Создатель сказок (СИ) - Крынов Макс. Страница 20

— Я не знаю о его возможных побочных эффектах, — выкрутилась девушка.

А вот тут она права — побочные эффекты действительно есть. В первые сутки легкая интоксикация, тошнота. На месяц другой — бессонница, упадок сил и легкое отупение. Для студентов-прогульщиков, которые готовятся к экзаменам в последние сутки, сойдет и так, а вот для остальных парой к этому зелью шло ещё одно, убирающее негативный эффект. Оно требует дорогих ингредиентов, и изобретено тем же зельеваром, который создал «зубрилу», поэтому можно не беспокоиться, что кто-то быстро подберет парный состав.

— Ладно, проехали. Из побочных эффектов — тошнота, проблемы с концентрацией внимания и бессонница. Я заберу пару флаконов, если дашь тару. Свои можешь сама выпить или угостить кого-нибудь. Через два дня испортятся.

— Всего пара дней?

— Если бы не плесень, вышла бы неделя.

Я подождал, пока девушка нашла тару и ушел с двумя фиалами. Сам использовать поостерегусь, пока не сварю парное зелье. А вообще использовать нужно — выпить в выходной и засесть за разгребание книг в памяти, суток на десять субъективного времени. Если бы я раньше добрался до этой книги, раньше бы нашел этот рецепт. Увы, везде и сразу успеть нельзя. Зато теперь осваивание литературы изрядно ускорится, до и симбионт поднапряжется.

Глава 10

После того, как Степан научился самостоятельно входить в вондер, он перестал звать туда меня. Но едва я приехал от Дарьи и привел себя в порядок, в дверь постучался брат.

— Хочешь, покажу, что я сделал в вондере?

— Давай, почему нет.

Если приглашает, то и правда взгляну. Мне любопытно, что он там наворотил.

Мы зашли в его комнату. Степан лег на кровать, я сел за стол, и через минуту оба были в его вондере.

Когда я был здесь раньше, внутренний мир брата выглядел заледенелым горным склоном, где дул ледяной ветер и можно было поскользнуться и распороть себе руку о ледышку. Над головой висело темное низкое небо, а тучи, казалось, готовы разродиться снегом. Колючий мир для девятилетнего пацана.

Теперь же вондер отличался от прошлого. Атмосфера осталась такой же — я воплотил себе плотную шубу, чтобы не замерзнуть, а вот наполнение поменялось. И самое главное изменение — над нашими головами застыла в воздухе каменная громада.

— Это что? — Спрашиваю громче, стараясь перекричать завывающий ветер.

— Летающий остров! Хочешь, покажу, как там все устроено?

— Давай!

Взлетаю. Что меня удивляет — вслед за мною взлетает Степан, после чего кометой мчится к верхней части летающего острова. Братишкин освоился в вондере куда быстрее, чем я когда-то в своем. Может, потому, что у детей более гибкое воображение?

Сверху парящей глыбы — плоская каменная площадка. Посередине нее находился громадный шар, в котором летали воспоминания. Интересно, что Степа приземлился после меня, причем встал так, чтобы находиться между мной и шаром, будто закрывая его от меня.

— Ну, для пары недель самостоятельной работы — неплохо.

Да это шикарно для пары недель работы! Для пацана, который никогда подобным не занимался, и руководствуется гайдами в соцсетях — потрясающе!

Я пытаюсь понять, что послужило причиной того, что брат загорелся редактурой своего вондера. Понятное дело, что когда чересчур любознательные и увлекающиеся дети сталкиваются с чем-то интересным, будь то игра про дельфинов, радиоуправляемая машинка или купленный велосипед, они пытаются освоить эту игрушку как можно быстрее, забывая про реальный мир. Но здесь что-то другое, что-то гораздо более глубинное.

Для того, чтобы просмотреть воспоминания, мне теперь не нужно касаться шара. С помощью амулета я создаю иллюзию себя самого, шагающего рядом с братишкой, а сам перетасовываю в невидимых пальцах невидимые воспоминания и узнаю массу нового.

У маленького Степы с детства богатая фантазия и сильное воображение. Его всегда манила мечта убежать от реальности и создать собственный мир — мир, в котором он смог бы укрыться от любых забот и трудностей.

Острова были придуманы больше года назад. Степа просмотрел мультик, в котором по воздуху летали подобные глыбы, и его зацепила мысль о том, что было бы круто оказаться посреди подобного острова — управлять им и быть его единоличным владельцем, у которого никто этот остров не отберет, потому что других людей его остров слушаться не станет.

В его блокнотах и тетрадях есть яркие рисунки усаженных зеленью островов, что плывут в облаках. В мыслях братишка тосковал по придуманному миру, где иначе, чем в жизни, где он абсолютно свободен и ни от кого не зависит.

Его вондер не стал островами потому, что Степан хотел холодного одиночества чуть больше, чем солнечный остров. Все мы мечтаем о разных вариантах будущего, и замкнутость ребенка оказалась сильнее, чем желание покататься на острове. В конце концов, заледеневшая скала тоже принадлежит ему одному.

— Я хочу понемножку изменить этот мир, — восторженно говорит Степан. — Создам еще десятки или сотни островов, чтобы на одних бегали животные, на других росли цветы или деревья какие-нибудь. Еще одни будут просто каменными островами, которые можно будет изменить, как хочется. Слушай…

— Да?

— А можно будет как-нибудь сделать так, чтобы в моем вондере могли оказываться другие люди? Ну, когда я построю достаточно островов, чтобы хватило каждому.

— И чем ты планируешь с ними здесь заниматься?

Когда Степан с горящими глазами принялся гонки на островах, совместную возню с будущими садами, придумывание растений, которых не было на земле, совместную охоту на страшных чудовищ, которых он еще не придумал.

— Я поменяю температуру воздуха, чтобы тут растения росли, и можно будет вместе управлять островами! Лететь куда-нибудь стаей островов,

Ребенок описывал планы с нешуточной страстью, и это было нехорошо. То есть, отлично, когда у человека есть хобби, но не слишком хорошо, если он забывает про реальный мир и тонет в фантазиях. Не совершил ли я ошибку, когда научил его посещать вондер?

— А когда ты в последний раз виделся с другом?

Степан перестал улыбаться.

— В школе каждый день видимся, но приходить к нам домой он почему-то боится, хотя в прошлый раз его никто ничем не напугал.

— А с учебой у тебя как, не забросил?

— Если я заброшу учебу, мама меня как-нибудь накажет, — вздыхает братишка. — Так что оценки у меня хорошие.

— Ладно, поверю. Я не знаю, как открыть твой вондер для обычных людей, но я могу рассказать тебе про то, как сделать его чуть более живым. Есть такие штуки, как фантомы — это случайные фантазии, которые время от времени встречаются в любом вондере. Сознания или личностей они не имеют — это просто мысли, которые существуют недолго. У некоторых это — бабочки или пчелы. У кого-то белки или мыши в лесу. У тебя это могут быть ледяные элементали, или еще что-то, сходное твоему вондеру.

Я создал в ладони сочную желтую грушу и с хрустом откусил кусок. Степа попытался повторить мою иллюзию, но в его ладони появился несуразный желтый шарик, который парнишка быстро выбросил в снег.

— Так вот… Можно создавать иллюзии с нуля, тратя кучу энергии и времени, а можно изменять и прорабатывать эти фантомы. Таким образом ты можешь населить острова придуманными созданиями. Заодно и попрактикуешься.

— Спасибо за совет.

— Да не за что. Дам тебе еще один, раз уж ты начал вплотную заниматься внутренним миром. Дело в том, что в вондере есть место, куда слит весь негатив. Мы называем его «отстойником» или «черной дырой». Если ты расширяешь вондер, отстойник рано или поздно показывается сам — обнаруживаешь ледяную пещеру, или колодец, или провал в скале, которого раньше не было.

У одной моей знакомой вондер занимал с десяток квадратных километров, и выглядел, как старая заброшенная деревня. Отстойник возник в виде заброшенного частного дома, с покосившимися окнами, с щелями на крыше, со стенами, поросшими травой, мхом и плющом. Дверь болталась и скрипела, и сколько знакомая не пыталась ее закрыть или заколотить, дверь открывалась снова. У крыльца, привалившись спиной к стене дома, сидел скелет в пиджаке. Внутри дома сгущалась тьма, иногда оттуда слышались стоны и вой, и девушка никогда не заходила за дверь.