя ответственность, как члена общества — в их реабилитации и возвращению к норме. Помочь хикке социализироваться — это хорошо. Убеждать, что его поведение прекрасно, и главное в этой жизни, чтобы он был счастлив — общественно-опасная фигня, которая приводит к тому, что те, кто мог быть вырван из модели девиантного поведения и адаптирован к нормальной жизни в обществе, нормализуются, а потом рандомно радикализируются. И в итоге это становится большей проблемой, чем могло быть изначально.