Карбон (СИ) - "VELVET ORCHID". Страница 70

Дверь начали выламывать.

Борис не слышал.

Разбитый кулак снова врезался в плитку.

- Ты полюбил слабака… - прохрипел обессилено Борис, - Слабака… Который обманывал самого себя, потому что ему было так легче! Который не хотел умирать, живя даже такой жалкой жизнью! Который притворялся оружием, чтобы не чувствовать угрызений совести!

Борис рухнул на плитку, тяжело дыша.

В дверь начали чем-то бить. Кажется, пытались протаранить ее.

- Я не заслуживаю тебя, Давид Феретти, - устало пробормотал Борис, левое плечо ужасно болело, а перед глазами все плыло, - Прости… Мне жаль, что ты влюбился в меня…. Мне жаль, что ты обрекаешь себя на жизнь с такой ужасной парой…

Только через пару минут Борис понял - он плакал.

Конечно, плакал…

А что ещё делать слабакам?

Раздался треск.

Борис только моргнул, а Давид уже пытался поднять его с пола.

- Ты самый сильный, самый милосердный, самый лучший, - начал лихорадочно шептать ему в губы Давид, - Самый прекрасный… Не тварь, не мерзкий… Не слабак. Ты невероятный… Мой Борис… Я так люблю тебя! До безумия… Спасибо, спасибо, что ты выбрал меня! Спасибо… Я горд быть твоей парой. Мой Борис, который ради меня рискнул всем, что у него было… Это я… Я не заслужил твоей волчьей преданности! Не заслужил твоей жертвы! Все раны на твоём теле - они из-за меня! Ты хоть понимаешь, как любишь меня? Меня! Бывшего наркомана, не самую талантливую звезду, головную боль своих родителей, легкомысленного человека… Ты пошёл на смерть ради меня. А я? А я ничего не сделал. Я бездействовал, пока ты страдал. Я ничем не смог помочь. Это я недостоин такой любви. Это я - жалкая тварь.

Давид гладил костяшки его пальцев, пытаясь остановить кровь, которая сочилась из рассеченной кожи, он целовал его лицо и сжимал его в объятиях, как ребёнка…

Греясь в этой ласке, Борис начал оживать. Он задышал и внезапно осознал, что только что произнес Давид.

- Не смей, - жестко приказал Борис, - Никогда не смей принижать себя! Ты невероятно чистый, добрый и умный. Ты олицетворение искренности и абсолютной любви. Ты - мой свет. И не только мой… Ты - само солнце. Без тебя мой мир бы погиб… Я медленно гнил без тебя. Как сгниют и погибнут цветы без солнца.

Давид, кажется, плакал.

Борис чувствовал его слезы на своих щеках.

- Это ты не смей принижать себя! - еле выдавил из себя Давид, - Потому что ты - моя галактика. Мое все. Мои планеты, мои звезды, мои спутники… Так много всего… И все - ты. Ты так много значишь… Что мне делать без тебя? Для кого светить?

Борис уже не понимал, где чьи слезы и кто из них рыдал.

Все смешалось.

- По-моему, мы оба принижаем себя, - прохрипел насмешливо он, - Стоим друг друга, да?

Да, это и была любовь в чистом виде - ставить другого выше себя.

Они лежали на холодном полу и даже не замечали этого. Они лежали, пока не заснули.

И даже во сне они держали друг друга так крепко, будто успокаивали, словно защищали друг друга от всех бед…

Смотри, я рядом.

Прошлое - это прошлое.

Теперь если ты споткнёшься, я буду первым, кто протянет тебе руку.

Но я сделаю все, чтобы ты никогда не споткнулся. Потому что люблю тебя больше себя.

***

Когда Евгений Савранский не нашёл своего сына в спальне Давида, он заглянул в ванную и там обнаружил живой клубок из рук и ног. Два сплетённых до боли тела…

Его дети спали.

Давид почти накрыл собой Бориса - Евгений с трудом рассмотрел своего сына. Заметил только его руку на лопатках Давида. Вторую его ладонь Давид прижимал к своим губам.

Их лица были так близко. Словно они дышали друг другом. Не могли отодвинуться ни на миг. Будто умрут друг без друга. Они были единым - словно бутон алой розы и ее корень.

Да, цветок можно и срезать, но долго ли он простоит в вазе?

Особенно, если это роза?

Цветок иссохнет и умрет, а его корень сгниет в земле.

Евгений не стал будить детей. Что бы ни произошло, они уже разобрались с этим.

Евгений аккуратно прикрыл за собой дверь, про себя молясь.

- Боже, пожалуйста, сохрани эту любовь, - со всей надеждой и отчаянием попросил он, - Прошу, сделай так, чтобы целое не разбилось….

========== Глава 30. Голосовые ==========

- Давид, поднимайся… - тихо позвал его Борис.

Давид поморщился и прижал его к себе ближе. Не проснулся.

Они пролежали целую вечность на холодном полу. Так и до воспаления легких было недалеко. Но Давид продолжал спать, и разбудить его казалось кощунством.

Борис тяжело вздохнул.

Поднять Давида на руки не позволяло больное плечо.

Но и морозить почки на плитке - тоже не вариант.

Борис решил, что вполне сможет перенести Давида, используя только правую сторону своего тела.

Перенесет вес на неё. Он обнял Давида за талию, и тот сонно заморгал, просыпаясь, - словно почувствовал, что Борис хочет сотворить очередную дичь.

- Что? - сонно пробормотал Давид, Что случилось?

- Нам пора в кровать, - мягко произнес Борис.

Давид подумал минуту, кивнул и неловко встал, вцепляясь в Бориса, как в спасательный круг.

Тесно прижавшись друг к другу, они дошли до кровати, а потом Давид утянул за собой Бориса, стиснув его в объятиях и, кажется, снова заснул.

Борис улыбнулся.

Такой соня!

Давид действительно сопел, а вот Борис уже вполне выспался и начал мучительно думать.

Давид теперь знал почти всю правду про него. И она его не остановила, не отогнала от Бориса…

Это делало его счастливым. Но в то же время - пугало.

Интересно, насколько сильно Давид его любил? Если узнав правду, он не почувствовал отвращения?

Борису было даже страшно представить силу этого чувства.

Хотя…

Он всегда мог заглянуть в свое сердце. Борис прекрасно знал, насколько сильно любил он сам.

Они точно друг друга стоили.

Борис сжал руку Давида, любуясь его татуированными пальцами и своей рукой поверх них. Он, не отрываясь, долго смотрел на свое громоздкое, но уже родное кольцо…

А потом Борис перевел взгляд на лицо Давида.

О, это чёрное сердце под глазом! О, эта родинка над бровью!

Как Борис скучал по ним!

Как Борис скучал по Давиду… Все это жуткое время, пока они не виделись.

Лицо Давида стало для Бориса наркотиком. Он был настоящим наркоманом. И ему никогда не слезть с этой иглы…

Борис провёл костяшками пальцев по скулам Давида, и тот завозился, заметался во сне.

- Прости-прости… - едва слышно прошептал Борис, - Спи, любовь моя. Больше я не буду тебя беспокоить. Просто буду смотреть на тебя всю ночь. Как ты смотрел на меня…

Давид снова погрузился в крепкий сон, а Борис выполнил свое обещание. Он лег близко-близко к Давиду, почти прижался к нему и начал наблюдать, как неверный свет играет на его скулах.