Волк 8: Лихие 90-е - Киров Никита. Страница 9

– Хм, хороший вопрос…

Я понял, кого из актёров он мне напоминал. Того самого, который через несколько лет будет рекламировать по телевизору циркониевые браслеты. Витя хитро посмотрел на меня с таким видом, будто хотел предложить парочку таких.

– Потому что вино на воле пахнет свободой, – с усмешкой сказал он. – В неволе вино не положено, а если тайком привозят, то у него вкус другой, будто стены и заборы на него давят. А здесь – совсем как у меня дома.

Говорил вежливо, как и Эдик, без блатных интонаций и словечек. Впрочем, оба – старые урки, с которыми требуется особая осторожность. Только что пьёт с тобой вино, а через пару минут прикажет своим головорезам убить. Думает, что раз уж у меня нет прикрытия, то это будет легко.

– Но я время тратить не буду, – продолжал Витя Батумский. – Приучился его беречь, хотя с возрастом много говорю. Слышал про тебя от Эдуарда Волгина, ты его знаешь. Слышал, что ты… можно на ты? – дождавшись моего кивка, он продолжил: – Что ты человек слова и первым в драку не лезешь. Но если началось, без ответа ничего не оставишь.

В нашу сторону пошёл молодой официант, но его перехватил другой и что-то зашептал так, что молодой вздрогнул. Похоже, новичок, ещё не знает, к кому и когда можно подходить, а к кому нет.

– Кто-то из моих друзей говорит, что эта репутация осталась в прошлом, и сейчас всё иначе. Но знаешь, Кирьян уже ошибся раз, а могила ошибок не исправляет. Поэтому я и пришёл к тебе поговорить.

Он отпил вина и закрыл глаза от удовольствия. Я ждал, внимательно глядя на него. Когда уже он потребует деньги или комбинат взамен за свою помощь?

– Поэтому и пришёл, – повторил Витя. – Потому что понимаю, что ты человек такой, и может кровь пролиться, если сильно давить будут. И друзья у тебя есть, которые за тобой пойдут. А если начнётся, опять все дела с границей встанут. Война там не нужна.

– А она будет? – спросил я.

– Конечно. Потому что гости, о которых ты наверняка знаешь, сами руки пачкать не привыкли. Поэтому обратились к кое-кому, чтобы подсобил.

Я молчал, ждал, скажет ли он что-нибудь ещё. Явно про Эдика и Черепа, но вдруг есть кто-то ещё? Кто-то же действует в Чите, а это местная братва, у Черепа и Эдика не такие длинные руки. Если бы полковник Шелехов привёз с собой каких-нибудь особых спецов, они бы вопрос с Ремезовым уже закрыли. Шелехов не хочет огласки и риска для себя, всё-таки убирать коллегу – это слишком. Если всплывёт, по головке не погладят.

Поэтому здесь Горбань, который заставляет бандитов делать всю грязную работу. А Шелехову что, вернулся к себе в Москву, там и сидит, ждёт, когда всё будет готово, когда это досадное препятствие устранят.

– Полезут со всех сторон, – Витя поднёс к лицу бокал вина и медленно вдохнул аромат носом. – А когда начнётся, присоединятся и остальные, за компанию. А ты будешь биться, прольётся кровь. Это не нужно никому.

– Значит, приехали московские гости и позарились на наш комбинат. А все остальные к ним примкнули.

– Мало кто это понимает, но здесь этот завод взять проще, – он посмотрел на меня. – Там, в Ленинграде, у хозяев комбината есть прикрытие, есть контакты. Там огласка, там центр, там друзья и знакомые. Есть даже целый ментовский генерал, но его влияние сюда не распространяется, слишком далеко. Ментовская крыша работает только в своих городах. И так уж вышло, что единственный партнёр Вишневских, у кого здесь были знакомства, оказался за решёткой прошлым летом, с твоей, кстати, помощью. Поэтому они работают с тобой. Там они в безопасности, а здесь рискуют, им приходится полагаться на того, кого знают. Иначе они остались бы там, а не лезли сюда.

– Там тоже стреляют.

– Да, но всё реже и реже, чаще решают вопросы иначе. А здесь – другой конец страны, здесь всё работает по-своему. Здесь свои законы. Впрочем, и там, и здесь, силу уважают. Ладно, к делу.

Он допил второй бокал и наклонился к столу. Сейчас будет просить акции комбината, тут к гадалке не ходи.

– Московские делают всё чужими руками, – сказал Витя. – А у меня есть влияние на эти «руки», и мне не нужна очередная война, вроде той, которую тогда устроили Крюков с Гошей.

– И насколько большое влияние?

– Я могу сделать так, чтобы не было этих странных аварий, покушений, взрывов газа и прочего. А без этого московским придётся решать не силой, а договариваться с нами.

Как и думал, он сказал с «нами». Не такой наглый, как Кирьян, но не хочет упустить лакомый кусочек.

– Ты думаешь, эти московские не найдут способ, как закрыть вопрос по-своему? – спросил я.

– Им будет сложно, если я не дам добро, а действовать официально они не хотят. В конце концов, пострадал их коллега, и про это узнают их начальники. Тогда придётся делиться, – он засмеялся. – А наши друзья делиться не любят.

– Лучше скажи, кто аварию против Ремезова подстроил?

Витя отрицательно помотал головой.

– Этого я тебе не скажу. А даже если узнаешь, ничего это тебе не даст. Он тебя не послушает.

– Ты разве не понимаешь, что кто-то из читинских устроил покушение на целого полковника ФСБ?

Я приподнял бокал и отпил. А приятное, надо будет взять бутылочку. Подтянул её к себе и посмотрел на этикетку.

– И этого с рук вам не спустят в любом случае, – я поставил бутылку назад. – Не удивлюсь, если эти московские сами потом за это возьмутся. Офицер ФСБ для вас должен быть неприкосновенен, а для понимания преподадут урок всему вашему сообществу… на вашем примере.

– Посмотрим, – хитро сказал он. – Времена сейчас такие. Раньше и подумать нельзя было, чтобы и обычному менту навредить, а сейчас… Но эти времена можно облегчить, и сейчас, и потом. Мы тоже не мальчики для битья, и у нас друзья есть.

– Так какой у тебя интерес в этом?

Предотвратить кровопролитие, конечно, хорошая цель. Но всё же если бы Витя хотел именно мира, он бы начал с того, что осадил бы бандита, который работает на Горбаня и Шелехова.

Вместо этого, вор предлагает сделку, и скоро потребует плату за своё посредничество. Или он умоет руки, а потом подключится к делёжке комбината. Вот он и пришёл раньше, думает, что дождался удачного момента.

– Интерес – стабильная работа предприятия, и без всяких московских гостей. Я и мой деловой партнёр должны получить 25 процентов акций и одну акцию сверху. На двоих.

– Кто этот партнёр?

– Пока не могу сказать до сделки, но он надёжный. Один из тех, за кем будущее, – с загадкой сказал он. – А у тебя есть влияние на Вишневских, поэтому можешь договориться. Они уже понимают, что придётся что-то уступить, если хотят работать дальше. Но они там, а комбинат здесь. Подумай ты, пусть подумают они.

– Я не буду торговать тем, что мне не принадлежит, – произнёс я. – И разбазаривать чужое тоже не намерен.

– Я не требую этого, как Кирьян, я честный человек. Я предлагаю конкретную помощь и называю цену за это. Впрочем, я так и думал, что ты откажешься. Но время у тебя ещё есть. Подумай.

Витя Батумский поднялся и положил на стол белую визитку.

– Если станет совсем тяжело, – он поправил пиджак. – Позвони, и я вмешаюсь. Вопрос закроется быстро. Они сильны, но здесь не их земля.

– Лучше бы сказал мне, кто связан с Горбанем. Об остальном я бы позаботился.

– Увы, но этого тебе знать не нужно.

Всё равно узнаю, но надо подумать, как выдавить это из вора или кто может это сказать кроме него.

Он не сам занимался покушением на Ремезова, в этом я был уверен. Дело Вити Батумского – контролировать, что все банды скидываются в общак, решать вопросы и споры между авторитетами, а ещё следить, как соблюдаются понятия.

Впрочем, последнее мало кого сейчас интересовало. Он же знает, кто из «подопечных» работает с Горбанем, но единственное, что его интересовало – личный заработок.

Я поднялся и вышел, ещё раз взглянув на этикетку бутылки. Слава без слов присоединился ко мне, внимательно оглядевшись по сторонам. Если его и интересовало, о чём мы говорили, то пока не спрашивал.