Лотос - Хартманн Дженнифер. Страница 19

Оливер выдыхает, и его губы вторят моей улыбке. Гора падает с плеч.

– С удовольствием.

Похоже, у меня больше нет вшей.

Глава 9

Оливер

За последние несколько месяцев я обнаружил в себе необычную страсть к готовке, к большому удовольствию Гейба. Иногда я задаюсь вопросом, не терпит ли он мое общество только из-за ужинов, которые я готовлю к его возвращению домой, а также из-за моей любви к чистоте. Я заметил, что у нас не так много общего, хотя мы и довольно хорошо ладим.

Ну, за исключением Сидни.

Наша привязанность к девушке по соседству – это, безусловно, то, что нас объединяет.

– Черт, пахнет фантастически. Что ты готовишь?

Гейб поднимается по маленькой лестнице на кухню, его нетерпеливый взгляд осматривает столешницы в поисках подсказок. Параллельно с этим он со звяканьем бросает на столешницу ключи от своего авто, а затем вытаскивает из брюк край своего темного поло. Я кидаю на него быстрый взгляд, прежде чем вернуть внимание к плите.

– Лазанья, – отвечаю я ему. – Я готовлю соус бешамель.

Взглянув через мое плечо на белый соус, он впечатленно кивает.

– Не знаю, что, черт возьми, ты только что сказал, но я здесь ради этого. – Прямо у меня за спиной Гейб принимается разбирать почту, которую я занес внутрь. – Слушай, мой папа хочет зайти в гости после каникул. Он держался в стороне, чтобы дать тебе время привыкнуть, но ему действительно не терпится наконец-то увидеть тебя.

Трэвис Веллингтон – мой отчим. Один из оставшихся у меня членов семьи.

– Понимаю.

По правде говоря, знакомство с новыми людьми – это утомительно. Хотя за последние три месяца я и добился значительных успехов, толпы людей и новые лица все еще вызывают у меня щекочущее чувство беспокойства. Я отважился сходить в продуктовый магазин и несколько ресторанов, но в остальном я ограничиваю свой круг общения братом и Сидни.

Родители Сидни, Аарон и Джастин, зашли однажды в мае навестить меня, и это было крайне некомфортно. У меня не сохранилось о них и малейших воспоминаний, поэтому крепкие объятия и оживленная беседа вымотали меня. К счастью, это был недолгий визит. Сидни почувствовала мой дискомфорт и увела их, прежде чем я повел себя невежливо и заперся в спальне.

Однако мне кажется странным, что родители соседки навестили меня раньше собственного отчима. Должно быть, он занятой человек.

– Да? – Гейб хлопает в ладоши. – Здорово. Я ему скажу. Завтра я устраиваю дома вечеринку в честь Дня независимости США, но, может быть, на следующих выходных мы сможем что-нибудь придумать.

Ах да. Светское мероприятие, которому он, кажется, чрезмерно рад.

Я определенно запрусь в спальне на весь вечер.

– Хорошо, – говорю я, помешивая соус и вдыхая его аромат. – Какой он?

Гейб встает рядом со мной, скрестив руки на груди.

– Папа довольно крутой. Он снова женился восемь лет назад, и у него есть еще двое приемных детей, с которыми я встречался несколько раз. Они ничего. Мой отец – бизнесмен и владеет кучей ресторанов на Женевском озере. У них офигительно большой дом на берегу.

– Похоже, он успешен, – заключаю я. – Должно быть, это и есть достойная жизнь.

Мой брат безразлично пожимает плечами.

– На самом деле это не по мне. Думаю, у нас разные ценности. Он помешан на деньгах и статусе. Мои приоритеты – друзья и веселье.

– Я могу понять ваше разномыслие.

Он в подтверждение мычит, прежде чем отрывается от столешницы.

– Как бы там ни было, я собираюсь заскочить в душ. Тебе стоит позвать Сидни на ужин.

Я снимаю соус с плиты и начинаю собирать остальные ингредиенты, чтобы можно было приготовить блюдо.

– Хорошо. Я зайду и приглашу ее.

– Или ты можешь написать ей, – усмехается Гейб, почесывая свою лохматую копну волос.

Хм-м. Полагаю, я мог бы отправить ей электронное сообщение через мобильное устройство, которое Гейб купил для меня, и с которым я все еще не мог совладать. В нем слишком много иконок. Гейб добавил в аппарат пугающий ассортимент разноцветных пузырьков и сказал мне, что они называются «приложения». Все они выполняют различные функции, но большинство предназначены для развлечения, например Bookface… Которое не имеет никакого отношения к книгам.

Это разочаровывает.

– Я предпочитаю личное общение, – говорю я ему рассеянно, перекладывая макароны на керамический противень для запекания.

Он снова пожимает плечами, затем исчезает в коридоре.

– Поступай как знаешь.

Пока лазанья запекается, я решаю зайти в соседний дом. Переступая порог в прихожую Сидни, я понимаю, что заразился от брата ужасно грубой привычкой – забывать стучать, когда навещаю ее. Но я не ухожу, потому что от пронзительной музыки вибрируют стены, а ее собственный голос громко и гордо перекрывает чужой вокал. В любом случае она не смогла бы услышать мой стук.

Я следую за мелодией вверх по лестнице и обнаруживаю Сидни, стоящую ко мне спиной и дико танцующую. Ее длинный хвост вращается кругами, пока она поет в кисточку для рисования. Я продолжаю стоять в дверном проеме, наслаждаясь этой эксцентричной и занимательной сценой, от которой не могу оторвать глаз. Я наблюдаю, как она покачивает бедрами и перебрасывает волосы из стороны в сто-рону.

Я узнаю группу – Nirvana. Это одна из любимых групп Сидни и первая, с которой она познакомила меня три месяца назад, когда мы официально возродили нашу давно утраченную дружбу.

Сидни все еще не подозревает о моем присутствии, что заставляет меня чувствовать себя неловко, – как будто я вторгаюсь в ее личную жизнь. Но теперь я боюсь, что напугаю ее, если объявлю о себе и испорчу этот беззаботный момент, которым она, кажется, наслаждается. Я выжидаю еще минуту, с трудом сдерживая свое веселье, когда она вытаскивает резинку из волос и начинает мотать головой вверх-вниз, – светлые локоны разлетаются в разные стороны.

Не зная, что еще сделать, я достаю свой сотовый. Полагаю, мне следует извлечь из него хотя бы какую-то пользу. Просматривая множество значков, я нахожу тот, который позволяет передавать сообщения. Я нахожу имя Сидни и печатаю:

Привет, это Оливер. Не пугайся, но я стою у тебя за спиной.

Я нажимаю кнопку «отправить» и наблюдаю, как она лезет в задний карман, вытаскивая устройство, которое, кажется, вибрирует.

Невероятно.

Хотя я предпочитаю менее сложные средства коммуникации, невозможно отрицать то, насколько впечатляющим является это новое достижение науки.

Прочитав мое сообщение, Сидни резко оборачивается, ее щеки пылают, волосы в полном беспорядке. Затем она велит аппарату «Алекса» выключить музыку. Она смотрит на меня с вздымающейся грудью и широко распахнутыми глазами.

– Черт, Оливер. Как долго ты там стоишь?

Ее голос хриплый. Она запыхалась. Засовывая руки в карманы, я смущенно смотрю на нее.

– Примерно три минуты.

Сидни моргает.

– Прошу прощения. Мне нужно пойти умереть.

– Пожалуйста, не делай этого. – Я врываюсь в комнату, прежде чем она успевает принять какие-либо радикальные действия. – Извини меня. Я не мог отвести взгляд от твоего выступления.

– Моего выступления… – Сидни прижимает ладони к обеим щекам, и они кажутся еще краснее, чем раньше. – Как ты думаешь, насколько далеко земля находится от окна? Приблизительно? По-твоему, я сдохну или просто переломаю ноги и этот позор мне придется проживать в инвалидном кресле?

– Эм… Я предполагаю, что падать придется с пяти метров, так что у тебя больше шансов сломать ноги, чем умереть. Однако, если ты упадешь головой вперед, то, скорее всего, повредишь шею, что либо убьет тебя, либо парализует.

– Отлично. Увидимся на той стороне.

Сидни поворачивается и бежит к открытому окну, и я хватаю ее за запястье, чтобы удержать. Она начинает истерически хихикать, прижимаясь спиной к моей груди, затем смотрит на меня снизу вверх и подмигивает. Взволнованный вдох, застрявший в моих легких, вырывается через приоткрытые губы.