Белый Шанхай. Роман о русских эмигрантах в Китае - Барякина Эльвира Валерьевна. Страница 14

Лемуан как в воду глядел.

– Я не хочу говорить при слуге, – сказала Нина. – Пусть он выйдет.

Поль Мари покачал головой:

– Одноглазый никому ничего не разболтает.

– Он что, немой?

– Говорят, ему отрезали язык. Хотите убедиться? Одноглазый, раскрой пасть!

Смотреть Нина не стала – никакого любопытства к редкостям.

– Как вам Шанхай? – вежливо спросил Лемуан. – Процветаете? Или еще не успели?

Дама страдала – куда ее занесло? Поздно, милочка, пилюли от обмороков пить: раз пришла к Лемуану, значит, дело твое тухлое.

– Вы были правы, – сказала она, глядя в стол. – Мне нужны документы.

– Сделаем. Хотите испанский паспорт? Напечатают прямо здесь, в Чжабэе.

– Меня не интересуют фальшивки, – перебила Нина. – Мне требуется удостоверение личности, с которым можно открыть дело и получать кредиты.

– У-у-у, это триста долларов – не меньше.

– Почему так дорого?

– Потому что в Шанхае беженцев со всего мира – как крыс. Без паспорта ты никто, даже в библиотеку не запишут. Консулы рисковать не хотят. Выдашь паспорт какой-нибудь аферистке, она въедет в страну и натворит дел. А ему отвечать.

Нина нахмурилась:

– Значит, спрос на документы большой?

Лемуан объяснил, что спрос есть только на бумаги приличных европейских и американских государств. Например, с бельгийским паспортом можно получить визу в любую страну мира. Но лучше всего быть гражданином одной из Великих Держав с правом экстерриториальности.

– Что это такое? – не поняла Нина.

Лемуан рассмеялся:

– Права белого человека. Если вы, скажем, гражданка Великобритании, то китайские власти ничего вам сделать не могут – вас должен судить английский консул. То же самое касается французов, американцев и еще некоторых других. У русских раньше была экстерриториальность, но они ее проср… пардон… В общем, либо равенство и братство, либо права белого человека.

Нина задумалась.

– В Шанхае есть консульство Чехословакии?

– Кого?

– Чехословакии. Это новая страна – она раньше входила в состав Австро-Венгрии, но после войны объявила о независимости.

Лемуан переглянулся с Одноглазым:

– Первый раз слышу. Консульства наверняка нет. В этой Европе такая неразбериха, что у нее не скоро руки до Китая дойдут.

– Я сама сделаю чехословацкое консульство в Шанхае, – медленно проговорила Нина. – И сама буду продавать паспорта. Что требуется, чтобы меня восприняли всерьез?

Лемуан не сразу нашел нужные слова. Потом принялся чесать голову – сразу обеими руками.

– Вы ведь шутите, так?

– Нисколько. Если вы можете подделать паспорт, вы легко напечатаете и консульские бумаги. Сделаем честь по чести: маленькая республика желает охранять интересы своих граждан в Китае. Если здесь никто не знает о существовании Чехословакии, значит, никто не сможет оспорить подлинность моего учреждения. А настоящего чешского консула я им предоставлю: он вам и про политику, и про культуру, и про все, что хотите, расскажет.

– Вас посадят в китайскую тюрьму… – выдохнул Лемуан. – Впрочем, знаете что? Дайте ручку поцеловать! Для начала вам надо поговорить с хорошим адвокатом. У меня есть знакомый – Тони Олман. Он меня много раз из дерьма вытаскивал.

Нина усмехнулась:

– Какого именно?

– Уголовного, разумеется.

– Ваш Олман разбирается в международном праве?

– Местные юристы – как деревенские врачи: знают обо всем, но по чуть-чуть.

4

Нина понимала, что ее затея безумна. Пан Лабуда придет в ужас. Если полиция их поймает, то посадит в китайскую тюрьму – это верная смерть.

Лемуан смотрел на нее, ухмыляясь.

– Я всегда подозревал, что мужчины совершают большие поступки из храбрости, а женщины – от отчаяния. Хочешь стать свидетелем подвига – напугай даму до полусмерти.

Маньчжур привез их к пятиэтажному зданию на Пекинроуд. Шикарный вестибюль, вазоны с цветами. Из лифта вышли три монахини.

– Как здоровье папы Римского? – гаркнул Лемуан.

Сестры шарахнулись от него. Он зачмокал губами.

– Святые женщины! Тоже своего рода подвиг совершают: в эдаких белых чепчиках в китайское болото залезли. А все почему? Ужас как боятся, что им придется гореть в аду в компании с китайцами. Уж лучше покрестить их и отправить в рай. Самих-то все равно не пустят.

Нина улыбнулась. Лемуан – грубиян, позер, но в нем чувствовалась сила.

«Олман, Борман и Певзнер, адвокатская контора», – значилось на красивой медной табличке. Лемуан без стука ввалился в приемную. На столе стоял невысокий, ладно одетый господин с подкрученными усами и вешал на стену китайский свиток. То же самое делали еще два клерка.

– Это же Лемуан! – с облегчением проговорил усатый и спрыгнул на пол. – Мистер Янг, мистер Хе, оставьте поэмы – можно не торопиться.

Он представился Нине: «Тони Олман». Объяснил на хорошем французском, что китайцы дарят ему подарки за удачно проведенные дела – образцы каллиграфии, поэмы и прочее. Клиенты хотят, чтобы их дары были все время на виду, а в конторе уже нет места. Каждый день приходится все перевешивать – в зависимости от того, кому назначен прием.

Лицо у Олмана некрасивое, но живое. Странно было видеть, как он обнимается с Лемуаном: благоухающий адвокат с портовым жуликом с немытыми волосами.

Кабинет Олмана был наполнен книгами, спортивными кубками и охотничьими трофеями. У окна – подзорная труба на треноге, на стене – мишень для дротиков.

– Это адвокаты развлекаются, – пояснил Лемуан. – Борман предсказывает котировки акций, подбрасывая монету, Певзнер кидает дротики, а Олман подглядывает за окнами брокерской конторы напротив.

Тони закатил глаза:

– Брокеры – жулье! Ни черта не знают, а советовать лезут. – Он сел за стол. – Чем могу быть полезен?

Олман слушал внимательно, смотрел прямо и ничему не удивлялся. Профессиональный, спокойный, уверенный. Нина заметила на его руке обручальное кольцо – повезло же кому-то!

– Неплохо придумано, – сказал он наконец. – Консульство сделать можно. Патент мы нарисуем, а экзекватура [19]будет настоящая: оформим через Комиссариат по иностранным делам. Как долго вы думаете продержаться на плаву?

– Как получится, – отозвалась Нина.

Олман задумчиво подкрутил ус:

– Вы покушаетесь на чужой кусок хлеба, так что другие консулы тут же начнут выяснять, кто вы и что из себя представляете. Я дам вам совет: не занимайтесь паспортами, займитесь шампанским.

Лемуан хлопнул себя по ляжкам:

– Точно!

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Нина.

– Таможенный сбор за ящик шампанского составляет девяносто пять долларов. Но консулы имеют право закупать спиртное беспошлинно – для представительских целей. Если вы закажете десять ящиков – хорошая экономия получится.

– Таможенники наверняка заподозрят неладное. Десять ящиков даже за месяц не выпьешь.

– В одиночку – безусловно. Но если чехословацкий консул будет устраивать небольшие приемы, то никто не станет считать, сколько именно выпили его гости.

Лемуан принялся обмахиваться фуражкой.

– Мадам, сбыт шампанского я вам организую. А балы и приемы – это по вашей части. Идет?

Нина не ожидала такого поворота. Идея с консульством – это способ утонуть, подняв все флаги. Но если можно не тонуть…

– Как я буду устраивать приемы? Ведь я никого не знаю. Ко мне никто не придет.

Олман понимающе улыбнулся:

– Если не возражаете, я познакомлю вас с моей женой – она тоже русская. Тамара научит вас всему.

Они засиделись в конторе до полуночи. Предприятие решили делать на паях: Нина возьмет на себя переговоры с Иржи и всю представительскую часть, Лемуан наладит отношения с виноторговцами, а Олман оформит документы и обеспечит связь с китайскими чиновниками.

– Через полгода потихоньку закроем консульство и отправим вашего Иржи домой, – подвел он итог. – Сделаем вид, что правительство отозвало его в Прагу.